Парень поднял повыше руку со своим стаканом, давая понять, что тост закончен, после чего по столовой прокатился звон стекла от чокающихся бокалов. Братья, сохраняя верность себе, ели молча, а вот остальные собравшиеся не уставали удивляться кулинарным навыкам троицы собратьев, жалея о том, что даже при всем желании не смогут попробовать все из представленных сегодня блюд. Конечно, тост Тараса был не единственным, родители и сестер, и братьев, с искренней теплотой радовались такому пополнению в их семье, поздравляя с приобретением своего собственного уголка. В стороне не остался и Виталий Павлович, который ещё до застолья успел оставить о себе хорошее впечатление, а сказанные им слова лишь его подкрепили.
Почти через час Вера отодвинула от себя пустую тарелку, выдохнув так, как будто вышла с самой тяжелой в своей жизни тренировки.
— Наелась! — на выдохе произнесла довольная девушка, — я точно останусь тут жить.
Вера за сегодня повторила эту фразу достаточно, чтобы её уже можно было воспринимать всерьёз. Характер её работы позволял подобное: доступ в Дастриус у нее есть и тут. Тренировки? В этом доме живет три лучших возможных преподавателя, не говоря уже о том, что даже её нынешний уровень — один из лучший в Первом Ордене. Такая спешка вызывала некоторое беспокойство у её родителей, осознающих с какой легкостью её согласятся принять братья, что Тарас тут же и подтвердил:
— Я не против, можешь оставаться. — Тарас выждал небольшую пазу, чтобы Вера могла жестом сослаться на его согласие, — Дом у нас большой, и я буду не против разделить заботу о нем на четверых, а не на троих. Да и узнать, как ты готовишь, нам всем будет интересно. — Маркус с Дагиром согласно кивнули, — Мы тут договорились готовить по очереди, по дням.
Вера широко распахнула глаза. С нелюбимой ей уборкой, ещё как-то можно было смириться: совместная жизнь с старшей сестрой худо-бедно приучила её не воспринимать это занятие как нудную пытку. Но готовить? Девушка уже представила, как будет себя чувствовать, как после трёх дней полных вкусной еды, они будут садиться за стол и есть то надругательство над продуктами, которым обычно заканчивались её попытки хозяйничать на кухне.
— Ну, моя комната ещё не готова, — смущенно заговорила девушка, — так что…
Договорить она не успел, ведь стол буквально взорвался смехом. Марк с улыбкой наблюдал за смущенной Верой, от чего хихикающий как стая гиен Женя, смотрелся не лучшим образом. Ему было приятно получить приглашение: он не раз слышал от Жени, как он собирается на семейный обед и насколько ему нравится эта зарождающаяся традиция. Впрочем, несмотря на тёплую и дружелюбную атмосферу, где-то на задворках его сознания роилась мыль о том, что он здесь лишний. Как будто было нечто, объединяющее всех людей за столом, кроме его одного. И позже вечером он в этом убедился, после того как все поели и разошлись по дому, Женя отвел его в сторонку и посветил в ужасающие подробности детства троицы братьев, объяснявшие многие особенности их поведения. Женя сказал, что его сочли достаточно надежным, чтобы посветить в этот секрет и достаточно умным, чтобы он никому о нем не болтал. Под конец этого непростого разговора Марк впервые с того момента как он вышел из машины, перестал ощущать себя здесь лишним.
Юля сидела на незастеклённой веранде, с бокалом вина, наблюдая за тем как Тарас учит Веру очередным экстраординарным способом: её сестра стояла посреди пустого пространства с завязанными глазами, а Тарас медленно кружил вокруг нее. Задачей Веры было не дать ему коснуться своей спины, а его задача состояла в том, чтобы сделать это, избежав её прикосновения.
Дощатый пол у нее за спиной заскрипел под обладателем внушительного веса, которого девушка смогла определить даже не поворачиваясь. Маркус опустил скрещенные руки на перила, присоединившись к ней в наблюдении за происходящим. Юля чуть прикрыла глаза, когда подул сильный ветер, а вместе с ним в движение пришел и Тарас, с полминуты, как крадущийся зверь, круживший вокруг сестры дабы её запутать. Он быстрым рывком метнулся к Вере, практически со спины, но та успела развернуться и обе её руки прошили пустое пространство, из которого мигом ранее удалился Тарас.
— Я бы так не смогла, — сказа Юля, отпив немного из своего бокала.
— Сейчас может быть и нет, — не стал спорить Маркус, — но со временем и ты научишься. Раз уж Женя смог, то ты и подавно.
— Вы проворачиваете такое и в игре?
— Ну, скажем так, наказание за провал нечто более ощутимое, чем уязвленная гордость.
Юля издала короткий смешок, вспоминая Женины истории об их с Марком злоключениях в Дастриусе, антагонистами которых обычно служит Дагир или, реже, Тарас.
— Не знаю, иногда, когда я смотрю на Веру, или даже Женю, мне кажется, что это не моё.
— Поверь мне, если бы тебя лупили с такой же периодичностью, как и его, ты бы училась в три раза быстрее него. Ну а насчет Веры, — Маркус на пару секунд замолчал, с улыбкой наблюдая за попыткой лишенной зрения девушки, достать брата, — Ты не должна забывать, что они с Тарасом родные брат с сестрой. А я напомню, что в Яму даже нулей отбирали согласно генетическим маркерам, соответствующим наибольшей приспособленности к бою. Так что, если смотреть на это с точки зрения генетики, Вера имеет как минимум часть его потенциала, а он в этом плане исключительный гений. Поэтому не стоит расстраиваться, если ты не поспеваешь за ней, иди в своем темпе, главное не останавливайся.
Юля ненадолго улыбнулась, качая остатки вина в бокале.
— Знаешь, иногда я завидую тому, насколько вы особенные, — задумчиво произнесла девушка и только через пару секунд до нее дошло, как могут быть интерпретированы её слова, — Прости, я не это имела ввиду, а…
Тяжелая ладонь Маркуса легла ей на плечо и мягко усадила обратно, когда она уже собиралась встать чтобы продолжить извиняться. Слова «завидовать» употреблённое по отношению к воспитаннику Ямы вполне можно было бы счесть оскорблением или издевкой.
— Я понял, что ты имела ввиду, — спокойно ответил Маркус, — и меня, признаюсь, смущает твой ход мыслей, — он немного сжал ладонь, пресекая её попытку заговорить, — ты ведь сама одна из самых особенных людей, хотя думаю ты хотела использовать слово «уникальные». Я не так долго живу во внешнем мире, но мне кажется ты куда более зрелый и образованный человек, чем большинство и уж тем более, чем большинство твоих сверстников. У тебя невероятно красивые зеленые глаза с вкрапинками голубого у края радужки, милый шрам у шеи, которого ты почему-то стесняешься и пытаешься спрятать, не говоря уже о том, что ты обладательница, того вида красоты, который принято называть «холодной» и она куда более привлекательна и редка, чем тебе кажется. Уверяю, ты совершенно неповторима и без тех особенностей, что ты упомянула ранее, темная сторона которых куда тяжелее и весомее, чем светлая.
Юля слушала ровный, убаюкивающий голос Маркуса со всем возможным вниманием, пораженная таким описанием себя сомой, звучащим из его уст. Она даже не сразу сообразила, о чем он говорит в конце:
— Прости ещё раз, что напомнила о том месте.
— А я не его имел ввиду, — Маркус тепло улыбнулся, увидев на её лице не озвученный вопрос и присел рядом с ней на корточки, так что их лица оказались примерно на одном уровне, — Давай возьмем Дагира. Ты знаешь, что такое синестезия?
— Да, Тарас как-то нам рассказывал, ещё до того, как вы появились. Это когда раздражение одного органа чувств, вызывает реакцию и у другого. Он говорил, что испытывает подобное, иногда.
Маркус кивнул.
— В целом правильно, хотя этот термин распространяется и на когнитивные системы. Они обычно связывают два чувства, например, звук может приобретать цвета, или цвета могут приобретать определённые буквы и цифры. Но у него всё иначе — все его чувства и ощущения связаны друг с другом. Для него вполне естественно, что у зеленого цвета есть собственный вкус и запах. Звуки могут вызывать у него самые разные ощущения и наоборот, наблюдая за каким-то объектом, он может его «услышать». Понимаю тебе тяжело это представить, как и мне, хотя я тоже имел подобный опыт. Тарас побольше, но даже ему порой сложно его понять. Человек думает и взаимодействует с миром, согласно собственным ощущениям, в зависимости от того каким он его видит. Мы все, ты, я, твои родители, твои коллеги, любой случайно выбранный на улице человек — все мы живем в одном мире. А он живет в совершенно ином, поэтому он никогда не сможет найти человека, который будет по-настоящему его понимать.
