Напали на нас всего раз — искалеченный упырь сиганул прямо с крыши, но превратился в гуляш еще на подлете. Я порубил его на куски теневыми лезвиями, а подруга поджарила лучом — на этом нападения закончились, хотя до ушей отчетливо доносились хрипы, стоны и стук когтей неподалеку.

— Почему город не стали поднимать? — спросил я, осторожно шагая по колотым булыжникам. И это, смею напомнить, босиком.

— Не знаю. Может, не хватило силы. Может, посчитали, что проще построить новый, чем чинить развалины. Может, здесь завелось неведомое зло, и его предпочли запечатать и забыть навеки. Может, причина вообще в другом. Какая разница? Главное, что Китеж покидали в спешке, и тут есть чем поживиться.

В доказательство она толкнула остатки двери некогда модного бутика, за которой все еще висела одежда — потрепанная, запыленная, но вполне добротная.

— Вещи для господ прострачивают зачарованными нитями, — пояснила девушка, касаясь рукавов и лацканов так, словно выбирала обновки в нормальном магазине. — В них есть магия — слабая, но способная уберечь ткани от времени и паразитов. Так что не стесняйся. Сегодня на все скидка — сто процентов.

Я выбрал темную тройку с белой рубашкой и красным галстуком, сапоги из толстой кожи и утепленное кожаное пальто — для исследования подземелья самое оно. Яра же все еще бродила по рядам, разрываясь между сугубо утилитарным унисексом и облачениями для истинных барышень.

— Тебе нравится, как я одеваюсь? — неожиданно спросила спутница.

— Если этот диалог закончится как предыдущий, то лучше я помолчу.

— Я серьезно, — она подошла к треснутому ростовому зеркалу и приложила к груди багряное платье. — Тебя не смущает, что твоя спутница одевается, как мужик?

— Ты одеваешься согласно обстановке. Если надо воевать — то как мужик. А если на бал — как леди.

— Но я все равно не такая изысканная и утонченная, как Айка, верно?

— К чему ты клонишь?

— К тому, что я — воин. Точнее, боевой целитель. Меня готовили к этому всю мою жизнь — с самого раннего детства. Конечно, женским премудростям тоже учили, но лишь как небольшое дополнение. Вот интересно — ты бы взял в жены такую, как я?

— Какую — такую? Злобную и желчную, что окатывает исподтишка водой? Вряд ли. Отважную и добрую, что всегда готова прийти на помощь? Да, вполне. Если ты думаешь, что я сужу о людях по одежде и манерам, то глубоко ошибаешься. Для меня куда важнее устремления и поступки.

— И как ты судишь обо мне?

— Если честно, то раньше — сугубо положительно. Но сейчас ты меня откровенно пугаешь. В том числе и такими вопросами.

— А что в них такого? Я не задавала их раньше, потому что не до того было. Сейчас, впрочем, тоже, но… — полудница опустила голову. — Времени остается все меньше.

— Для чего?

— Для нас с тобой, — она горько усмехнулась. — Единственный выходной — и тот закончился вот этим. А очень скоро нам придется расстаться навсегда.

— Я могу побыть здесь подольше. Дома все равно никто не ждет. Вряд ли левый чувак убедит родителей, что он — их сын, переселившийся в чужое тело. Так что месяцем раньше, месяцем позже… какая разница?

— И то верно, — Яра вздохнула. — Не бери в голову. Это как экзамены: чем ближе — тем страшнее.

Я позволил себе наглость подойти к ней и положить ладони на дрожащие плечи.

— У тебя все получится. Что бы ты ни затеяла. Даже если что-то пойдет не так — друзья всегда помогут. У тебя их теперь в достатке.

— Спасибо за поддержку, — подруга ехидно улыбнулась отражению. — Пожалуй, я определилась с выбором.

И надела точно такой же набор, как и у меня.

— Ну, пошли. Академия совсем близко.

Обитель колдунов представляла собой белокаменную крепость с высокой башней и полуразрушенным замком. Некогда его окружал прекрасный сад, нынче же от него остались лишь изувеченные деревья. Проржавевшие ворота лежали на земле, крепкая дверь висела на одной петле, так что ничто не помешало бы нам проникнуть внутрь.

А вот кое-кто вполне попытался.

Стоило нам оказаться в окружении стен, как за амбразурами и зубцами забелели тощие силуэты. Один из вурдалаков — самый сильный и плечистый — издал воинственный вой, приглашая дружину к пиршеству. Наверное, в этом и заключался план — отследить добычу, пока она сама не зайдет в тупик, и только потом напасть.

И замысел получился весьма успешным. Чудища серыми ручьями ринулись со всех сторон — лезли в арку ворот, кувыркались через стену, сыпались с крыш пристроек. Мы встали спиной к спине и встретили выродков потоками света и тьмы.

Золотые и обсидиановые кинжалы рвали чахлую плоть в клочья, однако наши силы постепенно иссякали, а тварей становилось все больше и больше, и ручьи поначалу превратились в реку, а после — в настоящую лавину.

Двор вокруг нас заполнялся телами — живыми и мертвыми, постепенно образуя плотное кольцо из дрожащей рычащей массы. Чудищ собралось не меньше пары сотен, и ослаблять напор они не собирались — несмотря на существенные потери. Что неудивительно — поди изголодались по волшебной кровушке за столько-то лет.

— Что делать будем?

Заметив, что клинки с каждым новым заклинанием становятся все меньше, я превратил их в небольшое, но очень острое крошево и закрутил широким смерчем. Но даже такая мера не решила проблему — гады истирались до костей, но все равно тянули к нам лапы и клацали клыками.

— Простоим, сколько получится, — отозвалась Яра, нашпиговав сияющими иглами очередного упыря. — Потом будем прорываться. Их не может быть слишком много.

— А слишком и не нужно! — крикнул, пробиваясь сквозь рев и вой. — Я почти на нуле. Сила кончится гораздо раньше, чем эти уроды.

— Тогда молись. Может, боги проявят жалость за твою доброту.

Я стиснул зубы и усилил нажим. Недавно уже молился, теперь пора самому не плошать. Нужно придумать что-нибудь более убойное и при том экономное. И желательно побыстрее — кольцо вокруг сжималось с пугающей скоростью, а мельтешение тощих тел напоминало мясное торнадо.

И когда гады подползли так близко, что я смог бы врезать ближайшему вурдалаку ногой по роже, сзади раздался громкий хлопок, а следом — зычный вопль:

— Изыди! — эхом прокатилось над головами, и двор озарил столь яркий свет, что я на миг ослеп, хотя стоял к источнику спиной.

Враги заверещали, заслонили рожи, хотя глаз вовсе не имели, и бросились врассыпную. Не прошло и полминуты, как площадь перед входом полностью очистилась, а о страшном побоище напоминали только изуродованные трупы да сплошной слой черной как смола крови.

Свет немного ослаб, и мы в недоумении оглянулись. На высоких ступенях стояла молодая девушка с длинными седыми волосами и бинтами на очах. Незнакомка куталась в алый балахон, а в руке сжимала резной посох с голубым кристаллом на конце.

— Кто вы? — в спокойствии ее голос был нежным и мелодичным. — Неужто люди? Али мороки совсем меня одолели?

— Меня зовут Савелий Раков. А это моя верная соратница — Ярослава.

Загадочная чародейка нахмурилась:

— Ее волшба — Свет, но он… зело странный. Я не могу зреть, как вы, но мне открыты сердца и души. И я не чую в тебе, дева, духа русского. Боле того — и человечьего не чую тоже.

— Все верно. Яра — полудница.

Девушка отшатнулась, как от удара, и нацелила на нас посох:

— Полудница? Сиречь — нечисть? Так кто из вас предатель окаянный? Человек, что примкнул ко злу — или нелюдь, переметнувшаяся к человеку?

— Я так понимаю, вы здесь довольно долго обитаете, — шагнул вперед и поднял ладони. — Дело в том, что Великая Война закончена. Между сторонами заключено перемирие, а в Новом Китеже люди и нечисть и вовсе живут бок о бок.

— Что⁈ Новый Китеж? Как это понимать?

— Вы только не серчайте, хорошо? Старый город решили не поднимать, а на его месте построили точно такой же.

— Но… — она осеклась и в бессилье оперлась на древко. — Чего же я ждала все эти годы? Ради чего скиталась впотьмах целый век?