А Божественная сила действует совсем по-другому. Чем больше людей будут верить, тем сильнее станут Боги, а значит и те, кто умеет пользоваться Их силой: наследники Богов и владельцы Божественных Артефактов…

Именно поэтому Великий отец и озаботился тем, чтобы собрать как можно амулетов Древних Богов в Епархии. Дабы не достались они тем, кто может пойти против магов. Однако Агор был на нашей стороне, и в возке, рядом с Олирой и Илайей, которые должны были проспать до завтрашнего утра, стояли два больших сундука, под завязку набитых Артефактами Древних Богов. Агор выкрал их из сокровищницы Великого отца и передал нам…

— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, — вздохнул Аррам.

Я кивнула. Да, знаю… Но пока ничего тебе не скажу. И никому не скажу. Потому что людям не понравится то, что я хочу сделать. Вернее, то, что хотим сделать мы с Агором: сохранить магию и магов…

Первой пришла в себя Олира. Мы все узнали о ее пробуждении, когда из возка раздался громкий рев напуганного ребенка, которого забрали из привычной жизни и везут в неизвестность.

Идор попробовал ее успокоить, но она только сильнее заливалась слезами. Нам пришлось сделать остановку. К счастью мои объятия и уговоры успокоили ту малышку, которой стала Олира, но ехать мне пришлось в возке, девочка не хотела меня отпускать и начинала плакать, стоило мне только попытаться разомкнуть руки.

В возке было скучно. К тому же трясло довольно прилично. Дороги не было и мы ехали по целине. Заклинание Агора все еще держалось, и за нами по-прежнему не оставалось следов. Я обнимала Олиру, поглаживая ее по спине. Несмотря на толстый тулупчик, в который была одета девочка, это движение ее успокаивало. Она прижималась ко мне, уткнувшись лицом в живот и обнимая двумя руками за талию.

Мы с Аррамом решили не заезжать в Кларию и, вообще, избегать людных мест. Во-первых, не хотели проблем с амазонками. Несмотря на нанятое Аррамом сопровождение, мы оба понимала, что если какая-то ушлая девица, вроде Файлины, решит, что хочет захватить мужчин в рабство, то придется с оружием в руках отвоевывать свободу. А драться нам было совсем не с руки. Только не сейчас, когда есть готовый план борьбы с Великим отцом. Теперь нам дорог каждый человек, который готов выступить на нашей стороне.

Во-вторых, я торопилась. Мне хотелось как можно быстрее закончить с делами и вернуться домой. Я устала от путешествия, от дороги и от всего того кошмара, который происходил в мире. Я мечтала вернуть ту спокойную и счастливую жизнь, которую мы потеряли.

А, в-третьих, Илайя должна была прийти в себя к вечеру. И хотя Тирох предупредил меня, что она будет очень слаба и ее восстановление затянется на несколько дней, а то и недель, но я все равно переживала из-за ее реакции. Вряд ли ей понравится, что она, будучи совершенно беспомощной, оказалась в руках той, которую считала своим врагом. И эта тревога тоже не давала расслабиться. Если вдруг Илайя решит сбежать, то посреди поля мы догоним ее быстрее, чем в городе. Я не собиралась оставлять врагов за спиной. Я собиралась сделать из врага друга… Хватит распрей и взаимной ненависти. Мы одна семья и должны оставить свои обиды в прошлом, чтобы стать сильнее.

До трактира мы доехали уже затемно. Короткий зимний день вынуждал нас укорачивать переходы. До зимнего солнцеворота оставалось все меньше времени. Это время считалось самым неподходящим для путешествий, но нам выбирать не приходилось.

В заброшенном трактире после нас уже кто-то побывал. Дров во дворе не осталось, их скорее всего просто вывезли, подсобные помещения были варварски разломаны: то ли из личной неприязни к умершим владельцам трактира, то ли потому, что кто-то таким диким способом решил заготовить себе щепу на растопку.

Внутри все тоже стало гораздо печальнее. Столы и скамейки тоже пустили на дрова и вывезли в неизвестном направлении, оставив в гостевом зале только кучи опилок и мелкой щепы, которая сгорела бы в печи в одно мгновение не дав ни устойчивого огня, ни жара, и несколько крупных обломков.

Хорошо, что я нами был маг…

Идор, прошептав что-то себе под нос, мановением руки сгреб всю древесную труху, очистив пространство до блеска. Часть мусора, повинуясь воле мага, отправилось в печь, а часть вылетела во двор, через приоткрытую дверь. И равномерно рассыпалась по мгновенно очищенной дорожке.

Идор, придерживавший дверь открытой, хотел было вернуться к нам, но его остановил возглас одной из амазонок, которые в компании наемников добывали дрова, доламывая стены амбара,

— Ничего себе, — ахнула она и с интересом взглянула на Идора, — а ты мне нравишься, парень! Я хотела бы себе такого хозяйственного раба, как ты.

Я хотела было вмешаться, заступаясь за юного мага, оказавшегося в непривычной обстановке, но Идор меня удивил. Он демонстративно оглядел амазонку и, насмешливо фыркнув, заявил:

— Моя женщина не будет увешана оружием с ног до головы и не станет шляться с компанией таких же бездельниц в поисках приключений. Пока я занимаюсь хозяйством, моя женщина будет заниматься детьми. Я хозяин, а она — хозяйка…

Воительницы и отвлекшиеся от разрушения амбара наемники, на миг замерли. Слишком уж оскорбительным прозвучало высказывание подростка в стране воинствующего матриархата. И я уже хотела вмешаться и извиниться за его необдуманные слова, но та амазонка, что начала разговор, неожиданно расхохоталась. И остальные подхватили ее смех…

— А кто же тебя и детей защищать-то будет, а, хозяин? Вдруг соседи нападут и разграбят твой дом? Видишь, — она кивнула в сторону разграбленных амбаров, — что бывает, когда в доме нет воина с мечом?

Идор тряхнул головой:

— Вижу, что бывает, когда все видят в друг друге врага и ходят с оружием. С соседями надо дружить, а не воевать. Тогда и не нужно будет бренчать мечами, чтобы защитить семью…

— А если что можно и магией убить, верно? — набычившись, выступил вперед один из наемников. — Зачем вам оружие, если вы способны одним словом сжечь всех заживо…

Все резко помрачнели. Если до этого перепалка, несмотря на то, что прошла по грани, была скорее дружелюбной, то одна фраза изменила все. Мне показалось, как будто бы, между Идором и воинами пробежала трещина, разделяя нас на два вражеских лагеря.

И я поспешила вмешаться.

— Идор не причастен к убийствам и разрушениям, — начала я, но он меня перебил:

— А еще Идор считает, что магия, как и любая сила, может быть использована и во вред и на пользу… Среди нас, как и среди вас, есть те, кто занимается хозяйством и детьми, и те, кто бренчит «оружием», желая разжиться у соседа дровами, даже если придется при этом разрушить его амбар… Мы тоже разные, как и вы. Лопатой можно убить, а можно вскопать землю. Железо можно пустить на плуг, а можно на меч… Так и магией можно сжигать людей или разводить огонь в печи…

Он слегка отодвинулся, позволяя всем увидеть камин внутри гостевого зала и быстро прошептал что-то себе под нос. И в тот же миг, опилки в камине вспыхнули…

— Несите дрова, — улыбнулся он, — а то мусор скоро сгорит…

Конфликт был закончен. И амазонки, и наемники отмерли и подхватив обломки деревянных стен амбара, понесли их внутрь… Идор тоже не стал задерживаться и подхватив несколько палок отправился к камину.

— Интересный парнишка, — многозначительно заметил Аррам…

— Удивлена не меньше твоего. Это сын Венима. — Наемник приподнял брови, показывая, что мои слова поразили его воображение. Я улыбнулась и перевела разговор, — я приготовила постели для девочек. Занесешь Илайю? Олиру я беру на себя. Она все равно не пойдет ни с кем, кроме меня.

— Конечно, — кивнул Аррам.

Илайя пока не пришла в себя, но ее дыхание стало более глубоким. Действие отвара, которым ее напоил Трохим ослабевало. У меня были запасы лекарства, но я не знала, удастся ли уговорить Илайю снова выпить снотворного зелья.

— Тетя Елина, — Олира, доверчиво держась за мою ладонь, обвела взглядом разрушенный двор, — а почему тут все сломано? А куда мы идем? А где мы будем спать?