Во сне яростно ревущее аврэдо необъяснимым образом начало уменьшаться, усыхать и, наконец, сжалось в крохотную точку, которая ринулась к Найрону, пронзив его грудь. Он очень удивился, когда понял, что все еще жив. И даже не чувствует боли.
Открыв глаза, он минут десять пытался понять, зачем аврэдо нужно было уменьшаться для того, чтобы убить его. Ведь гораздо проще сделать это, будучи огромным… Потом, окончательно проснувшись, он передернул плечами, осознав, что это всего лишь глупый сон, и начал одеваться. Недоуменно уставившись на пустую постель Тео, Найрон предположил, что тот, наверняка, улетел вместе со своей мамочкой. Что ему тут делать? Все знают, что он Высший, и для чего он здесь… Найрон запнулся на полумысли. Вообще-то, о том, что здесь делал Митчелл, он сам вчера выложил всей гостиной. А теперь об этом, наверняка, вся школа говорит.
Найрон почесал за ухом. Нужно либо ждать еще одного наказания на плантациях, либо выволочки от Токвина, либо…отчисления. Он понятия не имел, как наказывают учеников, проболтавшихся о чьей-нибудь шпионской миссии. Хотя, Найрон, раздраженно пожал плечами, неужели большинство не догадалось бы? И без его подсказки? Рано или поздно кто-нибудь додумался бы и рассказал другим!
Выйдя в гостиную и присоединившись к ученикам, спешно поглощающим кашу, он в пол уха слушал разгоревшийся между третьеклассниками спор:
– Да ты не понимаешь! Мой дядя очень сильный средний! Его даже взяли в школу высшей ступени и только на третьем году определили, что он не высший! Он сумел применить воздушный щит, потому что иначе его бы убили в том бою!
– Не-е-е! Не мог средний щит сотворить, рассказывай кому-нибудь другому! Это только высшие могут!
– Ты мне что, не веришь?! – желтоволосый мальчик вскочил, размахивая ложкой. Каша шмякнулась на стол, забрызгав сидящих рядом девчонок. Те возмущенно заверещали, чтобы он угомонился.
Найрон, доев, пошел на урок живологии пораньше. Ему не хотелось видеть любопытствующих взглядов, которые бросали на него ребята. Что они там себе думают? Что он – любимчик Токвина? Или, что он прислуживает ему, как сказал Пилан? Скрежетнув зубами, Найрон встал у кабинета, но до урока еще оставалось полчаса и он решил выйти на платформу. Зарик метался по плантациям, сбрасывая вниз сломанные отростки и деревья. Со злорадством Найрон наблюдал за ним, желая, чтобы работы оказалось как можно больше.
Вдалеке плыли сферы Ругирита. Всмотревшись, Найрон понял, что аврэдо прошло все-таки довольно близко от города. Крайние сферы висели как-то неправильно, рядом с некоторыми не было платформ, часть плантаций парило далеко от сфер. Из услышанного в коридоре разговора Эданса с Блумом он понял, что аврэдо прошло лишь по касательной к школе и городу. Поэтому они и спаслись. Если бы стихия ударила по ним всей своей мощью…
Наблюдая, как далеко внизу медленно поднимается тягучий прозрачный столб воды, Найрон задался вопросом, кто прислал им шворха с известием о приближающемся аврэдо. Другой город или школа, или караванщик? В окно спальни он рано утром наблюдал, как Зарик принимает около десятка шворхов, вернувшихся видимо оттуда, куда он отсылал их вчера. Наверное, часть из них несла такое же предупреждение. Ведь демарго должен иметь хотя бы отдаленное представление о том, какие города сейчас висят ближе всего к школе? Что-то дернуло за штанину. Найрон вздрогнул от неожиданности, обернулся и посмотрел вниз. Пару мгновений тупо смотрел в глаза варангу, который, не мигая, отвечал тем же.
– Стич! Что ты здесь… – зверек быстро вскарабкался по штанине и рубашке Найрону на грудь, ткнулся черным носом в лицо. Обнюхал, щекоча усами, фыркнул и поскреб лапкой живот. Найрон разглядел поясок и серый шарик, такой же, как и раньше.
– Не понимаю. Зачем это? – Найрон, держа Стича, присел на пол и принялся разглядывать шарик. Он был таким же маленьким, с половину фаланги мизинца.
Стич блаженно растянулся у него на коленях кверху пузом, раскидав лапки в стороны. Хвост безвольно свесился с колен. Разглядев, что шарик делит пополам еле заметная тоненькая бороздка, Найрон, не задумываясь, крутанул половинки в противоположных направлениях. И они открутились. Недоумевая, он заглянул внутрь. Снова крохотный белый клочок внутри. С трудом подцепив его ногтем мизинца, Найрон вытащил его и, еле дыша, расправил. Бумага?! Он никогда в жизни не слышал, чтобы она могла быть такой тонкой! И белой! Почти прозрачной! Какой силы веление нужно, чтобы хранить ее в неизменности?!
Найрон поднес бумажный клочок к глазам, иначе прочитать написанное крохотными буквами было невозможно.
"Найрон! Дарю тебе Стича. По необъяснимой для нас причине он так привязался к тебе, что затосковал, как только мы улетели из школы. Извини, что так получилось, я просто выполнял свою обязанность. Ты действительно нравишься мне. Может, когда-нибудь увидимся. Не держи зла. Я знаю, что с Токвином все будет хорошо.
Айрэ Ликфор (ты знаешь меня как Тео Митчелла)".
Перечитав письмо несколько раз, Найрон задумчиво положил листик в карман замшевых брюк. Вот что имел в виду Токвин, говоря о варанге. Он может переносить письма. В таких крохотных, спрятанных в шерсти костяных шариках. Но как он преодолевает такие расстояния? Найрон уставился на свернувшегося клубком Стича. Он видел, что варанги могут летать, отращивая крылья. Но неужели им хватает сил, чтобы пролететь расстояние, которое способен преодолеть только высший мыследей? И как посылать с ними письма? Как они узнают адресата, так же, как шворхи, по родовой татуировке, звучанию имени и названия города? И почему их используют?
Он тут же хлопнул себя по лбу. Почему? Шворха легко перехватить. Они, конечно же, быстры, но, если предполагать, что он может быть послан, можно догнать и отобрать письмо. Можно убить. А кроху варанга почти невозможно заметить, бегают они до ужаса быстро, может, и летают так же. А возможно, умеют и еще что-нибудь, о чем Найрон даже не подозревает. Пообещав себе, что после уроков обязательно отыщет в библиотеке что-нибудь о варангах, Найрон отнес Стича в спальню и уложил на кровать, рассыпав перед ним на одеяле горстку сушеных фруктов.
Немиза была явно расстроена, но, во всяком случае, вела себя гораздо спокойнее, чем вчера в коридоре. Она всего лишь поставила несколько низших баллов, когда ученики не успевали ответить на ее вопросы (а как, если на ответ дается мгновение и, не успевшему открыть рта ученику, велят садиться и объявляют "НБ"). Также она задала на следующий урок, который должен быть через три дня, четыре реферата и предупредила, что отвечать по ним нужно будет, не заглядывая в текст. После того, как в классе раздалось дружное недовольное гудение, Риса объявила проверочную работу, и в последние десять минут им пришлось со скоростью шворхов строчить ответы на вопросы о строении крылышек сварлей. Найрон написал больше всех.
Эва Томс вела урок почти лежа на столе. На плантации она их не водила, говорила тихо и все время прихлебывала густой сок демизы из деревянной чашечки. Сочувствуя, дети сидели тихо и даже не перешептывались. Лони Блум вообще отменил занятие, а Аруго Вест провел свое, как ни в чем не бывало. Правда это Найрона не возмутило, он даже перестал раздраженно задаваться вопросом о том, что это Вест делает в учителях числономики.
В конце его урока он уже собрался выскочить из класса, чтобы побыстрее добежать до библиотеки, но Аруго поймал его за руку и тихо сказал, чтобы он зашел к Токвину. В кабинет Дага Найрон входил со смешанным чувством радости и недоверия. Может, ему и правда привиделось хорошее отношение учителя и он действительно всего лишь послушный слуга?
– Ну, что встал на пороге, заходи, – голос Дага был еле слышен, и мальчик прошел в комнату, вновь застыв.
Токвин сидел в постели, накрытый одеялом. Это было невозможным, но белая кожа стала еще белее. Из-за этого лицо, обрамленное черными волосами, казалось неживым. Серо-зеленые глаза с привычной насмешкой оглядели мальчика.
