Киера вскрыла бы такой за минуту, ну за две. У меня это заняло целый час, причем трижды я устанавливал правильно все штифты, кроме одного — а потом они срывались, пока я потел над последним. Гордиться тут нечем. Но в итоге он все — таки открылся. Я вошел, закрыл дверь и стал осматриваться. А вернее, прислушиваться. Первое, что нужно сделать, войдя в пустой дом — именно прислушаться, а вдруг он на самом деле не совсем пустой, а такую информацию лучше иметь загодя. Я прислушался и ничего не услышал. Да и Лойош сообщил, что никого тут нет, а это, должен сказать, более надежно, чем мои уши, так что мог бы и не напрягаться, но все равно предпочел прислушаться. Я всегда так поступаю. А ты заткнись.

Я решил, что дом в моем распоряжении, если совсем уже с безопасным зазором, часиков на шесть. Дом был невелик, но джареги очень хорошо умеют прятать разные штуки.

Я, конечно, могу подробно описать, как правильно обыскивать помещение, когда не нужно, чтобы об этом обыске кто — то знал, но я уже рассказал и о проникновении в дом, и о взломе замков. Так что хватит с вас.

В общем, я принялся искать хиши. Выяснил, что одежда тут сложена куда аккуратнее, чем я делаю палачинту. Обнаружил, что у Рыболова, как у многих, не имеющих нормальной кухни, практически нет запасов съестого, только хрустящие хлебцы и сливочное масло. Нашел его коллекцию вин и остался не впечатлен. Увидев скромные запасы ювелирных украшений, подивился, по каким случаям можно подобное надевать. На стене висел пси — эстамп с изображением ребенка, мальца — лет шести, если переводить на мерки выходцев с Востока; возможно, племянник, или кто — то вроде. На каминной полке стояла копия известной скульптуры — не помню, как она правильно зовется, но это женщина с конской уздечкой в руках, смотрящая куда — то вдаль. Многим нравится, наверное. Хиши я не нашел, но продолжал поиски.

На миг сердце мое возрадовалось, ибо в изголовье кровати я нашел тайничок с хорошим запасом новеньких золотых монет, которые помогли бы слегка залатать мою финансовую восьмисотенную брешь… но к счастью, я задал себе вопрос, с чего это он держит их в тайнике, а не в банке, и присмотрелся повнимательнее. Монеты оказались из правильного золотаи действительно новенькие, в смысле, как только что отчеканены и никогда еще не ходили по рукам; вот только это были не государственные монеты — с одной стороны незнакомая мне голова, и нет имперского герба. А поскольку эдикт императрицы воспрещал обращение монет негосударственной чеканки, мне пришлось бы переплавить их и продать золото как необработанное, учитывая же затраты на весь процесс и потери материала, а они будут даже у самых скрупулезных ремесленников — в общем, не стоило оно того. Так что я оставил монеты в тайнике, хоть и не без сожаления, сознаюсь.

И ни крошки хиши пока не нашел.

Зато нашел нечто иное.

Я уж собирался было сдаться и свалить, и тут обнаружил тайник в полу под кроватью. Чтобы открыть его, кровать пришлось отодвинуть — аккуратно, чтобы не оставить следов. Это не так просто, как кажется, но я справился, после чего занялся уже самим тайником. С ним сладить оказалось куда проще, чем с дверным замком.

В тайнике лежала шкатулка, которая вообще не была заперта. Я открыл ее.

«Что это?» — вопросил Лойош.

«Это» было отполированным черным камнем, круглым, где — то с мой кулак.

Он словно высасывал свет из комнаты. И этот камень начал пульсировать.

Такие штуки под ногами не валяются, это точно. Хотя я вот вроде припоминал, что видел уже нечто похожее, но не мог вспомнить, где именно.

«Что — то магическое," — сообщил я Лойошу.

«Гениально.»

«Я, пожалуй, его украду.»

«Босс, оно очень похож на те штуки, которые творят нечто нехорошее со всяким, кто их коснется.»

«Знаю. Прелесть, правда?»

Я взял камень и сунул себе в карман. Ничего не случилось.

«Ладно, — сказал Лойош. — Но ты еще не нашел того, за чем мы сюда пришли.»

«Ну так давай поищем еще.»

Я продолжил обыск еще некоторое время, но в итоге сдался. Снова стал невидимым, потратил полчаса, чтобы снова запереть дверь, и убрался оттуда.

В свою контору я вернулся без приключений, и там — то и достал свою добычу. В кабинете, где горели несколько светильников, вмиг потемнело, а поверхность камня замерцала. Он вроде бы даже стал чуть теплее наощупь. Я точно что — то такое раньше видел, и бесило то, что я не мог вспомнить, где именно.

«Лойош, почему эта штука мне так знакома?»

«Вроде бы такой камень у Морролана в рукояти меча.»

«А. Точно. Так я и знал.»

— Крейгар! — позвал я.

— Да? — отозвался он, сидящий на стуле как раз напротив, отчего я подпрыгнул на пару футов.

— Сукин ты сын.

— Мы оба в курсе. Так что нужно?

— Я должен встретиться с Морроланом. Организуй.

Позволю себе предположить, что во всей обширнейшей преступной организации, к каковой я имею честь — или бесчестье — принадлежать, я единственный, кто смеет такое произнести, а мои люди — единственные, кто смеет кивнуть и сказать «хорошо».

Крейгар кивнул и сказал:

— Хорошо.

Часом позже он сообщил, что договорился о телепортации завтра, за час до полудня.

На остаток дня я устроил себе выходной. Я босс и могу себе это позволить.

Мы с Коти поужинали и отправились ко мне домой. Я спросил, чем она сейчас занята, она сказала, что подыскивает подарок на совершеннолетие для какой — то племянницы Норатар. Когда Норатар числилась убийцей, у нее не было родственников, но сейчас она принцесса, и наверное, таковые имеются.

Мы обсудили, что значит «совершеннолетие» для драконлордов, но никто из нас этого не знал наверняка, и тогда обсудили, какой подарок вообще подойдет для драконлорда, что привело к спору, что лучше, кинжалы или боевые ножи, и в каких именно ситуациях. Она спросила, чем занят я, и я пересказал ей мои планы.

— Компанию составить? — спросила она.

Я уточнил:

— То есть ты предлагаешь, чтобы я привел любимую женщину в логово вспыльчивого и невероятно могущественного драконлорда, который носит Великое Оружие и терпеть не может джарегов?

— Ну да.

— Хорошая идея.

Потом мы поспорили, кто будет оплачивать дополнительные издержки на двойную телепортацию. В итоге я сдался и позволил заплатить ей самой, но только уступив грубой силе. И я по — прежнему считаю, что щекотать — это нечестно.

Потом я пояснил, что в Черный замок мы отправляемся, чтобы побеседовать о грядущей свадьбе.

— О свадьбе? — удивилась Коти. — Я думала, речь пойдет о камне.

— Нет, именно о свадьбе. Будь дело в камне, пришлось бы мне добавить стоимость телепортации к расходам, которые я уже понес, пытаясь вернуть те восемь сотен, и тогда у меня упало бы настроение.

— Тогда ладно, — согласилась она. — Не хочу, чтобы у тебя падало настроение.

На том и договорились.

За час до полудня мы находились у меня в конторе вместе с волшебницей из Левой Руки, которая готовилась телепортировать нас. Мы уже объяснили, что телепортировать нужно двоих, заплатили за это. Она… а впрочем, какая разница, как она выглядела? Все равно больше я ее не видел.

Она кивнула, этак дернув уголком рта, и мы оказались в Черном замке.

Обоих нас мутило. Мы согнулись в три погибели, глубоко дыша, головы вниз. Да, мы были вместе, и нет, ни капли романтики вот прямо сейчас не чувствовалось.

— Вот почему так? — вопросила Коти. — Почему, когда телепортируешься в Черный замок или отсюда, это всегда хуже, чем в любых других местах?

— Да, я тоже заметил. Может, из — за разницы высоты?

— Может быть. А на горе Дзур как было?

— Скажу тебе как на духу, любимая, каждый раз, когда я попадал на гору Дзур, у меня в голове крутилось слишком многое, чтобы об этом думать.

Коти пришла в себя чуть быстрее и выпрямилась, ожидая. Я встал и кивнул. Различные стражники на различных стенах меня узнали, с парочкой из них я обменялся легкими поклонами. Без сомнений, Морролан уже осведомлен о нашем прибытии. И леди Телдра, конечно же.