— Война — двигатель прогресса, — закончил за меня Диего.

— Дерьмо, — процедил я сквозь зубы.

— Убить принца мне уже не суж… кхе… дено… Хе-хе… Как видишь, — ухмыльнулся Диего. — Кто знает, может… без меня этого не случится? Ха-ха, — грустно посмеялся Гранадец, смакуя сигаретный дым. — В любом случае, теперь ты всё знаешь… А я… Слишком устал, чтобы продолжать свою эгоистичную борьбу. Может быть, и поделом нам, Торресам?

— Не говори так.

— Теперь мы с тобой квиты, — отвёл взгляд Диего. — Я же говорил, что Торресы всегда возвращают долги.

— Спасибо, hermano, — я сжал кулак и проронил скупую слезу.

Я не хотел, чтобы всё так закончилось.

— Быть может, это судьба?.. Было приятно иметь с тобой дело, Тимофей… Чернокотов… — не выпуская из зубов тлеющую сигарету, Диего опустил голову, закрывая глаза навсегда.

— Мне тоже, hermano. Мне тоже, — я закусил губу, и как бы не противился, мои глаза наливались слезами.

Он умер, сражаясь за меня. И я этого так не оставлю. Планы меняются, к чёрту Изнанку! Я встречу Тасманова в Перми. С распростертыми объятиями. У меня за всё поплатится.

— Мда-а-а-а, — донесся девичий голосок со стороны тамбура. Из него вышла молодая девушка. Ева Мышкина…

— Опять ты, — бросил я, не поворачиваясь к ней.

— Ну почему такие сексуальные парни всегда умирают, — с грустью сказала Мышкина, бросая взгляд на бездыханного Диего. — А он мне так понравился… Думаю, хороший был парнишка!

— Диего был лучшим. Уж точно лучше, чем мы, — я встал с колена и повернулся к девушке. — Что-то хотела?

— А где волчата? — ответила она вопросом на вопрос.

— Их больше никто не увидит.

— Славно, значит хорошие парни победили. Ура-ура! — радостно заулыбалась она.

Меня от её наигранной радости просто тошнит. Тем не менее, она могла мне помочь.

Я бы хотел вернуть тело Диего на роду. В Испанию, в Гранаду. Хоть у Евы и был скверный характер, уверен, что она не злодейка. И у неё точно есть сердце.

— Ева, — обратился я к ней.

— Д-да? — от того, что я назвал её по имени, она аж вся разгорелась. — Слушаю, милый?

— Сделай одолжение, пригляди за Диего, — я кивнул в сторону парня. — Пожалуйста… Он должен вернуться на родину.

— Приглядеть за Диего? Хм-м-м, — она задумалась, тыча пальчиком в свою щёчку. — Хорошо! Вы, мальчики, отлично сработали. Думаю я могу оказать подобного рода услугу…

— Спасибо, — с облегчением выдохнул я.

Осталось добраться до Перми. Надеюсь, там ничего не случится.

Время неумолимо шло. И чем ближе была роковая минута, тем сильнее Лиза нервничала. Она теребила подвеску, которую ей подарил Тимофей. Дурак, ведь мог не тратить такие огромные деньги в магазине её семьи, но… она покраснела от своих мыслей. Это было безумно приятно.

Отпустив подвеску, она принялась грызть заусенец. Что совсем неподобающе для девушки её статуса.

Впрочем, кроме неё в комнате никого не было. Охрана, приставленная отцом все ещё патрулирует отель, не позволяя покидать номера. Она чувствовала себя птицей, запертой в золотой клетке.

Птицей, что должна сейчас порхать в небесах и приглядывать за одним оборванцем…

Она резко подскочила, когда в дверь постучали и вошли.

— Госпожа, — слуга Чернокотовых слегка поклонился, неся в руках поднос с двумя чашками чая, — всё готово к вашему путешествию.

Побегу. Всё готово к побегу. Стоит называть вещи своими именами.

— Спасибо, Альберт.

Девушка уже была одета в привычный ей плащ. Маска птицы крепилась к ремешку.

Пришла пора Королеве Нищих явить себя вновь. В Перми у неё была парочка знакомых, которые вполне могли помочь. Но одно дело слать записки и сидеть, как принцесса в башне. И совсем другое — наведаться лично.

На подносе, а точнее под ним крепился свиток телепорта.

— Берегите себя и передайте моему мальчику вот это. На улице сейчас прохладно, ещё горло застудит.

Старичок протянул спрятанный в карман шарф. Вид его был настолько потрёпанный, будто его жевал медведь. И вонял он примерно также.

— Эм, — Лиза брезгливо держала шарф на расстоянии вытянутой руки, — я куплю ему новый, потеплее. А этот оставьте себе.

— Но это фамильная реликвия! — настаивал Альберт, — молодому господину без неё никак! Она приносит удачу!

— Хорошо, — вздохнула Лиза, — я передам Тиме.

В голову прокралась мысль, что было бы неплохо это экологическое оружие оставить в ближайшей помойке. Наверно так она и сделает.

Портал активировался. Сияющая золотом воронка, втягивающая в себя мелкие предметы мебели разверзлась в центре гостиной. Чашка чая слетела с подноса, чай затянуло в воронку, а за ним и осколки посуды.

— Елизавета Павловна! — Дверь распахнул охранник, растерянно застыв в проходе, — что… что происходит?

— Лечу передать срочную посылку, — она махнула шарфом, — не скучай, Владимир. К вечеру вернусь и глазом моргнуть не успеешь!

— Госпожа, ваш отец меня уб…

Лиза шагнула в портал, слова охранника остались позади. В отеле «Николаев» города Казани. В то время, как его хозяйка, графиня Сорокина Елизавета Павловна в обличии Королевы Нищих шла по Перми, в поисках лагеря бездомных.

Но вот выбросить шарф рука не поднялась. Она так и застыла возле мусорного бака. Сентиментальность или же любовь?

Кто знает. Она улыбнулась, набросила шарф на плечи и пошла на встречу судьбе.

Лошадь лежала на боку, всё её тело покрывала сеть зелёных прожилок. Она дёргала левым копытом, из носа и глаз сочилась кроваво-ядовитая желчь.

— Ты была лучшей, Мария, — Виктор Тасманов отбросил пустую колбу с мутагеном.

Растительный допинг выведенный в лаборатории и напичканный силой макров. Предназначен в первую очередь для солдат. Обволакивает разум, рисует картину прекрасного мира. Кровь в их глазах превращается в разноцветные краски. А плохо вооруженные крестьяне, вздумавшие бунтовать, а также их жены, их дети, под действием препарата, казались страшными монстрами с Изнанки.

Идеальное средство прокачивающее способности магией, выводя пределы живого организма на совершенно новый уровень. Пусть и разрушительный для употребившего. Он все равно этого не почувствует, его разум будет затуманен. Поэтому препарат выведенный Тасмановым так и называется «Туман».

Благодаря ему Мария смогла вырваться вперед на гонках. Виктор надеялся, что передышка на третьем этапе ей поможет, но нет. Тело лошади не выдержало.

Оставалось лишь одно. Милосердие.

Выстрел в голову. Еще. Ещё и ещё. «Туман» делает очень живучим, даже когда почти убивает носителя.

«В который раз ты не смог спасти свою ненаглядную. Столько лекарств. Столько препаратов. И все ради чего, Виктор? Чего ты добился?»

— Признания, — оскалился Тасманов, доставая из кармана пиджака Люм, — то, чего вы не смогли достичь, мама.

«Вы только послушайте его. Наглец! Надо было переломать тебе все пальцы. Затем излечить зельем и переломать вновь, чтобы они срослись, как кривые ветки!»

— Но в этом я тебя опередил, братец. Только я отрезал их тебе. Но должен признать зелье исцеления хорошо помогало. Ты продержался дольше всех. И громче всех кричал.

«Я говорила отцу, что ты больной, Виктор! На всю голову чокнутый псих! Посмотри на себя, говоришь с голосами у себя в голове. Единственное признание, которого ты заслуживаешь это признание о невменяемости!» — Старшая сестра брызгала ядом. Впрочем, как и всегда. Пока он самолично не свернул ей шею.

— Чушь! Семейка психопатов, пытающаяся убить собственного сына. Хороши, ничего не скажешь. И ладно бы только его, — Виктор Тасманов смотрел в отражение лужи крови и видел силуэты мертвых родственников позади себя. Пустые провалы глазниц, как черные воронки смотрели на него и… шептали, шептали, шептали и шептали!

«Ты о Марии? Не о той кобыле, что ты пристрелил, а о младшей сестре? Ох, эта несносная девчонка только всё усложнила своей болезнью! Если бы не её хворь у нас в кармане была бы вся Империя! Но из-за этой мелкой дряни сделка сорвалась. Слышишь, Виктор! Кто захочет сотрудничать с фармацевтами, что даже собственную дочь не могут поставить на ноги. А? Никто! Нужно было её прикончить, когда был шанс, но эти сантименты, это… этот нелепый родительский долг. Лучше бы вы оба вовсе не рождались на свет.»