Чьи-то руки мягко, но настойчиво оторвали Найрона от груди учителя. Эва усадила его на пол, приложила палец к шее Дага и улыбнулась мальчику.

– Все в порядке, он сильный. Просто высшему мыследею не под силу справиться с таким, а он принял на себя главный удар, – она повернулась к Тео, – нам повезло, что ты – Высший. И что решился раскрыться.

Тео почесал нос, хмыкнул.

– Все бы погибли… – он снова растерянно огляделся.

– Ты Высший?! – Найрон прошипел это, не зная, кого он в данный момент ненавидит больше. Тео, который чуть не убил Токвина своими сомнениями, или отца, который погубил маму тем же.

– Айрэ!! – женский крик заставил Найрона вздрогнуть. Впрочем, не его одного. Митчелл вскочил, заозирался. Лицо его осветилось улыбкой.

– Мама!

Найрон хмуро наблюдал за тем, как голубоволосая женщина, подлетевшая к платформе, спрыгнула с ограждения и, задыхаясь, бросилась к Тео. Они обнялись. Конечно же! Тэсса. А он и есть тот Айрэ, о котором говорили мыследеи из Собрания. Теперь понятно ее поведение тогда. Не в силах смотреть на их радостные объятия, мальчик вновь присел рядом с Токвином. Эва уже обошла всех, и попросила подбежавшего Зарика направить шворха к лекарю. А потом приготовить как можно больше сока демизы.

Через час уже стало ясно, что больше всех пострадал Даг. Остальные очнулись и лишь чувствовали сильную слабость, а он все не приходил в себя. Попытки Эвы заставить Найрона уйти в гостиную, где уже были остальные ученики, успехом не увенчались. Он пошел за учителями, отнесшими Дага в его кабинет и уложившими в спальне. Встал в сторонке, и умоляюще всматривался в лицо учителя. Он не плакал и не говорил ничего.

Никто не догадывался, что внутри все рвется от страха и тоски. Никто не видел образ крохотной, падающей в тумане фигурки, стоящий перед его мысленным взором. Это он сейчас летел сквозь прохладный туман в изменчивую воду. Летел вслед за мамой.

Учителя, смирившись с присутствием Найрона, во многом благодаря Аруго, который тихонько говорил им, чтобы его не прогоняли, просто перестали обращать на него внимание.

Вскоре в комнату вошел уже знакомый Найрону лекарь вместе с Тэссой. Остальные учителя вышли. Быстро глянув в сторону мальчика и выслушав Аруго, она кивнула и спросила Пилана, не мешает ли ему ученик. Тот мотнул головой и сел на стул рядом с кроватью. Тэсса с Аруго тоже вышли из комнаты. Затаив дыхание, Найрон наблюдал за лекарем. Сначала он просто смотрел на Дага, будто раздумывая, стоит ли вообще лечить его. Потом хмыкнул, приложил руку ко лбу учителя, подержал, резко отдернул. Изумленно повел бровями. Прошептал:

– Хитрец…Но я разгадал тебя, – голос его стал тише и Найрон с трудом услышал несколько слов:…через себя…замкнулся…остатка должно хватить…

Пилан встал. Найрон не понимал, почему. Ему казалось, что лекарь не может уйти, пока Токвин не придет в себя. Тот направился к дверям.

– Куда вы?! Он же еще не очнулся! – мальчик возмущенно уставился на ответившего усмешкой Пилана.

– Ему нужен лишь сон. Ну, и демиза. По пять чашек в день. Недельки две-три. Не волнуйся.

– Почему вы назвали его хитрецом?! – Найрон с вызовом смотрел на Пилана, сжав кулаки и даже не замечая этого. Тот удивленно распахнул оранжевые глаза.

– О-о! Наш мальчик готов дерзить лекарю?! Ты привязался к нему, да? – он кивнул на Токвина, задумчиво почесал подбородок, – не стоило бы… – потом, словно спохватившись, добавил:

– Хитрец, потому что не многие способны додуматься, как потратить больше силы, чем они имеют, и при этом остаться в живых.

Пока Найрон пытался вникнуть в смысл сказанного, Пилан резко развернулся и вышел. Мальчик слышал, как он сказал о сне и демизе Тэссе и ждущим под дверями учителям. Спросил, нужна ли еще кому-нибудь помощь, попрощался. Найрон услышал удаляющиеся шаги. Внезапно, осознав, ЧТО ему сказал лекарь, он бросился следом. Догнал его уже у ограждения платформы, когда тот собрался спрыгнуть. Подбежав, и заставляя себя говорить, несмотря на то, что запыхался, Найрон дернул Пилана за рукав плаща.

– Подождите. Вы сказали… Не стоит привязываться… Я не привязывался! Но… Почему? Не стоит? – не ожидав услышать в ответ смех, Найрон попятился.

– Бедный мальчик! Он не станет относиться к тебе лучше, чем к остальным. Если он и выделяет тебя из толпы учеников, значит использует для своих целей. Только и всего.

Растерянно моргая, Найрон, превозмогая внезапно возникшее желание разреветься, прошептал:

– Почему не станет лучше… Почему использует? Откуда вы… Как вы можете знать?!

Пилан мягко спрыгнул с ограждения, наклонился к Найрону. Его лицо стало жалостливым и презрительным одновременно. Вкрадчивым голосом он пояснил:

– Даг Токвин – высший мыследей. Очень, очень искусный. Он здесь надолго не задержится. Учить низших – не его уровень. Если бы не одна история, он мог бы и в школе высшей ступени преподавать. Так что, думаю, он уйдет отсюда раньше, чем ты доучишься до конца этого года. Если доучишься, – он скривил губы в усмешке. Протянул руку, чтобы потрепать Найрона по голове. Тот дернулся в сторону, отмахнулся.

– Ну-ну. Маленький низший мыследейчик. Ты ему не ровня. Так: сбегать туда-сюда, принести того сего, передать чей-то разговор…

Пилан, оттолкнувшись обеими ногами, впрыгнул на ограждение, упал вниз, тотчас же поднявшись на уровень глаз Найрона и, раскинув руки, быстро набрал скорость, беззвучно исчезнув в голубых лучах восходящего ночного солнца.

Найрон смотрел ему вслед сквозь пелену слез. Он никогда не плакал после смерти мамы. А сейчас… Разозлившись на себя, Найрон резко смахнул мокрые ручейки со щек. Глядя в пол, пошел в гостиную. Мысли гневными всполохами метались в голове. Токвин его использует?! Пилан – высокомерный, глупый, надутый… Дурацкий лекаришка! Да, он Токвину не ровня! Он и не думал… Но учитель хорошо к нему относится! Это же видно! Найрон не дурак, он не мог придумать этого! Просто так, из ниоткуда!

Столкнувшись с кем-то, издавшим тихий всхлип, он поднял взгляд. Немиза! Ее кудряшки сейчас представляли из себя еще более жалкое зрелище, чем обычно. Они торчали во все стороны, в невероятном беспорядке. Темные круги под глазами, заплаканное лицо, скривившиеся губы. Прижав руки к груди, она всмотрелась в Найрона, будто не узнавая. Растерявшись, он коснулся ее руки.

– Что случилось, учитель Немиза?

В ответ она замотала головой и замахала на него руками.

– Даг! Даже не могу спросить о нем! Он был такой, такой… Будто мертвый! – она прислонилась к стене и закрыла лицо ладонями.

– Лекарь сказал, что все в порядке. Что ему нужно поспать и выпить пару чашек демизы, – Найрон сказал это почти шепотом.

– Правда? – Риса уставилась на него, икая.

– Правда.

– Ты САМ это слышал? От кого? – она вытерла нос и всхлипнула.

– Сам слышал. От Пилана.

Не глядя больше на Немизу, Найрон пошел дальше. Рыдания прекратились, не стоять же рядом с ней до ночи. Шумное обсуждение событий этого дня было слышно еще на мостке. Войдя в жилую сферу, а затем и в гостиную, Найрон хмуро оглядел ребят и девчонок в пижамах, собравшихся вокруг камина и перекрикивающих друг друга. Они словно соревновались в описании своего испуга. Но, когда Найрон вошел, разговоры стихли. Один из старшеклассников обратился к нему:

– Ну что, как Токвин?

Найрон встал посреди гостиной, озираясь. Все глаза были обращены к нему. Даже Микел и Лиса жадно ждали его ответа.

– Нормально. Лекарь сказал, что ему нужен только сон и демиза.

– А чья была голубая молния?! – раздался выкрик из толпы. В полутьме он не разглядел, кто спросил.

– Это Высшая. Прилетела к нам на помощь. Та, что расследовала все эти случаи… – Найрон обдумывал каждое слово. Вряд ли Даг будет доволен, если он сболтнет лишнего.

– А почему Токвин не очухался, ведь остальные…

– Потому что он принял на себя главный удар! – проорал Найрон слова Эвы.

– А Тео? Как он смог…?

– Да он Высший!! Что тут непонятного! – Найрон вышел из себя, его начало колотить. – Думал отсидеться, а когда понял, что нам всем конец, тогда вмешался! Сидел здесь и наблюдал за учителями, кто из них шворхов убил!! – не обращая внимание на взорвавшуюся тишину, так как все начали обсуждать его слова, он бросился в спальню. Упав на кровать, и накрывшись одеялом с головой, подтянул колени к подбородку, обнял их руками и в таком положении уснул. Ему не помешали ни шум в гостиной, не смолкавший до часа ночи, ни подходившие время от времени ребята, требующие, чтобы он проснулся и отвечал на вопросы.