На последнее меня сподвигли новости с нападением объединенной норвежско-шведской эскадры. Думал останется больше времени, но нет, скандинавы оказались чересчур расторопными. И от ненадежных чиновников пришлось экстренно избавляться. Если начнется война, иметь за спиной таких индивидов, все равно что постоянно ждать удара в спину.

— Кстати, чуть не забыл, — я жестом велел бойцам Лукьяна притормозить и обратился к Советникам: — Ваше имущество и банковские счета в Северном Уделе помещены под арест и вскоре будут конфискованы в пользу клановой казны. Но я знаю, что у вас есть заначки за рубежом в иностранных банках. Предлагаю прямо сейчас добровольно и чистосердечно рассказать обо этих деньгах.

Физиономия Милорадской скривилась в презрительной гримасе, став выглядеть еще непригляднее, хотя казалось что это уже невозможно. Скрябин перестал истерить, на мгновение успокоившись, в глазах второго Советника мелькнула безумная надежда на спасение. И лишь Радов холодно просчитывал ситуацию, напряженно думая, сможет ли выторговать себе жизнь за недосягаемыми для меня финансовые активы.

Прикидывал, засранец, чем придется поступиться, а что можно будет оставить, чтобы продолжать жить в привычном комфорте, а не прозябать. Стало смешно. На пороге смерти ментальная защита слетела, я читал всех троих с такой же легкостью, с какой мог прочитать книгу.

Милорадская уперлась и желала умереть, зная, что «мелкому выскочке» ничего не достанется. Похоже успела наворовать немало, и основную часть вывела за бугор. Скрябин просто надеялся, и был готов отдать деньги, лишь бы все побыстрее все закончилось. Радов даже стоя у черты, старался вывернуть ситуацию в свою пользу. Что-ж, не зря он был среди них главный.

— Кажется вы меня не совсем правильно поняли, — вкрадчивым тоном заметил я. — Это вовсе не переговоры, как вы вероятно подумали. Это приказ властителя вашего Удела.

Кончики губ Радова иронично дрогнули. Понятная реакция. Напоминать о долге насквозь коррумпированным чиновникам смешно.

— Не убедил? — я тоже усмехнулся и резко переменился в лице, холодно взглянув на Советников. — Вы бы лучше подумали о своих семьях, и что их ждет, — пауза и уточнение: — Вы же не надеетесь, что о них забыли и что они выйдут сухими из воды.

Лица всех троих Советников покрыла мертвенная бледность.

— Ты не посмеешь, — прошипела Милорадская.

— Ка-ак, ка-ак… — Скрябин начал заикаться.

И только Радов (опять!) демонстрируя выдержку лишь скрипнул зубами, и затем уточнил:

— Какие гарантии, что ты их не тронешь?

Он сразу поверил в угрозу. В то, что могу нанять людей для охоты за родственниками проворовавшихся чиновников. Вспомнил деда, сученок. Тот не боялся лить кровь в таких ситуациях, мстил жестоко, истребляя целыми поколениями. В лучших традициях древних колдунов сурового Севера.

— Если отдадите все, то смысла искать их не будет, — ответил я, пожав плечами. Мол, заняться мне больше нечем, чем тратить время и ресурсы на ваших выкормышей.

Радов долгую секунду смотрел мне в глаза, пытаясь разглядеть там будущее своей семьи, предусмотрительно вывезенной за границу в начале кризиса, когда старый князь собрался отправиться на покой.

— Я согласен, — произнес первый Советник и устало уронил голову, словно сбрасывая с плеч тяжкий груз.

Смирился с судьбой и предстоящей казнью, но напоследок хотел сделать хоть что-то полезное для родни, понимая, что в противном случае их ждет более худшая участь.

— Неее-ееет!!! — вдруг закричала Милорадская, пытаясь вырваться из цепких рук наемников Лукьяна.

— Заткнись, Катька, — устало буркнул Скрябин, неожиданно приходя в себя. — Ты же видишь, что мы проиграли. Все кончено.

Забавно, а только что походил на безвольную куклу после очередной истерики. Но услышав, как вожак сдался, безропотно последовал его примеру. Все-таки Радов неплохой управленец, раз сумел внушить такую веру в себя подчиненным. Может его оставить в живых?

Обдумав идею, я тут же от нее отказался. Уже была попытка саботажа через офицеров гвардии. К счастью, неудачное. Но оказываемое давление через живое общение и угрозы в конце концов могли сработать. Допускать такое нельзя, иначе посыпится вся система управления. Включая экономический блок. А там недалеко и до попытки физического отключения серверов, что станет настоящей катастрофой, слишком много завязано в Уделе на единую информационную сеть.

Советники должны умереть. Точка.

Я сделал знак стоящему поодаль юристу, нанятому через посредников в качестве консультанта. Худощавый сухарь в сером неброском костюме с папкой на сгибе локтя, молча подошел, доставая из внутреннего кармана продвинутый сотовый телефон с выходом в сеть.

Радов тихо забормотал реквизиты, юристы быстро проверял, прямо тут входя в банковские сервисы и сверяя остатки с предполагаемым объемом выведенных за границу общих сумм.

Конечно, я не обольщался и понимал, что абсолютно все уворованное вернуть не получится, о чем-нибудь обязательно умолчат, оставят деткам на проживание. Но даже возвращение большей части будет несомненной победой.

— Хочу сразу предупредить, если ваши детки или другие родственники в течении следующего года вдруг приобретут яхту, фешенебельную виллу или дорогой спорткар, и вообще внезапно начнут жить на широкую ногу, то к ним явятся мои люди для уточняющих вопросов насчет происхождения денежных средств, — произнес я, не отрывая взгляда от лица первого Советника.

Не знаю, что он увидел в моих глазах, но вдруг вздрогнул и принялся торопливо добавлять новую информацию. Я по очереди взглянул на других Советников и добавил:

— Ваших родных это тоже касается. Мир сейчас маленький, даже на другом конце света толком не спрятаться. Так что настоятельно рекомендую отвечать честно и не пытаться спрятать слишком много.

Намеренная оговорка не осталась незамеченной. Значит допустимые пределы все же есть и немного можно оставить родным, что бы не просто выживали на чужбине.

— Спасибо, — тихо поблагодарил Скрябин, понимая, что им оказали услугу.

Милорадская ничего не сказала, только обожгла еще одним ненавидящим взглядом. Я хмыкнул, энергию бы этой женщины да в мирное русло. Ишь, как глазами сверкает, готова вцепиться в глотку, только бы не отдать то, что считает своим.

Но в конечном итоге и она выложила всю подноготную своих зарубежных активов. Вспомнила, с кем имеет дело, и что рисковать не стоит. Кто знает этого «малолетнего князя-безумца» может и правда отправит убийц и родных потом найдут с перерезанным горлом.

— Правильное решение, — похвалил я, дождавшись одобрительного кивка от юриста.

— Все в порядке, ваша светлость, — сказал он, отходя назад и снова превращаясь в безликую статую, на которую никто не обращает внимание.

Я посмотрел на троих Советников, потом на Бельских, наверное надо что-то сказать, прокомментировать дальнейшие действия, но Хлад внутри выжег эмоции, к тому же крутящаяся энергия стихии продолжала вымораживать окружающее пространство. Пора кончать. Поэтому я просто кивнул Лукьяну.

Все остальное было дело техники. Сломленные Советники без сопротивления позволили подвести себя к импровизированным виселицам, послушно просунули голову в петли и без слов закачались на легком ветру, когда из-под их ног выбили вынесенные для этих целей из резиденции стулья.

Казнь свершилась. Буднично. Быстро. Без суеты.

— Все снял? — я повернулся к стоящему поодаль бойцу, ведущему съемку с телефона на вытянутых руках.

— Да, ваша светлость. Четко и подробно.

— Хорошо, — я кивнул.

Запись после редактирования отправиться в студию местного новостного канала, откуда разойдется по всем СМИ сначала Конфедерации, а затем и всего мира. Казнь Советников привлечет внимание, но это уж пройденный этап. Пора заниматься следующей проблемой.

Атака на портовую инфраструктуру. Шведские и норвежские фрегаты и корветы сделали залп, неплохо повредив имуществу кланов. Крылатые ракеты с магической начинкой системы ПВО в большинстве успели перехватить, но некоторые долетили, нанеся приличный урон.