В следующий миг я осознал себя сидящим на троне, кончики пальцев подрагивали, но ощущение поглощенной мощи никуда не исчезло. Энергия переполняла, вызывая чувство восторга.

Тронный зал изменился. Тонкие колонны светились изнутри, переполненные магической силой. Пол стал гладким, как стекло. Окна и стены стали похожи на поверхность отполированного зеркала из сверкающего серебра.

Я направился к выходу, поражаясь произошедшим внутри донжона изменениям. Словно покрытое пылью и паутиной убранство смыло потоком кристальной чистой воды. Везде все блестело, переливаясь в лучах солнца, бьющих из витражных оконных проемов.

Снаружи меня ждали, первым подошла Юлия, не обратив внимание на дернувшегося на перехват Лукьяна, остановленного мной жестом не вмешиваться.

— Ты все-таки сделал это, — хмуро сказал княжна, глядя мне за спину на оживший замок.

— Это давно нужно было сделать, — я пожал плечами.

Юлия ничего не ответила, вместо этого достала телефон, протянув экраном ко мне.

— Полчаса назад объединенная шведско-норвежская эскадра нанесла ракетный удар по нашему порту на побережье Баренцева моря. Ответным огнем потоплен один корабль, остальные с разными степенями повреждениями ушли, — сообщила она и не дожидаясь ответа, направилась к своему автомобилю.

22.

— Вы не имеет право!

— Что вы себе позволяете!

— Отпустите меня немедленно!

Три голоса сливались в один, пока их обладателей вытаскивали через резные дубовые двери. В окнах мелькали любопытные лица прислуги с живым интересном наблюдая издалека. Неподалеку растерянно толпились телохранители и парочка гвардейцев из старого набора.

Человеческий мозг странная штука, столкнувшись с нестандартной ситуацией он впадает в ступор, не зная, как реагировать. Вот и бодигарды с солдатами не понимали, что предпринять. С одной стороны их работодателям грозить прямая опасность. С другой они в меньшинстве. К тому же «самоуправством» занимается не кто-то чужой, а верховная власть в лице молодого князя. А значит это уже и не самоуправство вовсе, а законное деяние, осуществляемое по праву. Тем более, рядом стоят другие представители правящего рода, а значит, как бы попытку вмешательства не восприняли бунтом уже с их стороны.

— Это произвол! — фальцетом воскликнул Скрябин Советник левой руки, безуспешно пытаясь вырваться из крепких рук бойцов с гербовыми шевронами клановых гвардейцев, но почему-то одетых, как простые наемники.

Радов поступил умнее попытавшись воззвать к стоящему неподалеку дядюшке Герману.

— Вы же понимаете, что этим не закончится и будет только хуже⁈

Старший Бельский ответил невозмутимым взглядом, хотя видно, что и он в некоторой растерянности от скорости, с которой происходили события. Привыкший быть в курсе, как и остальные он теперь не поспевал за стремительно изменяющейся обстановкой.

Стоящая рядом Юлия выглядела невозмутимой, но и у нее нет-нет, да мелькало в эмоциональной ауре растерянность. Этим она в чем-то походила на старых гвардейцев. Остальные двое Бельских — мужчина и женщина (полагаю помощники дядюшки Германа) имели лучший контроль, сохраняя бесстрастность, наблюдая за происходящим со стороны.

— Да что вы стоите⁈ Сделайте что-нибудь! — воскликнула Милорадская, обращаясь к телохранителям.

Но что парни в черных костюмах могли сделать, когда их окружали бойцы с автоматическим оружием наизготовку, четко демонстрируя готовность стрелять? Только молчать, стараясь не делать резких движений.

Впрочем, попытка сопротивления скорее всего все же последовала бы, если бы не я не присутствовал лично. После Замка Ледяных Грез меня переполняла энергия Хлада, временами это даже прорывалась на физический уровень, заставляя людей держаться подальше — слишком жадно стихия стремилась выпить живое тепло из окружающего пространства.

Из-за этого реальность вокруг иногда исходила ломанными линиями, что кажется пугало даже привыкшим к проявлениям боевой магии Бельских. Выложенная плиткой земля под моими ногами давно покрылась корочкой льда, что добавляло эффект выброса убийственного силы.

И тем не менее Бельским происходящее не нравилось, несмотря на всю неприязнь к Советникам. Будь их воля, родственники княжны выступили бы против меня единым фронтом вместе с телохранителями и старыми гвардейцами клана. Но вибрирующая паутина стихийной энергии пугала одаренных, не хуже наставленного на гвардейцев оружия.

Вибрации прокатывались в магическом фоне, сплетались в узоры. Нестерпимый холод разливался подобно волне, захватывая в объятия всех окружающих. Неуловимое как тень дыхание Хлада скользило, вцепляясь в реальность ледяными крючьями, рождая кристаллическое образования. Голодное до тепла, жуткое, нечеловеческое, не принадлежащее обычному миру, где светит солнце, явление стихии заставляло даже самых отчаянных оставаться в стороне, не вмешиваясь в происходящее.

— Так тебе это даром не пройдет! — с ненавистью выдохнула мне в лицо Екатерина Львовна Милорадская — Советник сердца, когда ее протаскивали мимо.

— Это… — фальцетом воскликнул Скрябин и закашлялся, случайно вдохнув разлитый вокруг холод.

На лице старшего Советника все сильнее проступала неуверенность. Он начинал понимать, что это не шутки, не дурной сон и не розыгрыш со стороны сбрендившего юнца. Единственная попытка повлиять на ситуацию была от него одна:

— Требую официальный суд! — закричал он, в первую очередь обращаясь к Бельским. Понял, что взывать ко мне бесполезно.

Дядюшка Герман пошевелился, но Юлия предостерегающе положила ему ладонь на плечо. Правильно, не стоит злить меня еще больше, выступая адвокатами на стороне свергнутых Советников. Иначе число виселиц легко может увеличиться.

С ними кстати особо мудрить не стали, использовали стоящие вдоль площадки клановой резиденции столбы с осветительными лампами. На перекладины закинули веревки и сделали петли. Пара подчиненных Лукьяна деловито готовила картонки с надписями, что вскоре повесят на шею приговоренным. И похоже подобная деловитость пугала больше всего. Видно, что новым гвардейцам исполнять такие приказы не впервой.

Правильно, ведь они в основном с периферии, а там всякое случалось за годы службы. Имея дела с обнаглевшими нарушителями из Средней Азии, приграничная Стража особо не церемонилась, и зачастую исполняли приговоры на месте.

— Слушай, Андрей, ну нельзя же так, — в последний раз попыталась обратиться ко мне напрямую Милорадская, хотя было видно, что ломала себя. Неприятно унижаться перед «бастардом-выскочкой».

Хорошо играет, чертовка. Буквально минуту назад испепеляла взглядом, полный ненависти, а теперь смотрит чуть ли не как на родного сынка. Притворство на самом высоком уровне, ей бы в актрисы идти с такими талантами.

Я усмехнулся.

— Почему нельзя? Это княжеский суд, и вы все трое за преступления против Удела и его жителей приговорены к смертной казни. Приговор озвучен и обжалованию не подлежит, — добавлять, что все по закону не стал, не желая выслушивать очередную порцию истерики со стороны Скрябина. Второй Советник держался хуже всего, его поведение вызывало раздражение.

А вот Радов все еще на что-то надеялся, вместо женщины, взывающей к милосердию, он решил прибегнуть к логике, опять обращаясь к Бельским, в первую очередь к дядюшке Герману.

— Он сошел с ума. Вы что не видите? Это одержимость. Остальные кланы вам этого не простят.

Хороший ход, умный, но запоздалый. Совет уже проверил меня и принял, а значит любые обвинения будут выглядеть смехотворно, ставя под сомнение способность патриархов определить безумца среди своих.

Опытный политик, старший Бельский понимал это лучше других. Поэтому даже не изменился в лице, равнодушным взглядом скользнув по фигуре бывшего соперника.

И все равно, замешательство и некоторая оторопь чувствовалось. Никто не ожидал, что юный властитель Удела будет действовать столь быстро и жестко, начиная от активации княжеского ключа и заканчивая арестом Советников.