— Точно не знаю, но вероятность есть.

— Тогда почему ты никому не сказала⁈ Почему не предупредила ректора?

— А как ты думаешь, Культ вышел на твоего отца⁈ — рявкнула Яра. — Буян давал ему задания. Буян послал его на Аляску, где его пленили и вытянули все, что хотели. Правда, фрагмента все же не нашли, зато попытались отнять твой дар — на случай, если сейчас затея не выгорит и придется отложить воскрешение в долгий ящик. Может, это просто совпадение. Но что если ректор — один из них? Я не могла довериться никому из местных людей. Поэтому притащила человека из иного мира.

— Блин… — я поморщился и тряхнул головой. — Будто снова оказался на лекции. Кстати, откуда ты все это знаешь, если в бочке сидела?

— Говорю же — рано или поздно в любой броне появится трещина. Для прямого воздействия она была еще слишком мала, а вот читать мысли вполне позволяла.

— Теперь понятно, почему нам нужно попасть в академию до наступления Ночи.

— Верно. Иначе опоздаем. При должном умении силу ненастья можно поймать и направить, как громоотводом — молнию. Обычного дара не хватит, чтобы срастить плоть и вырвать душу из Прави, но в час буйства стихий случается и не такое.

— А Кощей точно ринется мстить? Может, увидит, как все здорово, и примет перемирие?

Полудница горько ухмыльнулась:

— А если нет?

— Согласен, — я выдохнул густую струю пара. — Рисковать нельзя, нужно добить этих гадин. Но для начала — выбраться отсюда.

— Да неужели? Ну ты голова, а я и не догадалась.

— Меньше ерничай, — беззлобно сказал я. — Может, тогда и придумаешь, как нас спасти.

— Не нравится — вообще со мной не разговаривай, — она отстранилась и скрестила дрожащие руки на груди.

— Если бы не нравилось, я бы давно уже перестал. Но ты — хороший нелюдь, и я ни разу не пожалел, что доверился тебе.

— Пф…

— Просто тебя что-то тревожит, вот ты и бесишься. Бремя прошлого или рана на сердце. Война, тяжесть потерь, век заточения наедине с собой. Такое может сломить кого угодно. Даже тебя.

— Ты еще и мозгоправом заделался?

— Тут не нужна ученая степень, чтобы это понять. Тебе тяжело, но ты всегда можешь на меня рассчитывать. Что бы ни случилось.

— Знаешь, сколько раз мне говорили такое за мою жизнь? — Яра повернулась и смерила меня холодным, как стены в камере, взором. — И сколько шрамов на спине потом осталось?

— Наверное, достаточно. Мало кто смог бы выдержать столько, сколько выдержала ты. Даже не представляю, что случилось бы со мной, доведись мне сотню лет просидеть в бочке. Так что я очень рад, что ты просто стала острой на язык, а не пытаешься захватить Китеж с помощью армии вурдалаков.

Подруга кисло улыбнулась.

— Я не прошу доверить мне самые сокровенные тайны, — продолжил я. — Но если хочешь рассказать о чем-то, что тебе не навредит — охотно выслушаю. Понятно, когда люди не могут расстаться с тяжестью золота, даже если оно тянет их на дно. Но зачем таскать с собой камни?

— Дай мне еще и сюртук, пожалуйста, — попросила спутница. — Глядишь, околеешь, и хотя бы тогда заткнешься.

Я хрипло рассмеялся. Ярослава прыснула в ответ, еще раз подтвердив, что весь ее яд — не со зла. И в этот миг в коридоре вновь послышались каблучки, а за решеткой мелькнуло перебинтованное лицо.

— Как дела, друзья мои? Готовы указать нам путь на волю?

— Для тебя, ведьма, есть только один путь, — я сунул в окошко средний палец. — Пеший эротический. А по-простому — иди-ка ты на хер, коза.

— Гляжу, холод вас совсем не страшит. Смеетесь вон, дерзите. Хорошо. Сейчас посмотрим, как вы стерпите огонь.

Руны на камнях вспыхнули желтым, словно угли на ветру.

Наледь на стенах растаяла за считанные минуты, и пол залило теплой грязной водой. Из-за обилия влаги вместе с жаром пришла такая влажность, что камера вмиг превратилась в баню.

Нам пришлось полностью раздеться, но это помогло лишь на короткое время. Пот катился с нас градом, и вместо созерцания поджарой обнаженной фигурки полудницы, я думал о том, как лучше всего дышать, чтобы не сварить собственные легкие.

Сложенные перед носом ладони почти не спасали — как и смоченные в талой воде тряпки. Пришлось распластаться на полу, где по законам термодинамики собирался более холодный воздух. К тому моменту пекло у низкого потолка стало совершенно невыносимым.

Сердце пошло вразнобой, голова кружилась, а от удушья пробивала мелкая дрожь. Но самый ужас ждал нас после того, как вся вода испарится, и вместо относительно прохладной подушки мы окажемся на раскаленном каменном противне.

— Ты как? — спросила Яра, и в ее голосе впервые послышался испуг.

— Пойдет, — нащупал ослабшие пальцы подруги и сжал в ладони. — По крайней мере, мы сможем утопиться, если станет совсем невтерпеж.

— Знаешь, а ты смелее, чем я думала. Но смелость не всегда открывает двери. Да и какой от нее сейчас прок? Рано или поздно Гата отыщет выход. Здесь ей помощники не нужны.

И тут меня осенило. У ведьмы есть куда более важная цель, чем месть, а Яра вполне может помочь с ней за избавление от пыток. Ну, или сделать вид, что это получится. По крайней мере, так у нас появится хоть какой-то шанс вырваться из этого ада.

Я объяснил свою задумку спутнице, и та обдумывала ее не меньше минуты, после чего с сомнение изрекла:

— Ты совсем больной? Головушку напекло, что ли?

— Я хочу попробовать.

— Хоть понимаешь, насколько это опасно?

— А все это, — обвел рукой узилище, — не опасно? Надо попробовать. Третью стихию, может, еще и выдержу, а вот дальше будет совсем несладко.

— Уверен? — с тревогой уточнила Яра.

— Да. Делай, что должно. И будь, что будет.

Она со вздохом поднялась и прошлепала к окошку. А я не без удовольствия скользнул взглядом по крепкому лоснящемуся ореху, прекрасно осознавая, что вполне вероятно это последнее, что я увижу в своей жизни, если задуманное хоть на йоту отклонится от плана.

— Эй! — крикнула полудница. — Гата! Разговор есть!

Похоже, колдунья все это время сидела на лестнице. И стоило окликнуть мучительницу, как по коридору гулким эхом застучали каблуки.

— Ну, рассказывайте. Где выход? Упыри как-то умудрились пробраться на поверхность, но они слишком тупые, чтобы указать путь.

— Есть мысль получше. Я владею светлой волшбой не хуже тебя. Давай помогу вернуть разум Марику, а ты пощадишь и нас, и Китеж.

Седая нахмурилась:

— Нашли мои записи? Надо было посадить вас в другую камеру… Ну да ладно, былое вспять не воротишь. А с чего ты взяла, что сможешь помочь, если даже я не справилась?

— Я училась у Яги и Кощея. Уж поверь, эти ребята знают все как о смерти, так и о бессмертии.

— Я не слышу лжи в твоих речах. Но все равно чую подвох. Крысы в капкане отгрызают себе лапы. А уж людишки готовы на все, лишь бы не сдохнуть.

— Ты права. Даже на то, чтобы нарушить страшнейший запрет и попрать волю богов. Так что решай, что тебе важнее — брат или месть.

— Как ты это сделаешь? — прорычала ведьма. — Я пыталась сотни раз — и ничего не вышло!

— Я умею проникать в Ирий и вызволять оттуда души павших.

Гата с недоверием сжала губы, но судя по долгим паузам, она терзалась в сильных сомнениях. Что вполне логично — злобной мымре крайне хотелось и рыбку, и все, что к оной рыбке прилагается.

— Хочу увидеть обряд лично, — наконец изрекла девушка. — Иначе не поверю. А если ты не врешь — тогда и продолжим переговоры. На иной расклад не соглашусь.

— Хорошо, — Яра кивнула. — Нас это устроит.

— Тогда обожди немного, я кликну моих верных соратников. Уж не думала же ты, нечисть, что я останусь с вами один на один?

Она махнула рукой, и руны вернули привычное мерцание, а жар ощутимо ослаб. Я с облегчением вдохнул полной грудью и привалился спиной к холодеющей стене, чувствую себя как после внезапного помилования за миг до казни.

— Шибко не радуйся, — проворчала полудница. — Самое худшее — впереди.