Когда мы были одни, были только мы. Два человека, которые жаждали друг друга. Не было в нем такой части, которую я бы не поцеловала или не насладилась, такой части, которая не возбуждала бы меня и не заставляла хотеть его еще больше, и я знала по опыту, что он чувствовал то же самое.

Уэстон не делал того, чего не хотел. Он не лгал и не притворялся. Если он говорил мне, что я великолепна, и целовал мой мягкий живот, это было правдой.

— Моя чертова красавица, — пробормотал он, стягивая с меня нижнее белье и целуя обнаженную кожу.

Ткань растеклась у своих ног, и Уэстон наклонился вперед, целуя верхушку моей щели. Я расширила позу, впуская его. Его язык проник в мои губы, дразня мой клитор. Малейшее прикосновение — и мне пришлось ухватиться за его плечи, чтобы не упасть.

Я действительно скучала по нему.

Он лег на спину, увлекая меня за собой, чтобы я оседлала его лицо. Был момент застенчивости, когда я почувствовала себя неуклюжей и чрезмерно большой, но Уэстон вывел меня из задумчивости, схватив за бедра и притянув к своему рту. Удовлетворенный стон, который он издал, когда моя киска встретилась с его губами, развеял мои сомнения.

Он поставил меня туда, где я была, потому что хотел видеть меня там.

Он заставил меня захотеть быть рядом.

Мои пальцы обхватили верхнюю часть его спинки кровати, нуждаясь в том, чтобы удержаться, пока его умелый язык скользил по моей влажной плоти. Как и все, что делал Уэстон, он ласкал меня с медленной, размеренной точностью. Если бы я была храброй, я бы взглянула ему в лицо. Я умирала от желания увидеть его выражение. Но эта позиция сделала меня уязвимой, и я не была готова добавить к этому еще один слой, поэтому я закрыла глаза и сосредоточилась на том, что он делал с моим телом.

Его стоны удовольствия.

Его мягкие, настойчивые поглаживания вверх и вниз по моим ногам.

Щелканье его языка по моему клитору.

Его решительная, бесконечная преданность вылизыванию каждого дюйма моей киски.

Мой оргазм обрушился на меня внезапной вспышкой, воспламенив меня. Я выкрикивала его имя и извивалась над ним, все еще стараясь не опуститься слишком низко. Но он не обратил на это внимания, крепко притянув меня к своим губам и подбородку.

Уэстон был сильным мужчиной, которого он привел в спальню и бесконечно умножал. Его внимание к моему удовольствию, ко мне, заставляло меня чувствовать себя счастливой, сексуальной, чувственной. Быть в центре его внимания было невероятно. Ему было недостаточно одного оргазма. Он сосал мой клитор, пока я не задрожала, а кости не ослабли.

Он перекатил меня на матрас, поместив свои бедра между моими. Его толстый член скользнул сквозь мокрое месиво, которое он из меня сотворил. Открыв глаза, я обнаружила, что он смотрит на меня сверху вниз с нежностью. Я протянула руку, запустила пальцы в его волосы, затем почесала щетину на подбородке.

Его член легко скользнул в меня, мои внутренние стенки стали податливыми и растянулись, чтобы вместить его. Он зашипел, когда был полностью во мне, но не сводил с меня глаз.

— Это хорошо? — он выдохнул.

— Идеально, Уэст.

Он вздрогнул, на мгновение прикрыв глаза.

— Ты уничтожаешь меня, Элиза.

Правда в его словах нашла отклик. Я поверила ему, потому что он сделал то же самое со мной. Была тысяча причин, по которым нам не следовало быть вместе, но когда мы находились рядом, все они были разобраны и спрятаны.

Он медленно выскользнул, не торопясь, прокладывая себе путь обратно. И он продолжал в том же духе, показывая мне, как это будет. Уэстон не спешил теперь, когда у него была я, и правда заключалась в том, что я могла бы потратить сотню лет, занимаясь с ним медленной, глубокой любовью. То, как он смотрел на меня, когда был полностью во мне… от него у меня перехватило дыхание.

Это было опьяняюще — быть предметом его внимания.

Его бедра вращались по глубокому кругу, задевая нежные и чувствительные части меня. Я ахнула, вцепившись в его гибкие плечи, и подтянула колени к его бедрам, чтобы впустить его еще дальше.

— Ты чувствуешь, что теперь ты моя? — пробормотал он.

Я кивнула, затаив дыхание от его размеренного, неослабевающего ритма.

— Я хочу услышать твои слова, детка, — мягко потребовал он. — Скажи это.

— Ты заставляешь меня чувствовать, что я твоя.

— Ты моя?

Я снова кивнула. Он нахмурился. Я знала, чего он хотел.

— Да. Я твоя.

Довольная улыбка, затем его губы накрыли мои. Его поцелуй был таким же томным, как и его скользкие толчки в мое тело.

Когда он отпустил мой рот, то немного отодвинул лицо, чтобы наши глаза могли встретиться.

— Ты этого не требовала, потому что ты лучше меня, но ты должна знать, что я тоже твой, Элиза. Больше никого нет — и не будет.

Он убрал волосы с моего лица, окидывая меня взглядом.

— Хорошо, — я подняла ноги выше, обхватив ими за его талию. — Я хочу, чтобы ты был моим.

Это было безумие. Это был Уэстон. Мой Уэстон… то, о чем я мечтала давным-давно, наконец-то стало реальностью. Он действительно был моим.

Что-то в нем оборвалось. Его голова опустилась к моему горлу, его рот впился в меня глубокими, жесткими посасываниями. Я знала, что он добивается своего, и мне следовало беспокоиться, но я не заботилась.

Его движения набирали скорость, и мои бедра поднимались навстречу каждому толчку. Он входил в меня глубоко и сильно, у меня перехватывало дыхание. В то же время он продолжал пожирать любой кусочек кожи, до которого мог добраться. Кусая и посасывая, он стонал, как будто мой вкус был лучшим, что он когда-либо пробовал.

Мои пальцы запутались в его волосах, гладили его плечи, напряженную линию мышц вдоль позвоночника. Мой прекрасный мужчина, я не могла насытиться прикосновениями к нему. Уэстон, возможно, пометил меня, чтобы заявить на меня права, но я тоже заявляла права на него. На каждом дюйме его кожи, к которому я прикасалась, была печать обладания, невидимая подпись, которую он мог чувствовать, и я знала, что она была там.

Мы двигались вместе на его простынях, целуясь и цепляясь друг за друга, пока наши тела сталкивались и отступали, пока пути назад не стало. Он врезался в меня, и я откинула голову назад, постанывая от удовольствия-боли от того, что он так глубоко внутри меня. Мои внутренние стенки напряглись, вытягивая из него гортанный стон, а затем мы оба получили разрядку.

Я кончила, влажная и возбужденная, так сильно, что меня затрясло от этого. Он дернулся раз, затем два, погружаясь так глубоко, как только мог. Его член пульсировал, покрывая мои внутренности, пока он изливался в меня.

Без презерватива.

Это была мимолетная мысль, на которую мне было наплевать.

Уэстон взял мое лицо в ладони и крепко поцеловал, его язык скользнул мне в рот. Я скользнула ладонями вверх по его рукам, легкие толчки сотрясали мое тело, когда мы целовались, не имея цели, кроме друг друга.

В конце концов, когда мы задыхались, а наши губы покраснели и припухли, мы повернулись на бок. Мои бедра были покрыты его спермой. Скоро это начнет беспокоить меня, но не сейчас.

Он прижал большой палец к центру моего подбородка, затем провел костяшками пальцев по моей щеке и убрал выбившиеся пряди волос с моего лица.

— Я не хочу скучать по тебе так, как скучал последние две недели. Теперь с этим покончено, Элиза.

— Это так, — согласилась я, потирая его щетину. — Я тоже не хочу так по тебе скучать.

Меня захлестнули эмоции. Я втянула воздух и ущипнула себя за бедро, чтобы не разрыдаться, но это было почти невозможно. Мы пересекли границы в Калифорнии, но это было что-то другое. Мы вступали на непроверенную почву, зная, что там будут шаткие моменты, но все равно делали это.

— Это случилось, когда тебе было девятнадцать. Весенние каникулы.

Я нахмурила брови.

— Что случилось?

— Когда я увидел в тебе нечто большее, кроме сестры.

Мои мысли вернулись к тем весенним каникулам. Я отправилась в поездку в Мексику с группой девушек, затем на пару ночей навестила Эллиота, прежде чем вернуться в общежитие. Уэстон, конечно, был там. Он был полупостоянным членом семьи Леви.