Крузе / 9 / 9 / 8 / 8 / — / 34

Дубравин / 9 / 8 / 8 / 8 / — / 33

Зайцева / 7 / 8 / 8 / 9 / — / 32

Белинский / 9 / 8 / 7 / 7 / — / 31

Юрасова / 8 / 9 / 9 / — / — / 26

Лебедев / 8 / 8 / 9 / — / — / 25

Раков / 9 / 8 / 7 / — / — / 24

Щукин / 7 / 7 / 6 / — / — / 20

Да уж, «говорящие» соседи попались — ничего не скажешь. Что же до итогов, то ситуация выглядела сложной, но не критической. Максимально возможный балл — 50 — не получит никто, потому что для этого нужно сдать все испытания на десятки. Чего не смогла даже нынешний лидер топа — некая Ева Алферова.

Что же до меня, то придется попотеть и постараться. Если представить, что первая пятерка сдаст последние тесты на десятки, то мне нужно набрать в сумме восемнадцать баллов, чтобы преодолеть границу гарантированного допуска. То есть, либо две девятки, либо десятка и восьмерка — не меньше.

Понятия не имею, как распределят баллы за сбор денег — кто первый, тому больше всех, а остальным в зависимости от скорости заработка? Черт знает. А вот поиск дома вызывал куда больше опасений. Куриный бронеход могут посчитать как офигенно крутым и оригинальным решением, так и вовсе влепить единицу — и тогда придется пытать счастья в следующем году.

В дверь тихонько постучали.

— Это я, хозяин. Разрешите войти?

— Да, конечно, — я поправил одеяло. — Входи.

— Я принесла обед, — Айка в легком белом платьице поставила поднос на прикроватную тумбочку. — Сейчас принесу вещи.

Минуту спустя рядом с постелью лег объемистый саквояж. Лешачиха же встала рядом и в нерешительности сложила руки на животе. На срезанном роге виднелась лишь тонкая повязка, а значит, девушка быстро шла на поправку.

— Вадим вернулся. Значит, у вас получилось?

— Присядь, — я сел, старательно следя, чтобы не оголилось ничего лишнего.

Айка подчинилась, и примостилась на краю так, чтобы наши плечи соприкоснулись.

— У нас почти получилось. Но кто-то вызвал стражу, так что бой прервали. Однако этих ублюдков ждут очень большие неприятности. Им придется ответить за все, что они сделали.

— Вы не взяли меня нарочно, да? Чтобы я опять все не испортила?

— Нет… — я со вздохом взял стакан яблочного сока и покачал в пальцах. — Ты бы могла сорваться и убить их. И тогда проблемы были бы уже у нас.

— Но они заслужили смерти! — служанка сжала кулаки.

— Безусловно. Но сейчас все несколько сложнее, чем в годы после войны. Воробьиная ночь на носу, в городе творится черти что, и резня между людьми и нелюдьми может привести к новой резне. Действовать в открытую уже не получится. Нельзя просто ввалиться в дом с мечом наголо и отрубить всем головы.

— Но светочи ввалились…

— Знаю, — я положил ладонь на острую коленку — никакой пошлости, просто еще не мог безболезненно поднимать руку так, чтобы достать до плеча. — Мы обязательно их накажем. Но так, чтобы не вызвать хаос.

Она шумно выдохнула и кивнула:

— Раньше все было проще.

— Поэтому Альберт и погиб.

Айка вздрогнула, но я не стал извиняться и брать слова назад. Потому что это — правда, какой бы горькой она ни казалась.

— Пойду собираться, — похоже, я все же выбрал негативную ветку в диалоге. — Отдыхайте.

После плотной трапезы сон таки меня сморил. Уж не знаю, что Яга добавила в пищу, но проспал я аж до самого утра. Зато проснулся без намека на усталость и боль, а от раны в самом деле осталась едва заметная похожая на звезду отметина.

После завтрака ведьма поделилась с девушками нехитрыми пожитками, а мне передала документы на аренду и прочие бумаги. Среди которых оказался и запечатанный конверт, подписанный неровным явно мужским почерком.

— Это от Вадима, — с печалью пояснила Яга.

Подкрепившись, мы вышли во двор. Пока Айка и Ярослава грузили сумки и баулы в карету, я и колдунья стояли на крыльце и смотрели в пасмурную даль. И почему-то в груди все ныло и давило от ощущения, что мы — как герои песни про кондуктора: прощаемся навсегда.

— Ненастье все ближе, — молвила женщина. — Будьте осторожны.

— Спасибо вам за все, — ответил я с поклоном.

— Вы ведь тоже это чувствуете, да? Ощущение, похожее на смесь тревоги с ностальгией?

— Да. Что-то подобное.

— Воробьиная ночь все ближе. Слабых духов скоро охватит страх и ужас на грани с безумием. И в решающий миг они эту грань неминуемо пересекут. Но в вас я уверена на все сто. Вы справитесь и выдержите любые испытания.

— Надеюсь, — криво улыбнулся, вспомнив о своем месте в списке на поступление. — Ну, не будем прощаться. Я всегда на связи — звоните в любое время.

— И вы тоже…

Яга отступила к двери и уже взялась за ручку, но в последний миг не сдержалась и стиснула меня в объятиях. И я не без удовольствия ответил ей тем же.

— Теперь ступайте, — она отстранилась и виновато потупила взор. — И да хранят вас добрые боги.

У машины я обернулся и махнул рукой — волшебница явно хотела послать воздушный поцелуй, но прямо около губ ладонь резко изменила траекторию и взмыла над головой. Надо в самом деле уезжать, а то чем дольше прощаешься, тем дольше потом не встретишься.

Карета покатила по грунтовке, а я достал письмо и погрузился в чтение.

Уважаемый граф.

Я безмерно благодарен вам за то, что вы открыли мне глаза, пусть ради этого и пришлось пройти через боль, гнев и смятение.

Боюсь представить, чем бы все обернулось, останься я в логове этих подонков. Но благодаря вам я наконец-то разобрался в чувствах и узнал пусть и горькую, но необходимую правду. И пусть все закончилось крахом и расставанием, я безмерно благодарен вам за то, что уберегли мои сердце и душу от падения в ненависть и грязь.

Несмотря на предложение мачехи, я не стану подделывать биографию и менять фамилию. И отправлюсь учиться туда, где люди и нелюди соседствуют так же, как и в Китеже. Вам же хочу пожелать удачи во всех начинаниях, ибо ваш путь — светлый, а стремления — благие.

С искренней признательностью,

Вадим Ягин.

Я улыбнулся и спрятал конверт за пазуху. Машина меж тем взяла право и вскоре остановилась около кривого плетеного забора, за которым виднелись три утлые избенки с покосившимися овинами и сараями. Чумазые дети гоняли по тропинкам еле живых псов, но стоило загнать кабысдоха в угол, как бежать приходилось уже детишкам.

Бабы в грязных сарафанах копались в огородах, в то время как мужики ловили рыбу — но не сетями и не с лодок, а развалившись на берегу около обычных удочек. Ни намека на поклевку я не заметил, а в садках и корзинах плескалось всего по одной рыбине. Зато мужики были явно довольны уловом и гоняли из рук в руки чарку с чем-то определенно хмельным.

— Ваш участок, — пояснил водитель.

— Да уж… — я выглянул в окно и окинул владенья скорбным взором. — Прогрессировать не перепрогрессировать…

— Дай зерцало, — попросила Яра. — Узнаю насчет избы.

Полудница вызвала бригадира, и тот ответил после продолжительной паузы, стараясь держать свой артефакт так, чтобы весь обзор заслонял огромный сизый нос.

— Это Ярослава. Как дела с нашим заказом?

— Дела — отлично! — домовой икнул.

— Вы там пьете, что ли? — подруга поднесла зеркало к лицу так близко, будто хотела заглянуть за плечо собеседника.

— Не-е-е-т! Это мы устали так… Кстати, с вас неустойка за простой. Обещали заплатить сразу же, а сами пропали на четыре дня. Так что гоните еще полтинник сверху.

— Ах ты наглая морда… Изба-та хоть готова?

— П-почти!

— Почти?

— Д-да! Надо все проверить, подравнять, недочетики исправить и все такое. Так что обожди еще денек-другой.

— Так а какого беса ты полтинник за простой просишь, если работа еще не закончена⁈

— Да закончена она, закончена! Говорю же — надо все пересмотреть да наладить, чтобы потом скидку за косяки не выпрашивала. Э-э-э… в смысле, чтобы не отвлекала нас гарантийным обслуживанием. В общем, два дня — и приходи. Куда твоя рухлядь денется? В лес, что ли, уйдет?