— Верхом, — скривился Тасманов, сделал шаг в сторону Чернокотова и тихо добавил: — Ты думаешь, что я тебя не обгоню? Что я тебя не уничтожу? Я тебя уничтожу, сопляк. И станцую на твоих костях.

Поздним вечером того же дня

Гостиница, номер в которой забронировала Елизавета, вполне можно было назвать достойной. Вовсе не из-за велюровых ковров или позолоченных канделябров. Отнюдь.

Здесь все вели себя прилично. Никто не орал, не громил ресторан на первом этаже. Все культурно ужинали и пили вино. Вот это я понимаю, высшее общество.

Просто никак к этому не привыкну. Мне привычнее лицезреть Геонских бандитов, психов из пустыни за городом, каннибалов, головорезов, бывших корпоративных вояк…

Мы с Лизой решили особо не светиться, и потому заказали еду в номер. Вино и фрукты прилагались.

— Представляешь, с Тасмановым встретился, — я откупорил бутылку вина и разлил его по бокалам.

— Да-а-а, — протянула Лиза, — видела его утром. Он был… в удивительно хорошем расположении духа.

— Пока не встретил меня, — усмехнулся я и протянул графине бокал, — видела бы ты его рожу.

— Теперь у него много вопросов… Подожди, ты же не рассказал ему про свою «особенность»? — Лиза широко распахнула свои глазки.

— Что? Нет конечно, я что, идиот? Лиза, я, конечно, всё понимаю…

Если Виктор не идиот, догадается сам. Вообще, меня всё еще волнует вопрос. Как он излечил рану, что я нанёс ему через дух тотемного зверя? Надеюсь у него нет сверхбыстрой регенерации по умолчанию? Иначе будут проблемы. Много проблем.

Меня вот с первого раза не убить, но жизни не бесконечны. В отличии от бессмертия, коим обладает этот ублюдок. Если это конечно можно назвать бессмертием.

— Ой, нет, вовсе нет. Я ничего такого не имела в виду, — она раскраснелась и засмеялась.

А её смех согревал моё сердце. Ведь, кажется, она впервые искренне посмеялась при мне.

— Да ладно тебе, — подмигнул я, — не буду скрывать, во мне играет слабоумие и отвага. Ну что, ваше сиятельство. Может быть выпьем?

— Выпьем, Чернокотов, — игриво улыбнулась она.

Мы чокнулись бокалами и выпили вино залпом. Вкусное, сухое, с вяжущим послевкусием. За первым бокалом последовал и второй, по просьбе Елизаветы, само собой. Надеюсь она не пытается меня споить, чтоб я завтра гонял с похмельем. М-м-м… а она может.

— Может… ещё по одному бокальчику? — её милое личико покраснело.

Алкоголь и так хорошенько дал в голову.

— Трудный денёк выдался? — спросил я с улыбкой, наполняя бокалы.

— Волнуюсь перед гонкой, — отвела она взгляд.

— Боишься?

— Немного. Почти две тысячи километров, как никак, — Лиза вращала в руке бокал, глядя в вино. Пусть и с порталами.

— Ну, по правде говоря, у меня тоже небольшой мандраж. Надеюсь Тенегрив не скинет меня на самом старте, ха-ха, — я выпил вино и поставил бокал на кофейный столик.

— Черно… М-м-мх, Тимофей. Я уверена, что у тебя всё получится. Теперь, когда первопредок вернулся к твоему роду, у тебя всё будет хорошо, — девушка старалась не смотреть мне в глаза, она выпила вино, поморщилась и внезапно… пересела с кресла мне на колени.

— Уф-ф, — это было неожиданно! — Решила попрактиковаться держаться в седле?

Я обхватил обеими руками её талию и прижал к себе. А она обхватила меня за шею.

— Заткнись, дурак, — девушка раскраснелась пуще прежнего.

Кажется, кто-то там говорил, что я могу поспать на диване… И этот кто-то вроде как передумал. Какая неожиданность. И до чего приятная. М-р-р…

«Ты не умеешь мурчать!» — заворчал Нуар из тени.

Так, а ну брысь! Не порть мне момент! Вали нахрен, прогуляйся где-нибудь, — мысленно отшугнул кота.

— Знаешь, с тобой мне как-то… спокойнее, что-ли, — она всё-таки осмелилась посмотреть мне в глаза.

Вот бы она всегда была такой искренней и нежной. Хотя, эта её дерзкая нотка меня очень заводит, время от времени! Люблю строптивых. А Лиза как раз такая.

— Так я само спокойствие во плоти, разве не видно? — я убрал локон волос ей за ушко и нежно погладил по горящей щёчке.

— Видно… — с придыханием ответила она, а затем «случайно» плеснула вином на себя и немного на меня, — Ой! Я, кажется, напилась.

Блузка в миг стала в облипку, просвечивая грудь без лифчика. Её сосочки затвердели, оттопыривая налипшую ткань.

— Вино дорогое, не пропадать же добру, — я ухмыльнулся и припал к ее шее поцелуем.

Елизавета расстегнула верхние пуговицы мокрой от вина блузки. Я помог ей расстегнуть остальные. Когда блузка полетела на пол, я прижался губами к её сочным и влажным округлостям, слизывая просочившиеся капли вина.

— Ам-м-х, Т-Тим… — прикусила нижнюю губу девушка, и слегка откинулась назад.

Я придерживал её за спинку и наслаждался вином… Да, в таком виде оно было куда вкуснее. А сладкие девичьи стоны поднимали, кхм, настроение внизу. И Лиза, кажется, ощутила это своими ягодицами.

Когда я насладился сладкими грудями, пошёл тропой поцелуев повыше. От груди до шейки, от шейки до ключиц, от ключиц до пунцевых губок, который я был готов целовать вечность.

Наши языки переплетались, в груди горело жаркое пламя. Не прекращая целовать Лизу, я потянулся снимать с неё брюки. О да, женщины в брюках… не хуже, чем в юбках.

Тут я был несколько шокирован. Девушка, да с таким типажом, решила проявить инициативу. Её шаловливая ручка расстегнула ширинку, нырнула ко мне в брюки и крепко схватила. Так, что с моих губ чуть стон не сорвался.

Лиза сама разорвала поцелуй, высунула язычок и тяжело задышала.

— Да я погляжу, сегодня вы на коне, Елизавета Павловна, — когда брюки слетели с неё, я крепко вцепился в упругие ягодицы, и потянул трусики на себя, стягивая их с ее изящных ножек.

— Н-не говори так, дурак!

Она закусила нижнюю губу и всем видом говорила мне, что ночь будет долгой. И очень горячей.

На следующий день

Утро

Альберт и Санура поедут на поезде вместе со зрителями, я купил им билеты. Вышло дороговато, девяносто девять рублей на человека. Точно удовольствие не для простого люда. Зато купе, бинокли в придачу. Полюбуются хоть!

Заодно они прихватили для меня палатку с припасами. Мы договорились встретиться на первой же контрольной точке, там и отдадут.

Ведь лучше стартовать налегке.

Солнце едва выползло из-за горизонта. А зрителей уже такая орава. По ощущению их было в раз десять больше, чем участников. Мало того, что толпились позади, так ещё по бокам, и с воздуха на воздушных шарах пялились. А пялиться было на что! Кречету с его то воздушного шара, должно видно всё и вся. Трехкилометровая шеренга участников выстроилась по номерам! Да, настолько большая стартовая линия. Все в равных условиях. Правда далеко не все на лошадях…

— Там что за тип на собачьей упряжке? — спросил я Лизу.

Девушка прижала ладонь козырьком и вгляделась в линию шеренги.

— Барон Хаскин, — поморщила она носик, — большой любитель собак, водки с селедкой и теплой одежды.

— Ага, вижу. В полушубке, валенках и меховой шапке. Ему как, нормально вообще?

— Надеюсь, его хватит солнечный удар.

— Ты жестока, — умилился я.

— Он тянул ко мне свои пропахшие рыбой лапы на весеннем балу! Я неделю отмыться не могла! Ещё и клялся-божился, что сделает мне предложение, как только выиграет гонку.

— Я почти ревную.

Лиза пихнула меня в плечо:

— Дурак…

Как там говорилось в русских сказках? Полцарства и принцессу в придачу? Мне хватит миллиона и одной восхитительной графини. Потому приз будет мой, во чтобы то ни стало.

— Слушай, я тут подумал, — хотя я и раньше об этом задумывался, но спросить никак не мог. — У машины ведь преимущество перед конём. Да вообще перед всеми, тем более уж собаками, — я вновь окинул взглядом барона Хаскина.

— Ты думаешь, что трасса без сюрпризов? — ухмыльнулась она, — вскоре поймешь, почему лошадь, и даже собаки, будут практичнее автомобиля.