— Но ты в порядке, не так ли?

Ее глаза были влажными, когда встретились с моими, но она кивнула.

— Да. Я потратила это время на то, чтобы пройти через это и стать лучше. Я не думаю, что он сделал то же.

Моя челюсть сжалась при звуке ее беспокойства.

— Он меня не касается.

— Я знаю, — медленная улыбка растянулась на ее губах. — Ты был прав. С тобой я действительно чувствую себя в безопасности.

— Хорошо, — если я не мог сделать ее счастливой, по крайней мере, я мог заставить ее чувствовать себя в безопасности. — Знаешь, то, что я сказал Патрику, не было неправдой. Хотя ты и не моя, я чувствую себя счастливым, что ты у меня есть и что я снова узнаю тебя. Его лажа, безусловно, мое самое ценное приобретение.

Ее пальцы сомкнулись на моих лацканах, и она дернула их, вздыхая.

— Уэстон. Боже, не говори таких прекрасных вещей, когда я пытаюсь сохранить свои чувства к тебе.

Я погладил руки от ее запястий до плеч.

— Я всегда буду говорить тебе правду и заботиться о тебе. Пока ты это знаешь, мне больше не нужно произносить это вслух.

Ее взгляд встретился с моим. Блеск в ее глазах выделял золотые искорки. Чертовски ослепительно.

— Я знаю, — она шмыгнула носом и опустила руки. — Что нам теперь делать, приятель?

Я усмехнулся, хотя это было горько. Меньше всего я хотел быть приятелем Элизы.

— Я не знаю. Если бы ты была Лукой или Эллиотом, я бы сказал, давай закажем еду на вынос и…

— Посмотрим фильмы о зомби? — Она подпрыгнула на цыпочках.

— Скорее всего, игру, — я покачал головой. — Но я посмотрю все, что ты захочешь.

Может, «Белого русского» и не было, но в глубине души я праздновал тот факт, что получу свои желанные фильмы о зомби с Элизой.

Мы сидели на моем диване с едой на коленях и выбирали фильм. Элиза влюбилась в Шона из Мертвых, которого я никогда не видел и, вероятно, никогда бы не увидел, если бы не женщина рядом со мной.

Я дал ей маринованный огурец, который был в моем гамбургере. Ее широкая улыбка была достаточной благодарностью, но она наклонилась и поцеловала мой бицепс.

Она сбегала домой, чтобы переодеться из рабочей одежды в леггинсы и футболку, которая свисала с одного плеча, открывая бретельку лифчика. Широкий вырез соскальзывал все ниже, и Элизу, казалось, это не беспокоило.

Мой бургер остался недоеденным, пока я прослеживал путь по ее рубашке. Ее лифчик был розовым и, как я обнаружил, кружевным. Мои пальцы дернулись, чтобы оттянуть вырез еще на дюйм или два, чтобы обнажить кремовые округлости ее грудей.

Я не стал.

Хихиканье Элизы привлекло мое внимание к экрану. Парень шел по своему району, не обращая внимания на пожары, трупы и кровавые отпечатки рук.

Этого должно было быть достаточно, чтобы меня завести, но мой член не заботило ничего, кроме женщины, сидящей рядом со мной. Ее кожа, ее запах, ее смех, воспоминания о прикосновении к ней, ее вкус.

Иисус.

Я закрыл глаза и представил Эллиота, думая о том, как мой отец сбросил меня с лестницы. Это был несчастный случай по неосторожности, когда я был тощим десятилетним мальчиком, больше похожим на кость, чем на что-либо другое. Мой отец был пьян и неуклюж, оттолкнув меня в сторону без особой силы, но поскольку я был на верхней площадке лестницы, мне не потребовалось много времени, чтобы упасть.

Эллиот, которого хватил удар, два дня прятал меня в своей комнате, принося пакеты с замороженным горошком и пакеты со льдом для моих синяков, одновременно составляя подробные планы убийства моего отца. Если бы я не одобрил его, альтернативным планом было бы навсегда спрятать меня в своем доме. У него были списки с ключевыми моментами. Он не шутил.

На третий день, когда моя мать пришла за мной, он стоял передо мной, пока я не сдался и не согласился пойти с ней домой.

Между нами была целая жизнь подобных историй.

Это было то, что стояло на кону.

Если бы я пошел за тем, чего действительно хотел, я бы рисковал самыми ценными отношениями в своей жизни. Даже если Эллиот одобрит то, что я встречаюсь с его сестрой — а это маловероятно, — если у нас с Элизой ничего не получится, между мной и Эллиотом ничего не будет по-прежнему.

С моим послужным списком и целеустремленностью, когда дело касалось моей компании, провал был наиболее вероятным исходом.

И все же…

Когда я сказала Патрику, что Элиза моя, я не лгал. Слова, слетевшие с моих губ, были абсолютной правдой.

Тот факт, что это невозможно, не приходил мне в голову.

— Ты вообще смотришь? — спросила она.

Я оторвал взгляд от ее лифчика. Я некоторое время пялился, и теперь меня поймали на месте преступления.

— Я смотрю, как ты наслаждаешься своим фильмом.

Она улыбнулась со вздохом.

— Я наслаждаюсь сегодняшним вечером. Я не знала, что ты способен расслабиться, и все же ты сидишь здесь. Тебе не терпится проверить свою электронную почту?

— Нет. Я об этом не думал, — это было не совсем правдой. Мои мысли всегда были заняты работой, но с Элизой это было на последнем месте. Для меня это было редкостью.

Я окинул ее взглядом. Ее ноги были закинуты на оттоманку перед ней. Ногти на ногах у нее были отполированы небесно-голубым цветом, а на внутренней стороне лодыжки была вытатуирована маленькая голубая незабудка.

— Когда ты сделала эту татуировку?

Она потерла ноги друг о друга.

— Это цветок штата Колорадо. Сирша взяла меня с собой перед моим переездом, чтобы у меня всегда был с собой кусочек Колорадо.

Кто-то кричал по телевизору, но я был сосредоточен на ней.

— Ты хочешь еще одну?

— Может быть, если в моей жизни есть еще один момент, который я хочу отметить навсегда.

— Планируешь снова переехать?

Она покачала головой.

— Нет. Мне нравится быть рядом с Эллиотом. Это мой дом, — она толкнула меня в колено. — Я не могу сказать, нравится тебе это или нет.

— Твоя татуировка?

Она опустила подбородок, тихо сказав:

— Да.

— Мне нравится. Это очень мило. Я помню, как несколько раз касался ее губами во время нашей поездки, — ее щеки вспыхнули, а мои ноздри раздулись от общего воспоминания, о котором мы не должны были говорить.

Я скомкал обертку с остатками моего ужина внутри и бросил ее в бумажный пакет, стоявший на полу рядом с диваном.

— Я рад знать, что ты не из тех, кто вытатуировал бы на себе мужское имя. В противном случае тебе пришлось бы потратить целое состояние, чтобы удалить его.

У нее вырвался смешок.

— Можешь быть уверен, я определенно не из таких. Даже если бы я была такой, мне бы и в голову не пришло, что на мне есть имя Патрика.

— Нет?

— Нет, — она бросила свой мусор рядом с моим и подвинулась, поджав ноги на диване, повернувшись ко мне лицом. — Я много думала о том, что чувствовала после разрыва. То, что он сделал, опустошило меня, и я все еще переживаю это. Но я поняла, что справилась с ним намного быстрее, чем ожидала, и это не только потому, что я так ловко разделяю все на части. Думаю, я выбрала Патрика, потому что знала, что, когда все закончится, я не буду сломлена.

— Ты всегда ожидала, что это закончится? Элиза, я думал, ты веришь в счастливый конец, — упрекнул я.

Она закатила на меня глаза, затем ткнула меня в плечо.

— Да, придурок. Я не принимала те решения относительно Патрика сознательно, но, думаю, я всегда знала, что мы не будем вместе. Я думаю, что половина причин, по которым мы продержались так долго, заключалась в том, что как и ты с Марисоль, я хотела доказать, что вы с Эллиотом неправы. Другая половина заключалась в том, что в любви к нему не было ничего угрожающего. Он не воспламенил меня, но опять же, он не воспламенил меня.

Я перестал слушать в тот момент, когда она сказала, что я был одной из причин, по которой она осталась с ним. Мой мозг взорвался от этого разочаровывающего открытия. Я зажмурился, пытаясь переварить то, что она только что сказала.