– Я проработал в школе средней ступени, у демарго Гилха Брэма, больше трех лет. И он всегда был доволен моей работой. Но однажды появился некий низший мыследей, которого взяли на должность старшего уборщика. Впрочем, толку как от уборщика от него было маловато, а вот руководить другими он научился. Я бы не обратил на него особого внимания, но через некоторое время начал замечать кое-какие странности в его поведении. Хотя, и на них я бы не обратил внимания, если бы не одно "но". Дело в том, что странности эти заключались в его отлучках неизвестно куда. Далеко не сразу, но я все же заметил, что они происходили почти сразу после того, как в городе, которого держалась школа, кто-нибудь обращался к Собранию с заявлением о краже. Всякий раз, когда это происходило, он садился на пролетающий караван и летел в город. Однако, оставался он там или пересаживался на другой караван, мне известно не было. Да и следить за ним не было возможности, у меня ежедневно шли уроки, а по выходным краж не происходило. Мои наблюдения не переросли бы в конкретное подозрение, если бы он не обронил как-то одну вещицу. Я успел подобрать ее. А потом мне понадобилось больше месяца, чтобы выяснить, что она краденая.
– Но… Кто крал?
– Адаманги, Эва. Те из них, кто способен преодолеть охранные веления.
– При чем же здесь этот…
– А "этот" занимался тем, что перепродавал краденое в других городах, за что, уверен, получал вознаграждение. Неплохая подработка для скромного старшего уборщика? Я стал следить за ним, пока ничего никому не сообщая. У меня не было против него доказательств. И та вещица, которую я нашел, не могла мне в этом помочь. На ней ведь не написано, кто ее украл. У меня даже мелькнула мысль подложить ее в его комнату и позвать демарго, но он всех так обаял своим показным добродушием и забавностью… – Даг встал и начал ходить по комнате, заложив руки за спину и поглядывая на Эву, – он бы выкрутился, я уверен в этом.
– И тогда я придумал, как мне вывести этого друга адамангов на чистую воду так, чтобы никто не усомнился в его вине. План был рискованным. Нужно было застать его в момент передачи краденого адамангами. Но, где обычно это происходило, я не знал. Значит, нужно было сделать так, чтобы это случилось в школе. Чтобы посыльный адамангов принес в школу краденое, а я смог бы уличить его, призвав в свидетели учителей и демарго. Но как заставить адамангов явиться в школу, да еще с краденым? – Эва напряженно слушала, распахнув золотистые глаза и накручивая рыжую прядь на палец. Найрон еле дышал, боясь себя выдать.
– И вот тут я решил рискнуть. Я сам нашел людей в городе, через которых сумел связаться с адамангами. Передал им "просьбу" уборщика прислать человека с "товаром" в школу, так как он, якобы, тяжело заболел, а, хм, работа останавливаться не должна. Они купились. Вот только уборщик меня перехитрил. Представляешь, словно почуял что-то! Видимо, связался с адамангами заранее, хотя краж в последние дни не было, и тогда кто-то ему доложил обо мне. И когда в школу раньше на два дня, чем я просил, прибыл их человек, я попытался выяснить у него, зачем. А тут уборщик с демарго и проверяющим Собрания! Ах, учитель Токвин, вы якшаетесь с адамангами! Скажите спасибо, что при вас краденого не оказалось. Адаманг сбежал, меня попросили покинуть школу. Правда уборщик там тоже долго не продержался.
Эва потрясенно молчала. Потом, несколько раз глубоко вздохнув, заговорила:
– Но, Даг. Зачем ты так рисковал?!
– Терпеть не могу лентяев и лицемеров, Эва. А этот человек, мало того, что воплощает сразу два этих качества, еще и преступник. Мне хотелось раскрыть его обман. Должен признать, риск был неоправдан. У меня действительно было мало шансов.
– Тебе известна судьба этого проходимца?
– Она известна и тебе.
Эва распахнула глаза. Перестала накручивать на палец прядь волос.
– Это Зарик Сём, – глаза Токвина недобро сверкнули, губы раздвинулись в хищной усмешке, обнажив зубы.
Найрон задохнулся. Чуть не вскрикнул, зажав рот ладонью. ЗАРИК – перекупщик краденого у адамангов?! Этот смешной, суетливый, неуклюжий человечек с добрыми глазами?! В изумлении он даже пропустил несколько фраз Эвы, а когда вслушался, она уже встала с дивана и взволнованно ходила по гостиной, крепко сцепив пальцы.
– Даг! Всевышие! Не может быть! Сём?! Да он же…он же… Ну, такой безобидный, такой…
– Лицемерный, Эва. Всего лишь лицемерный, – сквозь голос Дага сочилась тягучая холодная вода.
Эва стала посреди гостиной, закрыв ладонью рот, как только что Найрон. Даг молчал, в глаза вернулась насмешка.
– Эва, ты же понимаешь. Одно из двух. Веришь мне или веришь Сёму. Ты хотела знать правду, я рассказал её.
– Я… верю… тебе, – казалось, Эва готова расплакаться. Лицо ее сделалось таким несчастным, что Найрон испугался: вдруг она разревется, повиснет на шее у Токвина, а ему придется сидеть в шкафу и ждать, пока она будет утирать слезы и во что-нибудь сморкаться. Например, вон в ту плетеную занавесь…
– Что ж, думаю, тебе нужно обдумать эту новость. А я устал, честно говоря.
Пожелав друг другу доброй ночи, учителя вышли из гостиной, и Найрон облегченно вздохнул. Только сейчас он обнаружил, что от неудобной позы и страха быть обнаруженным правую ступню свела судорога. Кое-как выбравшись из шкафа, опираясь на левую ногу, он дохромал до двери и, выглядывая из-за каждого поворота, вышел из учебной сферы, перебежал темную платформу, мостик, вбежал в гостиную.
Зарик Сём. Зарик Сём. Этого не может быть. Найрон не мог поверить так же, как не мог поверить в причастность Токвина к убийству шворхов. Только против учителя были его собственные слова, сказанные Некрису. А Зарик не давал повода подозревать о себе ТАКОЕ.
Гостиная была пуста, все уже улеглись. Глянув мельком на часовую колбу, Найрон оторопел. Он отсутствовал больше двух часов. Моля Всевышие, чтобы никто не заметил его, прокрался в спальню.
Тео спал, накрывшись одеялом до носа, Стича видно не было. Залезая в кровать, Найрон застыл, сидя на краю. А что там Токвин о варанге говорил? "Всего лишь мальчик, имеющий при себе варанга". Ну, уж в этом Найрон ничего подозрительного не усмотрел. Что же учитель имел в виду? Найрон лег на живот и снова посмотрел на Тео. Даг сказал учителям, что они должны делать вид, будто ничего не знают о нем. Значит, ему нужно вести себя также. Закрывая глаза и улетая в серую дымку, он успел подумать о том, что иногда нехватка друзей очень полезна, вряд ли кто-то обратил внимание на его отсутствие.
Туман клубился вокруг и совершенно не желал рассеиваться. Раздраженно подумав, что сну пора бы уже или стать поинтереснее, или закончиться, Найрон попытался понять, идет он или стоит на месте. Он не ощущал тела и не видел ничего, кроме вязкого тумана. Но вот ему почудилось какое-то движение, будто серые струи принялись течь в определенном направлении. Оказалось, что они текут вверх, а Найрон падает вниз. Падение было плавным и совсем не страшным. Пока он не вспомнил, что внизу его может ждать только одно. Изменчивая вода.
– Найрон, чего ты?! Да просыпайся же! – за плечи немилосердно трясут. Но лучше уж ему что-нибудь вывихнут, чем снова задыхаться в воде.
Открыв глаза, рассматривая спальню через все не желающий уходить, но уже еле заметный туман, Найрон сел в кровати. Тео отнял руки от его плеч.
– Ну ты и орал. Что снилось-то?
– Да так, ничего особенного.
Тео нервно рассмеялся.
– От "ничего особенного" так не кричат. Хорошо, что большинство уже на завтраке, а то бы заиками стали. А где ты вчера пропадал так долго? Хотел с тобой в краммс сыграть и не дождался, хотя позже всех ушел.
– Ну, я…- Найрон начал лихорадочно вспоминать, под видом чего он ушел, – у меня живот разболелся.
– В умывальной тебя не было, по крайней мере, через пятнадцать минут после того, как ты вышел, – голос у Тео был доброжелательный, спокойный. Такой же как у Токвина, когда он назначал Микелу и его компании наказание на плантациях.
