Глава 7

Арфа в сайта фине

Санта Фина явилась для Джорджии настоящим открытием. До этого Ремора с ее узкими, мощенными булыжником улочками, неожиданно выходившими на залитые солнечным светом площади, казалась Джорджии самым удивительным местом, какое ей только приходилось видеть. Однако даже Реморе далеко было до Санта Фины, целиком, казалось, состоявшей из соборов и башен.

Главный собор стоял на рыночной, как объяснил Джорджии Чезаре, площади и видом своим напоминал крепость. Широкая лестница вела к его входу. Ступени лестницы никогда не бывали пусты, по ним непрерывно двигался поток священников, богомольцев и туристов, направлявшихся в собор или выходивших из него. Джорджия сказала бы, пожалуй, что этот расположенный среди холмов городок старше Реморы. «Средневековый», пришло ей в голову, но, с другой стороны, таким уж древним, как предполагает это слово, город не выглядел. «Это потому, должно быть, что я сейчас в шестнадцатом столетии, — подумала Джорджия, — Не так уж и далеко от Средневековья».

— О чем ты задумалась? — спросил Чезаре. Они стояли рядышком на рыночной площади Санта Фины, а вокруг них кипела обычная, каждодневная жизнь городка.

— Уж очень всё напоминает кадры из кинофильма, — ответила Джорджия. — Не могу поверить в то, что это действительность.

— Не понял, что это тебе напоминает, — чуть нахмурив брови, сказал Чезаре. — А вот насчет того, что трудно поверить в реальность всего этого, тут ты права. У многих в Санта Фине возникает такое ощущение.

Они свернули в боковую улицу и углубились в лабиринт узких переулков, который в конце концов вывел их из города. К западу от него виднелись строения конюшен, выглядевших намного больше и внушительнее, чем конюшни округа Овна. Лючиано дожидался их во дворе. Вид у него был несколько смущенный.

— Я приехал в коляске, — сказал он. — Верхом я ездить не умею.

Он поднял на сидевшую в седле Джорджию полный восхищения взгляд, и она почувствовала, что начинает краснеть.

— Это совсем легко, — быстро проговорила Джорджия. — Я могу научить тебя.

Лючиано чуть подался назад с явно встревоженным видом.

— Не думаю, — пробормотал он. — Я, знаешь ли, не люблю лошадей. Они пугают меня.

Чезаре рассмеялся. Наконец-то нашлось что-то, в чем он не только не уступает юному красивому страваганте, но даже его превосходит. Легко соскочив с седла, Чезаре повел Джорджию в конюшни, где всё для него было привычным и знакомым. Родериго, главный конюший Санта Фины, оказался рослым добродушным мужчиной, сердечно приветствовавшим молодых людей. Он показал, где можно разместить их лошадей, и как только животные были накормлены и напоены, провел Чезаре, Джорджию и Лючиано в дальний конец конюшенного двора. Ясно было, что всех троих он принял за мальчиков и что его немало забавляет отсутствие у Лючиано хоть какого-то умения управляться с лошадьми.

— Ничего, есть тут у нас лошадка, которая уж точно не напутает тебя. Верно ведь, Чезаре? — сказал он, хлопая Лючиано по плечу. — Через пару недель она уже куда угодно тебя доставит. И можешь не опасаться, что зацепишь при этом стену или какой-нибудь забор. А потом можно будет уже и к нормальной езде приступить. Такому молодому человеку, как ты без лошади не обойтись Как же иначе ты будешь следовать за каретой своей дамы сердца? Или сокровища доставлять ей из дальних мест?

— Я живу в Беллеции, — ответил Лючиано. — У нас там нет лошадей.

— Ну, это всё и объясняет, — проговорил Родериго. — Попасть в Ремору из Города Масок — это примерно то же, что выйти в море для сельского паренька. Нужно какое-то время, чтобы научиться твердо стоять на ногах. Не беда, ты, прежде чем покинуть нас, станешь отличным наездником.

Они прошли мимо домика, в котором, судя по всему, обитал Родериго, и направились к стоявшей за ним постройке, сильно напоминавшей старый амбар. Один из конюхов Родериго сидел возле нее на тюке сена, обстругивая ножом какую-то деревяшку.

— Всё в порядке, Диего? — спросил, проходя мимо него, Родериго.

— В полном порядке, — ответил конюх. Он явно что-то охранял и подобно всем, кому приходится стоять на посту, изнывал от скуки.

В амбаре было темно и пыльно. Где-то у них за спиной заржала лошадь. Джорджия направилась в ту сторону. Когда ее глаза немного привыкли к полумраку, она разглядела красивую светло-серую кобылицу.

— Привет, Звездочка, — ласково проговорил Чезаре, и кобыла тряхнула головой, показывая, что узнала его.

— Она просто великолепна, — сказала Джорджия, не слишком-то обратившая на кобылу внимание в ту ночь, когда увидела ее крылатого жеребенка. Даже Люсьену ясно было, что перед ним стоит изумительно красивая лошадь.

— Подожди, пока увидишь ее жеребенка, — с гордостью произнес Родериго. — Спокойно, спокойно, хорошая моя. Нам можешь доверять.

Джорджии показалось, что кобыла чуть настороженно приглядывается к ней и к Лючиано, словно пытаясь понять, впрямь ли они ей друзья. Зато в дружеских чувствах Чезаре и Родериго никаких сомнений у нее явно не было. Звездочка отодвинулась чуть в сторону, и у Джорджии перехватило дыхание. И она, и Лючиано знали, что им предстоит увидеть, но зрелище всё равно было ошеломляющим — даже для Джорджии, хотя она видела его уже во второй раз. Лючиано же стоял, словно окаменев, не в силах поверить собственным глазам.

Видно было, что жеребенок великолепно сложен, хотя черты его еще не вполне определились, как и у любого молодого, продолжающего расти животного. Вот только на спине у него было нечто, о чем присутствующие слыхали только в легендах — пара глянцево-черных, аккуратно сложенных крыльев. Потрясен был даже Чезаре.

— До чего же он вырос! — вырвалось у него. — Прав был отец, когда сказал, что крылатые лошади растут гораздо быстрее обычных.

Крылья росли в точной пропорции со всем телом. Перья на них выглядели теперь не такими пушистыми, как при рождении. Словно демонстрируя свои крылья, Мерла подняла и расправила их так же естественно, как изгибала шею, поворачивая голову. Зрелище было и впрямь потрясающим.

— Когда она сможет летать? — спросил Чезаре.

— Теперь уже скоро, — ответил Родериго. — Но выводить ее мы можем только по ночам. Нельзя рисковать — ее могут увидеть.

— Забираю тебя на прогулку, — сказал Гаэтано. — Слишком долго ты сидишь, словно запертый во дворце.

— Но каким образом? — спросил Фалько. — Я ведь не могу ездить верхом.

Он отступил в сторону так, чтобы брат не мог увидеть выражение его лица.

— Ты можешь сесть на лошадь передо мной, — мягко проговорил Гаэтано. — Возражать, надеюсь, не станешь? Съездили бы в город и угостились мороженым.

Фалько охватило вдруг страстное желание увидеть что-нибудь за пределами дворца. Надежды, сломанные так же, как было исковеркано его тело, оживали помимо воли. Быть может, когда-нибудь он сможет вести хоть сколько-то близкую к нормальной жизнь? Во всяком случае, сделать первую попытку, выехав из дворца со своим братом, безусловно можно.

— Хорошо, — сказал он и был вознагражден одной из широких, кривоватых улыбок Гаэтано.

Энрико позволил своей лошади плестись не спеша по окраинным улочкам Санта Фины. Он видел, куда направились молодые люди, и не сомневался, что без труда сумеет следить за ними и дальше. Сегодняшнее задание занимало его беспокойный ум только лишь наполовину. Работая на Папу, он взял на себя обязанность шпионить за соперниками Близнецов и начать решил с Овна, хотя и не ожидал, что сумеет быстро добиться там какого-либо впечатляющего результата.

Энрико был человеком обстоятельным. После Овна, вражда которого с Близнецами объяснялась давним соперничеством между Реморой и Беллецией, он намеревался заняться Тельцом, также традиционным противником Близнецов. Затем придет очередь Весов, которые всегда были на ножах с Девой. И конечно же, он не оставит без внимания и сам округ Девы. Хотя он состоит на жалованье у Папы и герцога, но, если ты по профессии шпион, всегда существует возможность найти еще одного нанимателя, а служить нескольким господам было для Энрико дело привычное.