— Конечно.

Доходяга поднялся наверх с одной из шлюшек, которая выглядела симпатичной, во всяком случае, по драгаэрской моде, однако волосы у нее так и норовили вырваться на волю, дабы жить собственной жизнью. Мы взяли кетны — та оказалась слишком соленой, но неплохой, и готовили ее с теми же скальными грибами, что и гусятину. Наверное, просто прикупили по случаю большую бочку, но я решил, что как — нибудь попробую использовать сей ингредиент у себя в рецептах.

Через некоторое время Доходяга спустился обратно в зал, уселся неподалеку от барной стойки и взял себе пива. К этому моменту мы тут просидели чуть ли не весь день — сперва было пусто, потом людно, а сейчас народ уже начал расходиться по домам. Доходяга допил пиво и поднялся, мы тоже. Следом за ним мы вышли наружу, и Крейгар похлопал его по плечу. Он развернулся, а я встал у него за спиной и похлопал по плечу. Он вновь развернулся, увидел меня, начал было что — то говорить, наверняка насчет выходцев с Востока. Я спас его от возможных грубостей, спросив:

— Что ты знаешь о тсалмоте по имени Берет?

— Никогда о таком не слышал.

— А слышал о ком — то, кто лишился десятка фунтов хиши?

— Нет.

«Лойош, рядом никого?»

«Все в порядке, босс.»

Я сцепил руки в замок и врезал ему в челюсть. Его снесло к стене, а я придвинулся вплотную и достал нож.

— У нас тут, — сообщил я, — проблема восприятия. Понимаешь, вот я сейчас держу кинжал у твоей шеи, острие упирается тебе под челюсть под некоторым углом, и ты воспринимаешь меня как угрозу для себя. А это мешает нашим с тобой отношениям. Надо как — то это исправить. Я бы предложил вот что: ты мне расскажешь то, что я хочу узнать, продемонстрировав тем самым свою готовность перевести наши отношения в более дружественный вид. Тогда я уберу нож, и быть может, твое восприятие изменится. Что скажешь?

Он походил на всех прочих, кто оказался в подобном положении: коленки вместе, голова запрокинута, руки примерзли к бокам, ладони параллельно земле, пальцы растопырены.

— Уй, ля… — только и выдавил он.

— Так, понимаю тебя, — сказал я. — Но чтобы, знаешь ли, придать нашим отношениям прочную основу, думаю, ты должен сказать нечто большее. Или же, если ты желаешь катарсиса, это можно устроить, — и я чуть надавил на кинжал.

Я надеялся, что он спросит, что такое катарсис, и я охотно объяснил бы, однако Доходяга лишь пропищал, быстро — быстро, словно хотел высказать все, что мог, за те несколько мгновений, которые ему остались:

— Парень спросил меня, знаю ли я кого — то, кто может обрабатывать хиши.

Я убрал нож в ножны подмышкой слева.

— Ну вот, видишь? Отношения восстановлены. Почему он спрашивал об этом тебя?

— До Междуцарствия я занимался сохранением благовоний с помощью волшебства, так что кое — кого знал. Наверное, у меня все еще сохранилась некоторая репутация.

— Ты назвал ему имя?

— Все, кого я знал, уже мертвы.

— Расскажи мне об этом парне. Как его звали?

— Он не представился.

— Как он выглядел? Подробно.

Типов вроде Доходяги нужно только разговорить, а дальше слова сами льются.

— Он был джарегом. Чуть пониже меня, с таким широким ртом и плоским носом, и тощий, как, ну, в общем, очень тощий.

— Какие у него были волосы?

— Темно — русые, тонкая косичка сбоку. Слева.

— Где все это случилось?

— Прямо здесь, — указал он на дверь, из которой мы только что вышли.

Ястреблорды, они такие: что увидели, то запомнили. Вспомнив об этом, я добавил:

— Молодец. Я могу найти тебя, когда захочу, ты это понял?

Он кивнул.

— А сейчас ты забудешь о нашем разговоре, и ты никогда меня не видел, так ведь?

Он снова кивнул.

Я потрепал его по щеке. Часто так делаю. Часть моего имиджа крутого парня.

— До встречи, — проговорил я.

Бежать он не стал, но ушел довольно быстро, и даже оглянулся лишь однажды, уже на улице.

— Обратно в зал? — сказал Крейгар.

— Почему нет? Симпатичное местечко.

— Кетна пересоленная.

— В тебе проснулся кулинарный критик.

Мы вернулись и заказали еще вина, вручив хозяину очередной полуимпериал. Я потратил уже двенадцать с половиной империалов, пытаясь вернуть свои восемь сотен. Все равно неплохая инвестиция. Ну, если сработает.

Хозяин прибрал монету и приготовился к вопросам.

Я выдал ему описание, строго со слов Доходяги.

— Знаешь такого?

Он хотел было ответить «нет», но я смотрел ему в глаза, и он видел, что я смотрю ему в глаза, а потому, наверное, решил, что не стоит.

— Кто он?

— Мы зовем его Рыболовом. Он мой босс.

— Твой босс, — повторил я. — Отлично. И, дай угадаю, он работает на Тороннана.

— Ага.

— Прекрасно.

Я посмотрел на Крейгара. Он посмотрел на меня. Никто из нас не спросил «и что теперь?», но я об этом подумал, и три плоских камня против одного круглого, что он тоже.

— Спасибо, — сказал я хозяину. — Буду на связи.

— Спасибо за предупреждение, — ответил тот.

Развелось юмористов.

А теперь поговорим о том, как делают предложение — я слышал, многие браки как раз так и начинаются. В тех драгаэрских Домах, где браки планируют сильно загодя, об этом не беспокоятся, кроме лиорнов, которым необходимо формально сделать предложение и услышать ответ, даже когда все давно знают, какой это будет ответ, причем у них есть правила, кто именно задает вопрос, исходя из того, кто в семье будет старшим, и все такое прочее. Знать ответ заранее — отдает жульничеством, но мне всегда было интересно: а что будет, если кто — то скажет «нет».

Скорее всего, в других Домах, где не устраивают договорных браков, имеются свои варианты традиции, как это полагается делать, но у моего народа — я говорю о фенарийцах, вернее, о фенарийцах, которые живут в Империи, — четкого правила нет. Просто однажды кто — то говорит «давай поженимся», и если ответом идет «годится», все на мази. После этого, конечно, уже начинаются обычаи и традиции, но само предложение — в общем, вот вы оба еще одинокие, а через минуту уже оказываетесь помолвлены.

Иногда жизнь меняется очень быстро.

По пути обратно в контору мы почти не говорили.

Я устроился на своем стуле — когда — нибудь еще о нем расскажу, — и через несколько секунд заметил Крейгара, который сидел напротив меня на том стуле, куда всегда усаживается. Я изобразил, что так и надо, и проговорил:

— Итак, я сдаюсь?

— Да.

— Позволь перефразировать.

— Угу.

— У тебя есть другие идеи, кроме того, чтобы я просто сдался?

— Полагаю, ты не собираешься просить Тороннана, чтобы вернул деньги.

— Будь у него такие намерения, он бы сам предложил, когда встал этот вопрос.

— Ну да. Значит, как я уже говорил, ты списываешь в расход восемь сотен.

— Восемьсот двенадцать.

В ответ на красноречивый взгляд я пожал плечами.

— Воевать с Тороннаном ради восьми сотен я не стану.

— Хорошее решение, — сказал Крейгар. — Он нас размажет, как… в общем, как то, что легко размазывается.

— Ну да. Вот за восемь с половиной…

— Ага. Так, ладно. Смотри: игра на улице Пирожников набирает обороты.

Осивра хочет снять помещение в соседнем доме и задействовать еще пару столов. Проблема в том, что соседний дом — это технически уже территория Пакитина…

— Уладь это, — велее я.

Он вздохнул.

— Ну вот и списали восемь сотен.

Я почти его не слышал; размышлял.

— Что мне нужно, — проговорил я, — так это способ, как получить мои деньги, не воюя с Тороннаном.

Крейгар молчал, полагаю, далось ему это не без усилий.

— Но разборки с Рыболовом — это разборки и с его боссом, и скорее всего, мне на пользу это не пойдет.

Крейгар продолжал безмолвствовать.

— Если, конечно, не найдется способ разобраться с Рыболовом, не втягивая босса.