«Это не то, что ты думаешь».

Фырканье Софии говорило об обратном. «Так никогда не бывает. Значит, это хуже. И я права». Она продолжила, и мы оставались в полной тишине целых десять минут, пока она продолжала красить мои волосы. Когда она сдернула перчатки, бросив их в раковину, я поняла, что она не просто на меня злится.

Она была в ярости.

«Сорок пять минут. А потом ты знаешь, что делать после этого: прыгать в душ, намыливаться, ополаскиваться. Вся эта хрень».

«Да, спасибо, что помогла мне».

Я услышала ругательство, когда она направилась к двери, может, даже не одно. Она щелкнула рукой в дверном проеме, не потрудившись повернуться и посмотреть на меня. «Я забыла сказать тебе, что перед моим уходом звонил мой отец и попросил меня забрать маски. Думаю, праздничный бал, на который ты пойдешь, — это маскарад».

«Ого. Я понятия не имела. Мне нужен костюм?» Я изо всех сил старалась не обращать внимания на ее сильный акцент на нескольких словах. Но мое сердце колотилось. Я никогда не собиралась причинять ей боль.

«Нет. Ты будешь выглядеть потрясающе в любом из платьев, которые мы купили. Просто… Я собираюсь выпить бокал вина».

Она ушла, и мне стало тошно внутри. Хуже, чем раньше. Посмотрев на свое отражение, я спустилась вниз, обнаружив ее уже на террасе, развалившейся на одном из стульев, с бокалом вина в руке. Я заметила, что она вынесла бутылку и еще один бокал.

Когда я села на сиденье рядом с ней, она не удосужилась посмотреть в мою сторону или снять солнцезащитные очки.

«Ты хочешь побыть одна?» — спросила я.

«Выпей вина. Почему бы и нет? Ты заслужила это, раз терпишь этого мужчину». Теперь она вела себя так, словно наша неосмотрительность не имела для нее значения.

«Не делай этого, София. Притяжение есть, но я тебя уверяю, твой отец ясно дал понять, что не хочет иметь со мной ничего общего». Я налила себе вина, размышляя, сможем ли мы остаться друзьями после этого.

Наконец она бросила на меня взгляд, смеясь. «Возможно, мне стоило предупредить тебя, так как я почувствовала твое влечение к нему на днях. Мой отец не заводит отношений. Он едва ли разговаривает с женщиной больше одного раза».

«Из-за твоей мамы».

«Да. Из-за моей матери. Он любил ее безоговорочно. Но я думаю, что это больше из-за его страха снова осмелиться проявить заботу и потерять кого-то еще. Он ввязался в опасное дело».

«Я знаю. Не волнуйся. Я не из тех, кто любит отношения».

Наступил еще один момент напряженой тишины. «Я должна бы на тебя злиться, но я заставляла папу найти себе кого-то в жизни, а он меня игнорирует. Может, ты ему подойдешь».

«Я не уверена, что я хороший выбор. И если серьезно, он был очень категоричен. Я его сотрудник, и в обмен на то, что я работаю на него, он полон решимости защитить меня».

На ее лице играла кривая улыбка. «Внешность и слова могут быть обманчивы. Когда мой отец на что-то нацеливается, он отказывается отступать, даже в ущерб себе. Однако я никогда не назову тебя мачехой».

Я чуть не подавилась вином, мой разум мгновенно погрузился в какой-то безумный туман. Что я могла на это сказать? Что у меня нет намерений дальше связываться с Вадимом? Что то, чем мы занимались, было просто… самым горячим сексом на свете? Или что я не собираюсь поддаваться его темным потребностям больше, чем уже поддалась? Ну, ну. Я была уверена, что это будет плохой идеей.

Что бы ни случилось, у меня было очень плохое предчувствие, что все, что я знала, скоро изменится.

Снова.

Я только надеюсь, что вся семья Вадима не попадет под перекрестный огонь.

***

«Должна признать, и мне больно это говорить, но ты выглядишь просто великолепно», — сказала София, отступая назад и оглядывая мои волосы, платье и сексуальное ожерелье в виде ящерицы со стразами, на покупке которого я настояла.

«Почему тебе больно?»

«Потому что ты стерва». Она закатила глаза, когда я в ужасе уставился на нее. «Я так не думаю».

Честно говоря, я вообще перестала узнавать себя. И я была стервой. Сосредоточься на своих волосах. Ничего больше. Она не только покрасила мои волосы в блонд, она также удалила мертвые концы и добавила несколько слоев. Женщина была суперталантлива во многих вещах.

С моей новой прической, и платьем, которое заставило меня выглядеть почти на десять лет старше, я была ошеломлена, насколько по-другому я выглядела. Никто не узнал бы девушку с розовыми волосами, которая обычно носила потертые джинсы и игривые ярко-красные кеды Converse.

Но, конечно, такова и была задумка.

Я должна была быть шпионом, хотя это было слишком сильно сказано. Но сегодня вечером моей работой было висеть на руке Вадима, а также внимать каждому его слову, изображая из себя таинственную девушку, слушая, смогу ли я узнать голос с аудиозаписи, который я слышала. Это все еще была сложная задача, учитывая, что мои социальные навыки были подпорчены.

В детстве я ходила на множество роскошных вечеринок, но носила милые девчачьи платья и туфли на плоской подошве, волосы заплетала в ленты, а сейчас я была совсем не такой.

Я повернулась в одну сторону, затем в другую, заметив, как идеально изумрудное платье со сверкающими стразами подчеркивает мои изгибы. София даже собрала мои волосы в свободный пучок, позволив прядям волнами струиться по моему лицу и шее. С моими красными губами и накрашенными ногтями я выглядела готовой к роли роковой женщины.

Забавно, что у меня не было проблем с игрой, притворяясь кем-то, кем я не являюсь. За исключением того, что я была так близка к Вадиму. Было бы трудно терпеть его чувственную ауру часами, не теряя сознания или, может быть, не выплескивая едкие шутки.

«Не знаю», — небрежно ответил я.

София мягко подтолкнула меня. «Ты выглядишь как женщина из фантастического мира. Я думаю, это идеальная маска».

Маска была идеальна, повязка на глаза в стиле Марди Гра идеально подходила к оттенку платья. Она была украшена перьями и блестящей золотой окантовкой по всему изделию.

«Ты будешь похожа на принцессу в маске». Она рассмеялась, но я все еще слышала неуверенные, даже горькие нотки в ее голосе.

Меньше всего мне хотелось, чтобы она меня ненавидела, и именно этого я боюсь больше всего.

«Как думаешь, твоему отцу это понравится?»

Теперь она сжала обе руки. «Ты красивая девушка, которая пытается спрятаться за гранжем восьмидесятых, чего я никогда не понимала. Выставляй напоказ свою фигуру «песочные часы» и расхаживай с самыми влиятельными женщинами города. Ты заслуживаешь быть рядом с ними. Что касается моего отца, то я думаю, что ты только что определила свою судьбу и будущее».

"Что это значит?"

Она фыркнула от смеха. «Давай. Ты не хочешь заставлять папу ждать».

Я внутренне застонала, но с тех пор, как Вадим вернулся, она намеренно его игнорировала. Даже если я сомневаюсь, что она в этом признается.

«Ладно. Давайте покончим с этим». Я схватила маленькую сумочку-клатч с одноразовым телефоном, помадой и пудреницей. Мне было запрещено носить с собой что-либо, что могло бы идентифицировать меня, так как это раскроет мою тайну. Ладно, я должна была признать, что это было довольно волнительно, но сексуальное напряжение собиралось выбить меня из колеи. Я просто знала это.

Она шла за мной, не говоря ни слова. Как обычно, он был в своем кабинете, разговаривая с кем-то. Я остановилась прямо у двери, разглаживая платье руками, хотя в этом не было необходимости. Прошло много лет с тех пор, как я ходила на каблуках, так что мне пришлось молиться, чтобы я не упала и не сломала себе шею. Я держала голову высоко, даже втягивая дыхание и живот, как модели на фотосессии, осторожно шагая в его кабинет.

Вадим разговаривал по телефону, глядя в окно.

«Да, я понял. Просто следи за стройкой, Таннер. И если кто-нибудь снова свяжется с тобой, сделай вид, что ты рад помочь, а потом, черт возьми, звони мне. Не связывайся со мной, а не то гравийный карьер станет твоим новым домом», — прошипел он, закончив разговор, агрессивно запихивая телефон в карман.