– Учитель Токвин, расскажите пожалуйста, какое у вас сложилось впечатление о Найроне, как ученике, до происшествия?
– Слабый низший мыследей. Мальчик старался. Я думал, что при должных усилиях с его стороны, он все же выправит свои отметки и доучится в школе до конца, – Даг говорил ровным невыразительным голосом.
– Что же случилось на прошлой неделе?
– Полагаю, суть дела вы уже рассказали, – Токвин взглянул на демарго, – мальчик, испугавшись за уборщика и не поняв, что происходит, применил веление к воздуху, создав воздушную волну. Она была столь плотна, что я, от неожиданности, не успел нейтрализовать ее и даже принял сгоряча за щит.
Найрон изумленно распахнул глаза. Бросив взгляд на Некриса, он убедился, что выражение лица демарго почти ничем не отличается от его собственного. Зачем же Токвин…
– Хм. То есть, вы хотите сказать, что ошиблись, говоря о щите?! – Дэмайло, похоже, забыл свое недавнее утверждение о том, что о щите и речи быть не могло.
– Да, – Токвин уже не скрывал насмешку, – я ошибся. Это была волна. Но по ее силе и плотности я делаю вывод о том, что мальчик проявил силу среднего мыследея. И даже то, что проявилась она случайно, не дает нам права продолжать считать его низшим.
Оглядев сидящих в полутьме демарго, Найрон остановился на Дагере Хиден. Зевая, она тонкой рукой пригладила волосы, облокотилась на другой подлокотник.
– Больше я ничего пояснить не могу, – слегка поклонившись, Токвин, не дожидаясь разрешения демарго, быстро прошел через зал и скрылся в дверном проеме. Дверь закрылась. По залу снова прошла волна шепота, а Найрон озадаченно моргал, пытаясь понять, что было в глазах Токвина, когда он, проходя мимо, глянул в его сторону. Так и не сумев определить, мальчик чуть не свалился со стула. Потому что Дагера, резко встав, заговорила громким, раздраженным голосом.
– Дэмайло, я думаю, всем здесь присутствующим ясно, что мальчик – пример того, что и приходящие, и школьные учителя могут ошибаться. Очень редко, в исключительных случаях. Но могут. С ним нужно позаниматься, провести небольшое расследование относительно его рода, дать, может быть, большие нагрузки, чем положено… Все это должно происходить под контролем высших учителей-мыследеев. Я забираю его к себе.
В зале воцарилось молчание. Найрону стало слышно лишь учащенное дыхание людей и собственное сердцебиение.
– Да, в Школу Высшей ступени. Мальчик ведь, как минимум, средний! А мои учителя поднимут все анналы Нотисов в Библиотеке. Кто знает, может в его роду когда-то был и высший, и тогда произошедшее обретает хоть какой-то смысл. Возможно, это осталось тайной для их семьи. Кто может ручаться за дела многовековой давности? Сомневаюсь, что кто-либо из Нотисов проверял ранние семейные записи. К тому же, у вас будет меньше поводов говорить о том, как я безжалостна и придирчива, – последние слова Хиден проговорила игривым тоном и с легкой улыбкой.
Послышались смешки и одобрительное бормотание.
– Может, вы и правы, Дагера, – встав, грузный пожилой мужчина подошел к ней, и легко пожал ее руку, – пусть мальчик поучится в вашей школе, ваши педагоги разберутся, что к чему и определят, где он должен учиться в итоге. Да и нам мороки меньше. Я согласен, – проговорил он, оглядывая остальных.
В ответ раздались подтверждающие реплики. Чаще всего о том, что мороки действительно будет значительно меньше, если уважаемая Дагера возьмет это дело на себя.
Найрон глупо моргал, боясь пошевелиться. Его забирают в школу высшей ступени? Он будет там учиться? Но как? Он же ничегошеньки не умеет! Да его там на смех поднимут на первом же уроке! И почему никто не спрашивает его согласия?! Находясь в недоумении, граничащим с паникой, Найрон позволил, чтобы чьи-то руки, держа под локоть, вывели его из зала. Оглянувшись, он увидел, что это сам Дэмайло. Пошептавшись с Эвой, он вернулся к собравшимся, а Томс пораженно уставилась на мальчика.
– Что ж. Пошли собирать твои вещи…, – она взяла его за руку и повела на платформу.
– А что, прямо сейчас?
– Демарго Хиден улетает через полчаса и возьмет тебя с собой.
– А отец?
– Мы сообщим.
– Но я…Мне…Нельзя же так взять и…
– Найрон, – по голосу было заметно, что Эва волнуется, но говорила она сдержанно и спокойно, – послушай. Ничего страшного не происходит. Просто все демарго… Они такие занятые и не любят ждать. Ты увидишь, что в высшей школе гораздо интереснее, чем здесь. А если выяснится, что ты действительно средний мыследей, тебя направят в школу средней ступени. Будешь учиться вместе с братом. Просто случай очень необычный и учителя высшей школы лучше разберутся, что к чему… – Мечтательно подняв глаза, она прошептала, – а если вдруг ты окажешься высшим…- рассмеявшись от собственного предположения, она успокоительно заявила, – не дергайся, это я так шучу.
Поняв, что возражать не имеет смысла, Найрон покорно стал собирать в замшевые мешки одежду. Эва помогала ему укладывать тетрадки, перья, чернила и карандаши. Проверила, не забыл ли он чего. Взяв на руки клубящегося Стича, втянувшего все лапки и хвост, Найрон осторожно положил его в открытый мешок с одеждой. Прикрыл рукавом куртки, чтобы тот во сне не вывалился. Оглядев спальню и гостиную, ребят, заинтересованно смотрящих на него, он подумал, что вечером им будет, что обсудить. Потом мелькнула в голове мысль, что, хоть ему здесь далеко не всегда было весело, но за два месяца он все же привык к школе и улетать ему жаль. Он усмехнулся. Теперь даже Микела рядом не будет, некого будет выводить из себя на уроках. Там, в школе высшей ступени, он станет посмешищем для всех учеников.
Вздохнув, Найрон подхватил мешки, оглянулся на Эву, которая взяла связку конспектов и ободряюще кивнула головой, и, быстро попрощавшись с ничего не понимающими ребятами, вышел из гостиной.
Они вновь направились в холл, где Дагера Хиден, пробормотав, чтобы он подождал ее, властно приказала Дэмайло выделить ей библиотеку и позвать туда Вира и Токвина. Через некоторое время после того, как она исчезла за поворотом коридора, ведущего в библиотеку, оттуда вышли Микел, Лиса и Грегони. Видимо готовили рефераты для Немизы, у которой вошло в привычку задавать по нескольку на каждый урок. Если те и хотели сказать Найрону что-нибудь, по своему обыкновению неприятное, присутствие Эвы им помешало.
– Я бы хотел и дальше учиться у вас, – прошептал Найрон.
– Ну, думаю, мы с тобой еще увидимся, – улыбнулась Томс, – ты мне два капеля должен, – она потрепала Найрона по голове. Тот виновато развел руками, отец пока не передал ему ничего.
Они еще успели обменяться парой фраз, когда из коридора, ведущего в библиотеку, быстро вышел Вир. Он был вне себя, кустистые брови тряслись, руки тоже и грязный плащ, казалось, ходил ходуном на тощей высокой фигуре. Почти пробежав мимо Найрона, учитель выскочил на платформу, взмахами рук разогнал играющих там учеников и, перескочив через перила, понесся к парящему вдалеке каравану. Хихикнув и пожав плечами, Томс предположила, что Виру попало от Дагеры за то, что он был невнимателен к Найрону. Кивнув, тот мысленно согласился с ней, пожалев, что Вир отделался лишь неприятной беседой. Хотя, с надеждой подумалось ему, может, теперь ему запретят работать приходящим учителем?
Еще через полчаса, когда один караван улетел и на его месте повис другой, из коридора вышла Дагера и, пожелав Эве успехов в работе, поманила Найрона пальцем. Пошла к перилам. Повесив мешки на оба плеча и взяв в руки связку тетрадок, Найрон покорно поплелся следом. Полет с Дагерой к каравану был медленным, а путешествие на караване скучным и утомительным. Демарго не разговаривала с ним, сказав лишь в начале полета, что они будут на месте через три часа, что она дала указание отправить шворха его отцу немедленно после их отлета, и что ему придется потерпеть без обеда, а ужинать он будет уже в школе.
Достав Стича из мешка, Найрон поглаживал его уши и нос, и поглядывал на Дагеру. Та сидела напротив, изредка меняя позу, и со скучающим видом смотрела в даль. Совершенно неопределенного возраста, она создавала впечатление уставшего от жизни и давно неспособного на проявление каких-либо чувств человека. Движения ее были медленными, даже вялыми, в голосе отсутствовали какие-либо эмоции, кроме иногда прорывающихся раздражения и усталости, глаза были пустыми и равнодушными. Неопределенного сероватого оттенка, они казались бесцветными.
