— Я тоже хорошо это представляю. Узнав их, начинаешь понимать, что это удивительные люди, но лучше не становиться у них на дороге. Арианна любит их обоих. — Лючиано вздохнул.

— Как ты думаешь, Родольфо рассказал доктору Детриджу и Паоло о том, что мы сделали? — спросила Джорджия.

— Да, он поведал нам об этом, — произнес знакомый голос. Уильям Детридж вышел уже вместе с Паоло из конюшни. — Вы пытаетесь переместить то бедное дитя в другой мир.

— A делать это, не поговорив предварительно с нами, никак не следовало, — предельно серьезно проговорил Паоло. — не только потому, что это крайне важный шаг для самого мальчика и слишком сложное предприятие для неопытного страваганте. Но подумали вы о последствиях своего поступка? Если Фалько умрет в этом мире, а этого уже недолго ждать, герцог будет жаждать отмщения. И взгляд его обратится прежде всего к Овну. А там он найдет приверженцев Беллеции, мою семью и нескольких Странников в придачу. То, что вы совершили, поставило под угрозу всё Братство.

Не ведая о тучах, сгущающихся над Овном, Чезаре разглядывал скаковую дорожку, сооруженную вокруг Поля. Дождя не было уже несколько дней, так что она была во вполне удовлетворительном состоянии. В промежутках между тренировочными заездами многие реморанцы пользовались случаем «пройтись по дорожке», утаптывая землю с тем, чтобы лошадям было как можно удобнее скакать по ней. Чезаре кивнул группе Стрельцов, именно этим как раз и занимавшейся.

— Здорово ты проскакал! — крикнул кто-то из них. Альба, лошадь их округа, пришла в утреннем заезде третьей, так что Стрельцы были в отличном настроении.

— Проскакал ты и впрямь здорово! — проговорил невысокий мужчина в синем плаще. На нем были цвета Овна, но он не был знаком Чезаре. Удивляться тут было нечему — на Скачки, чтобы поддержать свои округа, приезжали в Ремору даже люди, Уже многие годы жившие вдали от города.

— Позволь угостить тебя, — дружелюбно сказал мужчина. — Хотелось бы побольше узнать и о тебе, и о твоей лошади… Ангеле, если не ошибаюсь?

— Архангеле, — с гордостью поправил Чезаре. — Лучшая лошадь, которая за последние годы появлялась в Овне. Не считая еще одной, — добавил он грустно, подумав о Мерле.

Чезаре позволил незнакомцу угостить его и, увлеченный рассказом о достоинствах Архангела, не обратил никакого внимания на необычный вкус напитка.

— Вроде бы рановато еще, чтобы так напиться, — заметил кто- то из покупателей, глядя, как человек в синем плаще повел прочь юношу, еле державшегося на подгибавшихся ногах,

— Гм-м… — пробормотал продавец. — Особенно, если учесть, что парень и пил-то только лимонад.

Но он тут же перестал об этом думать, потому что подошедшей группе туристов не терпелось поскорее выпить по кружке вина.

Франческа приехала в Ремору, воспользовавшись дилижансом, поскольку синьор Альбани не был достаточно богат для того, чтобы завести собственную карету. Ей это, впрочем, было безразлично. Она направилась прямо в лечебницу, велев носильщику отнести ее багаж в папский дворец. В том, что Папа гостеприимно встретит ее, Франческа не сомневалась. Ди Кимичи всегда поддерживали друг друга — особенно в трудные для семьи времена.

Увидев вошедшую Франческу, Гаэтано вскочил на ноги, забыв на мгновенье о своем горе.

— Как он? — спросила Франческа.

— Как видишь, — ответил Гаэтано, показывая на постель, в которой лежало исхудавшее, почти прозрачное тело его брата. Никколо сидел на обычном месте рядом с кроватью, держа в своих руках руку сына. Франческа была потрясена, увидев небритое лицо и налитые кровью глаза герцога.

— Посмотрите, кто здесь, отец, — мягко проговорил Гаэтано. — Франческа приехала из Беллеции.

Герцог достаточно овладел собой, чтобы приветствовать гостью. Прежде чем заговорить, он провел кончиком языка по пересохшим губам.

— Спасибо, дорогая. Хорошо, что ты приехала. Не потому, что ты можешь чем-то помочь. Помочь не может никто. — Он провел свободной рукой по своему лицу.

В комнату торопливо вошла Беатриче.

— О Франческа! — воскликнула она. — Слава Богу, что здесь будет еще одна женщина! Ты ведь поможешь мне, не так ли? Послушайте, отец, теперь, когда и Франческа с нами, вы можете вернуться во дворец и немного отдохнуть. Вы же знаете, что мы немедленно дадим знать, если вдруг что-то изменится.

Гаэтано начал было говорить о том, что кузина только что прибыла и ей следует отдохнуть после дальней дороги, но Франческа прервала его.

— Я буду только счастлива побыть здесь вместе с тобой, Беатриче.

К удивлению Гаэтано, Никколо встали вложил руку Фалько в ладони Франчески.

— Пожалуй, мне и впрямь надо немного отдохнуть, — сказал он. — Ты хорошая девочка, Франческа. А ты, Беатриче, клянешься, что, если что-то произойдет, немедленно пошлешь за мной Гаэтано?

— Может быть, проводить вас до дворца? — спросил Гаэтано.

— Нет, — ответил герцог. — Ты должен быть здесь на случай, если он откроет глаза. До дворца я дойду и сам, это же совсем рядом.

Он вышел из лечебницы, миновав кучку горожан, молившихся за здоровье его сына — кто перебирая четки, кто сжимая в руках амулет с изображением богини.

— Что значит, его здесь нет? — сказал Паоло.

— Говорю же тебе, что Чезаре здесь нет, — ответила Тереза. — Должно быть, он на Звездном Поле.

— Но ведь приближается время заезда. Чезаре обязан быть здесь, чтобы приготовить Архангела к старту.

В конюшнях, однако, Чезаре не было и следа. Со времени завтрака никто не видел его. Архангела на Поле отвел сам Паоло, окруженный, как обычно, толпой болельщиков Овна. Лючиано и Джорджия пошли с ним, хотя уже вечерело, так что слишком долго задерживаться в Талии Джорджия не могла. Чезаре не было и на площади.

Группка сторонников Стрельца, собравшихся вокруг Альбы и ее наездника, подошла к Паоло, удивленная тем, что видит Архангела без его обычного всадника. В ответ на заданный почти шепотом вопрос они подтвердили, что видели здесь Чезаре, но еще в начале дня.

— Его пригласил выпить с ним какой-то мужчина в синем плаще, — сказал один из них. — Из Овна — во всяком случае, на нем были цвета Овна.

Лючиано вздрогнул. Упоминание о человеке в синем плаще говорило ему многое — причем ничего хорошего.

— Вполне возможно, что Чезаре похищен, — прошептал он Джорджии.

— Всех лошадей на линию старта! — выкрикнул судья заезда.

— Ох, нет! Что же теперь делать, Паоло? — тоже шепотом спросила Джорджия.

Лошади и люди на мгновение замерли.

— Овен снимается с заезда, — объявил судья. — Остальных участников прошу к стартовой черте. Приготовиться к третьему заезду.

Этот заезд был заездом без Овна.

Чезаре очнулся со страшной головной болью. У него не было ни малейшего представления о том, где он и как сюда попал. Сейчас он находился в совершенно пустой, душной и пыльной комнате с высокими зарешеченными окнами. Подтянувшись, он выглянул в одно из них и понял, что комната расположена где-то очень высоко над виднеющимися внизу холмами и лесом. Что-то в этой картине показалось Чезаре знакомым, но он был слишком ошеломлен, чтобы понять, что именно.

Судя по положению теней, он пробыл без сознания несколько часов, и сейчас было как раз время вечернего заезда. Несколько мгновений Чезаре, словно обезумев, метался по комнате. Подергав дверь, он понял, что она заперта снаружи и он пойман в этой комнате, словно мышь в мышеловке.

— Джорджия, — сказал Ральф на следующий день. — Сегодня вечером по телевизору будет идти программа, которую ты, может быть, захочешь посмотреть. О лошадях.

Джорджия едва взглянула на газету, которую показывал ей Ральф. Она всё еще была словно парализована тем, что произошло в Реморе прошлым вечером, как раз перед ее возвращением в свой мир. Снять лошадь с заезда было немалым позором для округа, но у Паоло не было под рукой запасного наездника. Сам он был теперь слишком высок и грузен для того, чтобы выступать в скачках — когда двадцать пять лет назад он привел лошадь Овна к победе, ему было всего пятнадцать. Сейчас же всё начинало выглядеть так, словно Чезаре и впрямь был похищен.