— всё это замечательно и мне пора домой, но мой совет тебе, Айк: загляни к ней в холодильник. Он пуст. Твои клятвы в любви на хлеб вместо масла не намажешь! А в этой ситуации она оказалась из-за тебя. — И обернувшись к хозяйке: — пошли, проводишь меня хоть до двери.

Готовая провалиться сквозь землю от стыда и неловкости Соня выскочила из кухни вслед за подругой и сердито зашептала: — ну зачем ты так?? Ну, зачем?? Вынудила его в любви признаться, клятвы эти… Я теперь ему в глаза смотреть не смогу!

— Да брось ты, Сонька! — Аллочка закрыла дверь в комнату, разыскивая свои туфли и небрежно брошенную куртку, пока Соня одевала Аполлошу. — А, знаешь, он мне понравился. И фигура у него ничего так, крепенькая. И руки сильные. Такими как обнимет… эх, Сонька, счастья своего ты не видишь!

Соня не выдержала и улыбнулась: — смешная ты всё-таки, Алка! Руки…, фигура…,

— нос в виде пятачка… — добавила подруга. Они посмотрели друг другу в глаза и расхохотались..

Сидящий на кухне Айк с улыбкой покачал головой: — девчонки — хохотушки, а туда же, детей воспитывать.

После тяжёлого разговора у Сони как — будто гора с плеч свалилась. Она знала, что врать Айк не будет. Сказал, что не собирается похищать детей — значит, так и есть, ей нечего бояться. Она даже улыбнулась ему, убирая со стола посуду. А он до того был этим поражён, что, кажется, не поверил своим глазам. Наконец, осторожно спросил: — можно мне подойти к детям?

— Подойди, — Соня пожала плечами и потом наблюдала из дверей кухни, как он присел на корточки перед играющими девчонками, а те, бросив игрушки, подползли к нему и, цепляясь за его протянутые руки, встали на ножки, смеясь, лопоча на своём языке. Он покосился на Соню, наблюдающую за ними, но она ничего не сказала, отошла к раковине — мыть посуду. Услышав его тихий голос, снова вернулась к двери: он уже сидел на ковре, малышки ползали по его коленям, цепляясь за плечи и руки хватали за распухший нос — он лишь морщился, — и уши, а он жадно втягивал в себя воздух, обнюхивая шейки, целуя пушистые головёнки, ручонки. Соня представила, как умиротворённо урчит его волк и, усмехнувшись, отступила к раковине. Айк что-то тихо и ласково говорил дочерям, и под звуки его низкого спокойного голоса они прижались к нему с двух сторон и задремали. Он ловко поднял их, обеих сразу. У выглянувшей из кухни Сони шёпотом спросил: — их в кроватки? — она молча кивнула, и он осторожно и удобно уложил спящих малышек, а потом улыбнулся, глядя Соне в глаза.

Она не ответила на его улыбку, отвернулась и пошла к шкафу, убирать посуду.

Соню ждала работа, поэтому после обеда она включила компьютер, но работалось плохо. Айк молча сидел на диване, поглядывая то на неё, то на спящих детей. Эти взгляды нервировали её и не давали сосредоточиться. Как-то сразу она вспомнила тёмных кругах под глазами, об общей усталости, которая давно переросла в хроническую. И о том, какая, всё же, красивая у неё подруга.

Дочери днём подолгу не спали, поэтому уже скоро завозились, захныкала Надюша. Соня подняла голову от компьютера, но Айк уже склонился над кроватками, бормоча что-то невнятно-ласковое. Она незаметно наблюдала за ним. Он разогнулся и у него в руках обнаружились мокрые колготки. Соня даже несколько растерялась, когда он сказал: — где можно взять сухие штанишки для Наденьки?

— Э-э… как ты догадался, что описалась Надя, а не Оля?

Он улыбнулся: — не знаю. Но ведь они совсем разные, их невозможно спутать. Так где?

— Колготки в шкафу, на средней полке, — Соня удивлённо покачала головой и вернулась к компьютеру.

Через несколько минут она встревоженно вскочила: Айк быстро прошёл в прихожую, затем в туалет, держа на руках Олю. Она метнулась следом, и обнаружила, что он держит над унитазом малышку, а та болтает ногами и изворачивается, чтобы схватить его за волосы, свесившиеся на лоб.

— Зачем?! У них же горшки под кроватками стоят! — она едва удержалась от смеха, глядя на здоровенного плечистого мужика, неловко удерживающего над унитазом шалунью и, одновременно, пытающегося сдуть прядь волос, закрывающую глаза.

Она забрала дочь и, шлёпнув её по голой розовой попке, потащила в комнату, где усадила на горшок. Надюшка уже стояла на ножках в кроватке и колотила розовым зайцем по перильцам. Подошедший следом Айк склонился к ребёнку и…получил в лоб пластмассовой игрушкой! Соня фыркнула, когда он от неожиданности вскрикнул: — бдительности терять нельзя! — Он поймал ручку, пощекотал языком ладошку. Дочь засмеялась, широко открыв ротик и демонстрируя четыре зуба.

Опустив детей на ковёр, Соня снова вернулась к работе. Айк задумчиво смотрел на неё. Он, всё же, заглянул в холодильник, как посоветовала Аллочка, и теперь ломал голову, как пригласить Соню поужинать в ресторан. Правда, он вообще не знал город, но посчитал, что уж ресторан-то точно найдёт. Ещё было необходимо найти гостиницу, потому что Айк уже понял: он остаётся в Ачинске.

Аллу Туманову Айк встретил с любопытством. Было интересно посмотреть на дочь той алкоголички, благодаря которой он нашёл Соню. Он удивился: женщина оказалась поистине красавицей! Правда, он не любил такую кукольную красоту с белоснежной фарфоровой кожей, пухлыми яркими губками, наивно распахнутыми голубыми глазами. Но как же права оказалась старая учительница: лучше бы она не открывала рот! Она даже не ответила на его приветствие и, кажется, с трудом проглотила матерное слово! Айк внимательно присматривался к Аллочке, стараясь понять, что связывает двух, таких разных, женщин. Его милую скромную девочку, на осунувшемся личике которой время от времени появлялась тень недовольства и смущения поведением подруги, и эту красотку — самодовольную, нахальную и бесцеремонную. Он разглядывал её, как забавного зверька, придавленного тяжёлой волчьей лапой, но всё равно пытающегося укусить. А потом, когда она, наконец, ушла, Айк понял, что чувствует к ней симпатию и благодарность. За эту пару часов, что она была у Сони, ей удалось сделать очень много! Алла без церемоний сказала, что его пара голодает. Конечно он и сам бы это понял, но не сразу. Подруга буквально ткнула его носом, указав на пустой холодильник. Потом, в прихожей, она даже попыталась разбудить в Соне ревность, обратив её внимание на него, как на симпатичного мужчину. А самое главное, за что Айк был ей бесконечно благодарен — она разозлила его, вывела из равновесия, заставив яростно отвергать подозрения в стремлении похитить детей и… ещё раз сказать Соне о своей безграничной любви и преданности. Именно после этого разговора он почувствовал, как успокоилась Соня, как исчезла её настороженность и стремление не подпускать его к малышкам. Да, Алла Туманова, несмотря на кукольную внешность и с трудом контролируемую речь, оказалась хорошим человеком и верной подругой. За её хамоватой бравадой и напускным пофигизмом он увидел женщину, в одиночку мужественно борющуюся с жизненными невзгодами.

Щенки! Его волк тщательно обнюхал их! Никакого сомнения не осталось — это его малыши. Что бы Соня ни говорила, у них был его и её запах. Они сразу признали отца и смело ползали по его коленям, дёргали за волосы, пытались поковырять пальчиками в ушах и во рту. Айк внимательно вгляделся в глазки, отметив, что иногда они светлеют и появляется намёк на желтизну. Но, всё же, они ещё слишком малы для оборота, который становится возможен примерно с трёх лет. Он представил, как толстолапые неуклюжие щенки семенят за ним по волчьей тропе, иногда заваливаясь набок. Тогда ему приходится возвращаться, чтобы, осторожно прихватив малышку зубами за шиворот, поставить её на лапки. В груди стало тепло, щемящая нежность к крохотным щенкам, к своей паре затопила не склонного к сентиментальности волка.

Сидя на полу, машинально подхватывая, поддерживая непоседливых дочерей Айк размышлял о том, как будет проходить у них оборот. Всё же они полукровки, а как протекает этот процесс у смешанных пар, он не знал, никогда не интересовался. В стае были пары, где вторая половинка являлась человеком. Кажется, он не слышал о каких-либо трениях в этих семьях. Жили и жили, растили детей, работали, отдыхали.