– Кладбище моей любви, – пробормотала Влада, закрыв рот рукой.
Дочери у калитки уже не было и, не глядя, она набрала номер телефона Цацы, смахнув на пол бегущего по стене паука.
– Мне воздуха не хватает, Цаца, – прокричала она в трубку. – Как же он не понимает?.. Я умру, ведь во мне столько любви к нему...
– Выпей, – философски зевнула в ответ подруга, – и займись чем-нибудь!..
– Чем?
– Ну, прими душ, покрась волосы, да сделай что угодно...
– Скажи, ты придумала что-нибудь?
– Приеду – узнаешь...
* * *
– У меня самой неприятностей, как у дворняжки блох, – с порога заявила Цаца. – А цыганку я все равно нашла, ну, чтобы напугать твою разлучницу. Нужно будет закинуть ее с утра пораньше на Кутузовский, где эта краля двор метет... Только я вот думала, пока ехала, а если эта Валя не из пугливых?.. Мне цыганка сказала, а что, если она и не такое видела?
– Что же тогда делать?
– Ну, посмотрим, – протянула Цаца. – Представить не могу, что чувствует женщина-дворник? Может, на нее обычная порча-то и не действует?
Они сидели в беседке, дождь закончился, и было довольно тепло. Спелые ягоды бузины, бересклета и жимолости блестели у забора.
– Может, к экстрасенсу съездим? – Цаца стряхнула пепел с сигареты на траву и закрыла глаза.
– Давай, – Влада встала. – Мне главное дома не сидеть.
Узкая джинсовая юбка, которую Влада носила еще лет десять назад, сидела на ней как влитая... Цаца тяжеловато шла следом, в джинсах, заправленных в сапоги.
– А ты похудела, – хмуро констатировала она.
Влада кивнула.
– Куда уж больше-то, а меня несет куда-то... Что за гадость?
– Где?
Цаца сапогом прихлопнула паука, бегущего по ступенькам в дом.
– Слушай, я такого только на Мадагаскаре видела, – Цаца разглядывала черные фрагменты лапок на ступеньках.
– Развелись, – согласилась Влада. – Я их убиваю каждый день... Ты зайди в дом, пока я одеваюсь.
В спальне шуршало забытое радио, а сквозь апельсиновые занавески пробивался солнечный свет.
– А что в темноте? – Цаца подошла и, щелкнув шпингалетом, открыла окно. – Душно как у тебя.
– Иди сюда, – позвала Влада. – Посоветуй, что мне надеть!
– А где Машка? – Цаца перебирала платья Влады на вешалке. – Что-то не вижу ее совсем.
– С мальчиком своим, – Влада запрыгнула в черные брюки. – Вот, и эти тоже велики. Надо что-то другое... А помнишь, Машка была такая крохотная и с самого рождения чихала ровно три раза, как и я!
– Да, смешно, – Цаца кивнула и огляделась, – а знаешь что, давай, ты приготовишься к его приезду, что ли?
– Влад вернется, а я выкажу ему усталое презрение, да?.. – Влада выглянула из-за ширмы. – А может, не надо?
– Наоборот, ты гипернежно встретишь его – свечи, вино и ты... У тебя свечки есть?
– В шкафу, – Влада хмыкнула. – Ох уж эти советы из журналов.
– Ага, нашла, свеча... анальная. Эта? – возмутилась Цаца.
– Не эти, я потом сама поищу, а вообще ты здорово придумала, – Влада вышла в вязаном брючном костюме и босиком. – Ну что, поехали?
– А туфли?
– Туфли внизу, закрой окно, пожалуйста, – попросила Влада.
Цаца открыла машину и, прищурившись, посмотрела на Владу.
– Имей в виду, я ненавижу глупые советы, – поморщилась Влада.
– Ну почему сразу глупые? Тебя же никто не заставит делать то, чего ты не хочешь, – пожала плечами Цаца. – Я решила, мы едем к провидице! – и Цаца лихо свернула в переулок.
– Я бы позавтракала перед этим. По мне что экстрасенс, что провидица, – Влада кивнула на ресторан на углу двух улиц. – Останови здесь, я хотя бы салат съем.
– И я салат за компанию, – заходя следом, вздохнула Цаца.
– Знаешь, боюсь я просить совета у всяких шарлатанок, а вот в Зачатьевский монастырь я бы съездила, там мощи святых Киприана и Устиньи... К тому же пауки у нас в доме появились, просто какое-то нашествие.
– И туда потом съездим, – Цаца накладывала салат в тарелку со шведского стола. – Кстати, провидица может установить контакт с умершим родственником и попросить помощи прямо у него... Не желаешь?
Влада поперхнулась.
– Нет уж, – сразу отказалась она, и они какое-то время ели молча.
– Тогда идем, – Цаца положила в рот последнюю оливку и передернулась.
– Где это?
– На Сущевском Валу.
– Доедем за полчаса?
– Доедем, если в пробку не угодим, – садясь на водительское сиденье, пообещала Цаца.
Провидица
Задворки обшарпанного здания на Сущевском Валу, антураж конторы средней руки, коридор с унылыми дверями.
– Обычно у нее очередь, – присев на обшарпанный стул, зевнула Цаца. – Садись, долго сидеть, – шепотом добавила она.
Перед ними в кабинет вошел потертый мужчина лет сорока с хвостиком.
– А ты ее знаешь? – Влада поежилась. – Кто она?
Цаца некоторое время молчала.
– Соседка моя, – наконец выговорила она. – Раньше работала кассиром мясного отдела гастронома.
– Раньше что?.. – Влада встала. – Цац, ты с ума сошла? Пошли отсюда!
Цаца качнула головой.
– Она правда провидица, не сомневайся, пожалуйста.
– Правда?
– Да. До перестройки – Горшкова Вера Ивановна... – Цаца отвела взгляд.
– А сейчас кто?! – Влада, потеряв терпение, снова вскочила.
– Горштейн Вера Тиграновна, – Цаца, вытащив из сумочки помаду, начала увлеченно красить губы, аккуратно накладывая красные слои и многозначительно вздыхая. – Уйти мы всегда успеем, – наконец закончив покраску губ, обреченно констатировала она. – Садись. Имей в виду, ей вообще ничего не надо говорить... Она сама задаст все вопросы и скажет, как поступить оптимально для будущего счастья в семье и на работе.
– Я ж не работаю, – напомнила Влада.
– Какие твои годы, – Цаца снова вытащила помаду и сняла колпачок. – Будешь? – предложила она.
Влада отмахнулась.
– Слушай, ну и зачем мы, две гламурные девушки, пришли сюда?..
Цаца вдруг улыбнулась:
– Влада, давай ты просто взглянешь на свою ситуацию...
– ...с точки зрения кассира мясного отдела гастронома?! – Влада потянула подругу за руку к выходу. – Пошли, я прошу тебя!
Дверь хлопнула, и из нее вывалился мужчина средних лет в несвежем костюме и, нащупав рукой стул, сел.
– Мазохистам и параноикам сюда, – кивнул он на дверь, из которой только что вышел, и вытер рукой лицо. – Еще не остыла койка... Меня Саша зовут, между прочим.
Саша поднялся и, страдальчески морщась, поспешил к выходу, а Влада Бармичева уперлась взглядом в дверь с надписью «Причиняю пользу».
– Пожалуй, мы к ней все-таки зайдем, – пробормотала она.
– И я с тобой, – Цаца встала. – Правда, я не уверена, что можно сразу двоим.
– Пошли, – и Влада постучала костяшками пальцев в дверь.
За конторским столом, пригорюнившись, сидела женщина в летах и в кримпленовом платье с красным галстуком. Похожа она была на молодящуюся бабку из тех, что ищут приключений на танцах в парке Сокольники по субботам и воскресеньям, начиная с весны.
– Почему вы пришли ко мне, дамы? – звонко спросила бабуля. – Откуда узнали про провидицу Горштейн?..
– Вы самая лучшая, Вера Тиграновна, – усаживаясь напротив, улыбнулась Цаца.
– Разве? – не унялась провидица. – Ну хорошо. – И повернув голову к Владе, требовательно поинтересовалась: – Что-нибудь необычное было?.. Так было или нет? Ну, что вы молчите-то?
– Я не понимаю, что сейчас происходит в моей жизни, – Влада с трудом разомкнула губы.
– У вас депрессия, – Вера Тиграновна сняла галстук через голову и протянула его Владе. – Повесьте себе на шею, – потребовала она.
Влада кивнула и надела галстук.
– Депрессия, во-первых, успешно лечится большими членами. – Провидица подняла палец и продолжила: – У меня есть парочка знакомых членов сборной по фристайлу, могу позвонить им прямо сейчас. Так хотите, дамы?.. А вы на что жалуетесь? – обратилась она к Цаце. – Я вас где-то видела, ну, неважно...