— Почему именно Июневки? — нахмурилась Аннушка.

— Потому что сюда Обмоточный пришёл — это раз. И потому, что за знаниями Охотниковых охотились, прости за каламбур. Это два. А их основная база именно здесь. Я не видел Кроховку, но, по оставшимся воспоминаниям Матвейки, многого от неё не ожидаю. Есть у них ещё одно имение. Под Ярославлем. И его я хочу осмотреть немедленно.

— Думаешь найти там что-то ценное?

— И даже очень. Это моя земля, АнМихална. Моя, Матвей Степановича. Когда я из дома убегал, перед смертью, я не думал, что надолго ухожу. Там артефакты мои остались. И основной, который, думаю, до сих пор Гниль сдерживает, и помельче. Вот кое-что из них и хочу прихватить. И дело это совсем срочное.

— Ты уверен, что сможешь этими… артефактами Обмоточного сдержать?

— Уверен, что стоит попробовать.

Аннушка откинулась назад, опершись на руки, и задумчиво протянула:

— Тебе мотки надо Маржинову отгрузить срочно.

Я отмахнулся.

— Да я сроки все давно уже про…пустил. Завтра отгружать, а на руках сырьё только. Заеду утром на завод, поговорю с работниками, премию посулю. Уж за два-три дня должны уложиться, если в три смены пахать станут. И мне Колесов обещал с перевозкой подсобить. Нагоним сроки.

— Быстро же ты освоился, Матвей.

— Работа у меня такая, Ань, — пожал плечами я, — быстро осваиваться. Привык.

Аннушка задумалась на секунду и робко спросила:

— Я же не смогла бы тебя убить? Тогда, в Гнили?

— Нет. А я бы тебя смог.

— Так ты ж был пустой почти.

— Я на таком «пустом» резерве тварей вытягивал, Аннушка. Маг жизни мне не помеха. Даже такой сильный, как ты. Может, сам бы до истощения дошёл, но бой за собой оставил.

— Не захотел?

— И не захочу. Рассказывай, что ты накопала?

АнМихайлна села ровнее и подобралась, настраиваясь на рабочий лад.

— Я тогда много думала, после нашего разговора о причинах гибели Охотниковых. И решила посмотреть, у кого из наших подозреваемых перемещения личных сил были.

— Ох и умница!

— Благодарю, Ваше Сиятельство, — церемонно поклонилась она. — Но, увы, весомых результатов не получила. Отряд Маржинова спешно сорвался из Москвы, но ушёл южнее. К Июневке, насколько мне ведомо, не приближался. У Прытниковых тоже возникли спешные дела вне столицы. И их маршрут в точности совпал с отрядом Маржинова. По крайней мере, там, где я могла отследить через заставы и патрули Летучих.

— Интересно… — протянул я.

— Погоди. У Колесовых тоже неспокойно было. Он отправил десяток своих людей, но не из Москвы. Из дальнего имения. И они словно растворились. Заставу Крепостную прошли и как в воду канули. А у Колесова там заводы стоят. Охраны много, и своей, и государевой. Не может быть, чтобы ни один патруль десятку бойцов не заметил.

— Им и не надо было идти по земле, — пожал я плечами. — На Охотниковых из Гнили напали. Насквозь прошли и, где надо, объявились.

— Ну, Матвей, по Гнили же не на крыльях летают. Они бы долго топали.

— А ты знаешь, АнМихална, что мы с тобой в первый раз в Гнили от Приморска до Казани махнули и обратно? Ну, туда-то ладно, на паучице прыгнули. Хоть и на кой ляд ей так далеко соваться. А вот обратно, от избушки…

Глаза у Аннушки округлились.

— Это как, Матвей?

— Подозреваю я, что Обмоточный наш умеет Нутро открывать, где ему надобно. И сквозь него маршруты сокращать. Как — не знаю. Но похоже на то. А мы с тобой случайно его маршрутами прошли.

Аннушка открыла рот, чтобы возразить, но тут от деревни донёсся протяжный крик.

— Гришка! — я вскочил на ноги и понёсся к знакомому сараю.

АнМихална не отставала.

АнМихална не отставала, поэтому в сарай мы влетели разом.

Гришка стоял на коленях и скрёб ногтями по груди, оставляя длинные царапины. Дуняша склонилась над ним, пытаясь попасть иглой между его пальцев. Руки у неё тряслись. Губы, не переставая, шептали.

— Ох, и дурёха, что ж ты одна-то, — ругнулся я, рывком опрокидывая Гришку на спину и фиксируя руки.

АнМихална, не задав ни одного вопроса, с размаху села Гришке на ноги, прижав колени бёдрами.

Дуняша опустилась рядом и принялась начитывать, водя знакомой булавкой по груди, прямо поверх кровавых полос.

— Он на пределе, — бросила Аннушка. — Я могу…

Рука у Дуняши дёрнулась, и Гришка взвыл, выгнувшись дугой.

— Замолчи. Ничего не делай, — приказал я.

АнМихална подчинилась без возражений и стоически молчала до конца истязания, пока Дуняша не отняла руки и не повалилась без сил. Тело Гришки обмякло, глаза закрылись. Но дыхание оставалось ровным.

— Что за спектакль? — наконец, сурово произнесла Аннушка, поднявшись на ноги. И кивнула на Дуняшу. — Она — тоже маг смерти, Матвей?

— Да. Но сила у неё странная.

— Вижу. Кого ты ещё обнаружил?

Я развернулся к Аннушке и пригвоздил её взглядом.

— Никого, АнМихална. И про Дуню забудь. Если бы я за Гришку не испугался, в жизни бы тебе не показал.

Жёлтые глаза Аннушки налились обидой.

— Тебя взломать могут, Ань, — мягко добавил я. — Прости. Пока так. И вот ещё что. Это — мои люди. Если вдруг по какой оказии за ними люди государевы явятся, с обещаниями «свободы», я защищать их стану. Если понадобится, то до смерти. Они здесь на благо Российской Империи работают. И куда лучше, чем на поводке в Крепостях. И это я сейчас тоже говорю не для тебя.

— Поняла, Матвей Палыч. А с Гришкой что она делала?

— Мы с него блоки сняли.

— Как?!

— В Гнили. Талантливого мага-природника с потенциалом в перспективе почти в десятку блоками забивать — большого ума дело.

— Как я понимаю, он теперь тебе руки будет целовать… — тоскливо протянула Аннушка.

— Надеюсь, что нет. Но взгляды на преданность у Гриши изменились. А сейчас Дуня на него маскировку наложила. Так же, как на меня вчера.

— Не так, граф, — вмешалась Дуняша. — Я заговор толику изменила. Прикрыла ему резерв немного. Сильный, но неумелый. Сожжёт себя. Заговор сдерживающий истончаться постепенно будет. Гришка и освоится с силой.

— Умница, Дуняша. Иди, отдыхай.

— Я тоже пойду, Матвей, — хмуро добавила Аннушка. — Мне к делам возвращаться надо. Буду ждать новостей. Ах, да. Возьмите, Ваше Сиятельство.

И она протянула мне простое тонкое колечко.

— Следячка. Я утром зачаровала. Без него тебе подозрительно появляться перед… начальством.

— А вот за это спасибо, Аннушка. Я тебе тоже такое сделаю. На меня замкнутое. Чтобы знать, если с тобой беда приключится.

— Кольцо дарите, Матвей Палыч? — вскинула брови Аннушка, а Дуняша позади неё насмешливо закатила глаза.

Антип в имении не нашёлся, и я, тщательно проверив, не отрос ли у меня «хвост», спустился в ангар. До ночи дела не ждали. Порядок требовалось навести до моего отъезда.

Антип, разумеется, был в ангаре, лично отслеживал последние приготовления к отправке сырья на завод. На меня едва взглянул, но сухо пробормотал:

— Здравствуйте, Ваше Сиятельство.

— За мной иди.

Проводив его в уже ставшую родной «самоварную», я тщательно прикрыл дверь.

— Чего изволите, Ваше…

Я с разворота прописал ему в челюсть. Кулак отозвался болью, но зубы слуги клацнули, прикусив губу до крови. На моих ладонях заклубилась магия, и Антип шустро отпрыгнул, развернув щит. Вот тут уже я ударил почти в полную силу. Резерв-то мне Аннушка хорошо ночью пополнила.

Антип заскользил по полу, безнадёжно пытаясь упереться. Потом рухнул на колени, но щит удержал, сжав зубы. Вены на его руках, обнажённых закатанными рукавами комбинезона, вздулись. Я, не торопясь, давил концентрированным потоком. Щит постепенно прогибался, истончался и, наконец, лопнул. Я тут же свернул магию, чтобы не убить слугу случайно, и выбросил тонкую нить, захлестнув шею.

— Видишь? — насмешливо произнёс я. — Магия молчит, меня не трогает. А, значит, в своём праве я. А ты виноват.