— Я решил, — продолжил Анзу, — что земли Ариса и Лаэрта достанутся Мириам.

Вот оно. То самое, чего Езус так желал и вместе с тем не хотел. Мири же рядом с ним обрадовалась, судя по выражению лица, но в то же время плечи ее понурились, словно на них легла огромная тяжесть. В некотором роде так оно и было — груз ответственности.

— Так же Мириам получит все те средства, которые выручил Далмат, пока два года использовал ее земли. Прия рассказала мне об этом, — Анзу глянул на бывшую жену погибшего. — Она предоставит сметы о продаже урожая и все записи, которые вела, когда занималась хозяйством.

А неплохо этот Далмат устроился! Заставил одну женщину зарабатывать деньги за счет земель второй. И это притом, что ни одна из них не принадлежала ему.

— В свою очередь, земли Далмата, — заявил Анзу, — отойдут Второму кругу. У него нет официальных наследников, нет семьи. Жена покойного брата — слишком дальнее родство, чтобы Мириам могла претендовать и на них тоже.

Езус подметил, что Мири ничуть не расстроилась. Не было в ней тяги к статусам или богатству. А вот у Прии дрогнули губы. Едва ли она надеялась, что повелитель отдаст ей имущество ее бывшего мужа, просто теперь у нее не осталось ни крыши над головой, ни источника дохода.

Тем не менее Прия быстро совладала с собой, поджала губы и высоко подняла голову. Да, она прекрасно понимала, что такова цена свободы. И также понимала, что натворила, давая показания против Мири.

— Прия, — обратился к ней Анзу. — Учитывая обстоятельства, я склоняюсь к тому, чтобы не наказывать тебя за лжесвидетельство. Но тут я должен спросить Мириам, не хочет ли она выдвинуть против тебя обвинения, ведь она — пострадавшая сторона, чьи честь и достоинство были запятнаны твоими словами.

Все взгляды тут же обратились к Мири. Вопрошающий — Анзу, заинтересованный — Лаэрта и обреченный — Прии. Езус же просто пробежался пальцами по пояснице Мири, давая понять, что будет рядом и поддержит любое ее решение.

— Я… — она сглотнула, наверняка вспомнив все то унижение, которому подверглась недавно в этом самом зале. — Прия тоже пострадала от козней Далмата. Я не буду выдвигать никаких обвинений.

— Превосходно, — Анзу одобрительно кивнул.

По нраву ему пришлась добросердечность Мири. Езуса она тоже тронула, что греха таить. Прия же от облегчения чуть не рухнула на пол. Было видно, как у нее расслабились плечи, по щекам побежали слезы, но не от горя — от радости. Пусть бывшая жена Далмата лишилась всего, но хотя бы свобода у нее осталась, а это уже немало.

— Лаэрт… — тяжело вздохнул Анзу. — Насчет тебя принять решение мне было сложнее всего. Мой бывший преторианец, уважаемый и заслуженный воин… Как же ты до такого докатился?

В тронном зале снова повисла звенящая тишина, но на этот раз потому, что все понимали — преступление, совершенное Лаэртом, задело Анзу лично. Повелитель одарил своего воина, в которого верил. И чем это обернулось? Наверняка Анзу спросил бы с каждого из троицы, однако выжил только один.

— Повелитель, — откашлявшись, заговорил Лаэрт, пристыженно склонив голову. Если бы не рана, он бы наверняка опустился на одно колено перед своим сюзереном. — Мне искренне жаль, что разочаровал вас, однако за смерть Ариса я не стану просить прощения. Убийство ненамеренное, боги мне свидетели. Он хвастался, как ловко увел у меня земли, но это ладно. Куда хуже, что он посмел насмехаться, рассказывая о том, как моя дочь его обслуживает…

Мири вздрогнула. Казалось бы, Анзу уже воздал ей по заслугам, но упоминание прошлого все равно ранило, тем более когда о ней говорили как об обслуге, как о девице из борделя.

Наплевав на все, Езус притянул к себе Мири и прислонил спиной к своей груди, одной рукой обвив ее талию. Она с готовностью прижалась к нему и даже начала постепенно расслабляться.

— Я на него набросился, мы подрались, — меж тем продолжил Лаэрт. — Это был честный бой. Мне не за что каяться.

— Если тебе не за что каяться, — нахмурился Анзу, — тогда почему ты сразу не пришел ко мне, не признался во всем? Тогда наказание было бы минимальным.

— Все просто, повелитель, — бывший преторианец виновато посмотрел на Мири. — Далмат сходу заявил, чтобы я в обмен на молчание заставил свою дочь выйти за него замуж со всеми ее землями. И это когда тело его брата еще не успело догореть. Я сразу понял, что он нацелился на нее. Пока я бы отбывал даже минимальное наказание, Далмат свел бы мою девочку в могилу.

— И снова — ты мог прийти с этим ко мне, — повелитель стал еще мрачнее.

— Что бы я сказал вам? — невесело усмехнулся Лаэрт, и эта усмешка на его лице, бледном после ранения и припухшем от пьянства, выглядела жалко. — Разве на Втором круге наказывают женихов за излишнюю настойчивость? К тому же, как вы верно заметили, мне пришлось бы отбывать наказание, в то время как Далмат остался бы на свободе.

— Поэтому ты решил убить этого самого жениха? — хмыкнул Анзу.

— Да, — вот так просто и без малейшего раскаяния подтвердил Лаэрт. — Иначе Далмат все равно получил бы Мири. Я решил, что моя дочь и так настрадалась. Я ведь не знал, выдавая ее за Ариса, что он будет обходиться с ней хуже, чем с прислугой… — он снова виновато посмотрел на Мири. — Понял это, когда стало слишком поздно.

Мири вздрогнула. Да, этот разговор все сильнее задевал ее за живое. Езусу ничего не оставалось, кроме как прижать ее к себе покрепче. Он с радостью увел бы птичку отсюда, но это будет неуважительно по отношению к повелителю.

— Я лишь хотел, чтобы моя дочь получила награду и статус, которого заслуживает, — опустил глаза Лаэрт. — Она стала бы самой крупной землевладелицей Второго круга, и больше никто не посмел бы ее обидеть.

Езус удрученно покачал головой. С виду поступок Лаэрта казался благородным, искупительным, но как обстояли дела в действительности?

Сложно было сказать наверняка. Самопожертвование или выход труса? Куда проще совершить подвиг, чем заботиться о ком-то изо дня в день. Проще, чем бросить пить и найти работу — да хотя бы чистить свинарники, если большее тебе не по силам.

Видимо, повелитель тоже так считал.

— Убийство по неосторожности, лжесвидетельство… — тяжело вздохнул Анзу. — Вы трое разочаровали меня. Наверное, мне стоит пересмотреть свое отношение к преторианцам, не в обиду капитану, — он покосился на Езуса. — Арис и Далмат понесли свое наказание. Не избежишь его и ты, Лаэрт. Однако в силу того, что ты действовал из благих побуждений, кара будет не такой суровой, как могла бы быть. Как только ты оправишься после ранения, отправишься на каменоломни и проработаешь там десять лет.

Мири ахнула. Лаэрт побледнел настолько, что его кожа практически посерела, и немного пошатнулся. Но затем стиснул зубы и высоко поднял голову.

— Благодарю, повелитель, — кивнул он.

Может, в нем еще осталась гордость преторианца, как решил Езус. Хотя бы ее остатки, но их достаточно, чтобы при желании взрастить новую. А каменоломни… Мири была в шоке, а вот Езус считал, что они пойдут ее отцу на пользу.

По крайней мере, пить бросит, вернет себе физическую силу, вероятно, даже силу духа. Тяжелый труд на протяжении каких-то десяти лет не пошатнет здоровье порождения Инферно, а вот дисциплинировать сможет вполне. Глядишь, потом у Мири снова появится отец.

— Что ж, — поднялся с трона Анзу, — раз на этом все…

— Повелитель, — несмело заговорила она, высвободившись из рук Езуса.

Он недовольно нахмурился. Что еще она задумала? Уж не просить ли за своего отца собралась? Скверная затея. Лаэрт и так легко отделался, незачем искушать судьбу.

— Да, Мириам? — на удивление тепло отозвался повелитель.

— Я лишь хотела спросить, обязательно ли землевладельцу постоянно проживать на Втором круге? — она потупила взор.

— Боюсь, я не совсем тебя понимаю, — Анзу опустился обратно на свой трон.

— Если, скажем, я захочу какое-то время пожить на Седьмом круге…

Езус возликовал, хоть виду и не подал. Он глянул на Анзу, и тот выразительно посмотрел на него в ответ, конечно, верно истолковав ее вопрос.