— А нельзя ли его позвать? — В туалет хотелось нестерпимо.

Девушка вышла, а вскоре вошёл главврач с дежурной успокаивающей улыбкой на губах. Айк встретил его возгласом: — Карен, в сортир хочу до ужаса! Давай, помоги мне встать. Где тут у вас отлить можно?

— А давай, я тебе судно подставлю? — вкрадчиво предложил тот.

— Прекрати! — поморщился Айк и попытался выдернуть из руки иголку.

— Стой — стой, — Карен поспешил отключить капельницу, наклонившись, обнял вожака за плечи и осторожно усадил.

— Чего ты со мной нянчишься, не пойму? — Айк, хватаясь за спинку кровати, стал подыматься на ноги и обнаружил, что стоит в одних трусах.

— Мы наложили пятьдесят четыре шва, — Карен снял со стойки в углу палаты халат и накинул его пациенту на плечи, — это не считая здоровенной дыры в руке. На твоё счастье, не задеты сухожилия, но всё равно мне пришлось повозиться, пока всё вычистил и зашил. Кроме того, ты, по-моему, ведро крови потерял, пока тебя ко мне доставили. Так что лежи и не рыпайся.

— Скажешь тоже — ведро, — усмехнулся Айк. — Да и половина этого ведра — чужая.

— Тебя тоже нехило подрали, — сухо отозвался Карен, — звери вы дикие, нецивилизованные. Чуть что-сразу клыки в ход.

— А ты-то кто? — развеселился Айк.

— Увы, — скривился врач.

Кое-как Айк, поддерживаемый Кареном, дошёл до туалета, а затем обратно и с облегчением упал на кровать. На лбу выступила испарина, как будто он проделал невесть какую работу.

— Ты меня снотворным накачал, что ли? — отдышавшись, спросил он.

— Вначале ты был без сознания, а потом да, дали тебе снотворное. Когда вчера тебя приволокли, я грешным делом, испугался. Думал, всё, конец. Но, когда отмыли и зашили, оказалось, что не так уж и страшно. Было несколько глубоких ран, но внутренние органы не задеты. А вот ты молодёжь не пощадил, — Карен укоризненно посмотрел на вожака, — самая лёгкая травма — перелом руки, а у остальных раны тяжёлые, нам пришлось оперировать всю ночь. Боюсь, один не выживет.

Айк равнодушно пожал плечами: — они знали, на что идут. Было глупо надеяться, что я их пожалею. Сколько сейчас?

— Десять утра. Там к тебе Звягинцев с Кытахом рвутся. Пустить? Надо бы завтраком тебя, сначала, покормить, конечно…

— Давай завтрак и Серого с Кытахом, — распорядился Айк, — сегодня хотели собрать Совет, а я так неудачно к тебе попал.

— Да уж, — Карен усмехнулся, — неудачно кое для кого. Парень один без уха на всю жизнь останется, а второму придётся парик носить, что ли. Кожу с головы ты начисто снял.

Айк отмахнулся: — давай мужиков и завтрак. А мясо там есть?

Звягинцев и Кытах Арбай осторожно толкнули дверь в одноместную палату, с опаской посмотрели на лежащего на кровати Айка.

— Здравствуй, вожак! — сначала старик, а потом Сергей осторожно пожали поданную им руку.

— Вы со мной обращаетесь, как со стеклянным, — усмехнулся Айк, — берите стулья, присаживайтесь.

— Мы тебе перекусить принесли, — приятель поставил на тумбочку кастрюльку, от которой вкусно пахло жареным мясом.

Айк снял крышку и с выражением блаженства на лице понюхал: — спасибо! Айнур от меня сердечная благодарность! — Он рукой вытащил большой кусок и, за неимением салфетки подложив полотенце, с наслаждением откусил.

Открылась дверь, и давешняя девушка вкатила столик с парой тарелок и стаканом чаю. Быстро составила всё на тумбочку и, пожелав приятного аппетита, вышла в коридор.

Айк подтянул к себе тарелку, принялся ковырять вилкой небольшую котлету: — ну, рассказывайте, чего молчите?

— Нечего особо рассказывать, — Сергей пожал плечами, — вон, к Кытаху с утра приходили родители тех щенков, что стаю взбаламутили.

— Что говорят? — Айк положил вилку, настороженно глядя на мужчин.

Старик возмущённо всплеснул руками — говорят, ничего не знали! Доверяли сыновьям, а те лгали родителям. И на сбор стаи не пошли, потому что посчитали, что там будут только выборные представители. Кстати, тот, кто подбивал волков на бунт против вожака, не наш, приехал к родственникам из Польши в надежде найти себе пару. И, Айк, он наверно не выживет. У него глубоко распорот бок и задета печень.

Айк сожалеюще покачал головой: — да, плохо. Не жилось дураку спокойно. Нашёл бы хорошую девушку, женился, растил щенков. Ну, да это его выбор.

В палату заглянула строгая немолодая женщина в медицинском халате и шапочке: — мужчины, как лечащий врач Гранецкого, я прошу вас долго не засиживаться. Даю вам ещё десять минут и всё. — Она закрыла дверь, а гости засуетились.

— Так, Айк, давай определимся: ты непременно хочешь присутствовать на Совете стаи? Или мы без тебя порешаем?

— Решайте, — Айк устало откинулся на подушки. Сильно болела прокушенная рука, да и другие раны тоже беспокоили.

— Ладно, Сергей, пойдём. Пусть наш герой отдыхает. — Кытах Арбай поднялся со стула. Уже у двери услышали, как Айк тихо спросил:

— с Лорен что? Проследите, чтобы уехала в течение недели.

— Сделаем, не беспокойся, — старик кивнул на прощание.

Весь остаток дня Айк пребывал а забытьи, то проваливаясь в тяжёлый сон, и тогда перед глазами вставали оскаленные волчьи морды и пропитанный кровью снег, то выныривая из него, как из тёмного омута, и тогда он смутно видел стоящих в ногах кровати Карена и Татьяну Николаевну, которая сказала, что она — его лечащий врач. Они внимательно смотрели на него и что-то спрашивали, но Айк опять проваливался в омут, а в следующий раз приходил в себя, когда в здоровую руку опять впилась иголка от капельницы.

Поздно вечером на тумбочке зазвонил телефон, и стоящая рядом медсестра посмотрела на экран. Звонил какой-то Олег, и она решила, что не будет будить Гранецкого. Ничего не случится, если он поговорит завтра.

Всю ночь он метался в жару, и дремлющий в кресле у кровати Карен слышал, как он звал свою пару: — Соня, Сонюшка, счастье моё… — врач грустно покачал головой и подумал, как плохо сложилась жизнь у его друга.

К утру температура спала. Зевающий Карен подошёл к постели и увидел, что лоб больного покрылся испариной, а сам он спокойно спит.

Едва открыв глаза, Айк схватил телефон. Так и есть! Олег звонил ему, как было приказано, а он не смог ответить. Он набрал знакомый номер и сразу же услышал встревоженный голос: — Айк? Ты как? Жив?

— Ничего страшного, — Айк поморщился, — не паникуй и Соне ничего не говори, хотя она вряд ли расстроится, — он усмехнулся.

— Мне Сергей вчера звонил, рассказал, как у вас всё прошло.

— ты лучше сам рассказывай, как у вас дела! Что девочки делают, как вы с Соней поладили?

Заканчивался декабрь, а Айк всё не приезжал. Соня знала, что Олег звонит ему каждый вечер, но гордость не позволяла ей интересоваться, о чём они говорят, а охранник молчал. Она подозревала, что вожак запретил ему навязываться к ней с разговорами.

В конце ноября дочерям исполнился год, и эту знаменательную дату отметили всемером: трое детей и четверо взрослых. Дарья Никаноровна посидела за столом всего полчаса, подарила малышкам по паре шерстяных полосатых носочков и ушла к себе. Не получивший подарка, возмущённый Аполлоша обиделся на неё до глубины души, и женщина пообещала связать ему такие же. Зато предусмотрительные Соня и Аллочка подарки покупали на троих детей. Олег передоверил это ответственное дело женщинам, так что он вручал свёртки, даже не зная, что там находится.

Накормив ребятишек, Соня с подругой отправили их в комнату, где они принялись с увлечением потрошить коробки и пакеты с красивыми бантами, а Аллочка вытащила из своей сумки бутылку какого-то вина. Олег нерешительно посмотрел на Соню, но она лишь пожала плечами. В результате бутылку выпили, потом Аллочка долго рассказывала об успехах Аполлоши в детском саду, о новых причёсках, которые демонстрировались на конкурсе в Красноярске и были показаны по телевизору во вчерашней передаче.