– Нет. Он совсем со мной расслабился.

– Это отлично, Юля. Просто отлично.

Продолжаю смотреть на подбородок, когда Смолин выравнивается, пружинит и встает со стула. Сердце чуть ускоряется.

Еще – когда осознаю, что идет ко мне, а не куда-то в сторону.

Поддевает подбородок, я запрокидываю голову.

Такая близость мне не нравится. А ему, видимо, да. Смотрит долго. О чем думает – не хочу знать.

Своим молчанием побуждает меня задать вопрос, который задавать нет смысла. Да и нельзя.

– Скажи честно. Что со мной будет, когда все закончится?

Мужские брови приподнимаются. Пальцы все так же держат подбородок.

– Не веришь, что помогу устроить жизнь?

– Не верю, потому что рано или поздно все узнают, что я крыса. Кому нужна крыса?

– А если мне?

Молчу. И он молчит.

Указательный палец проезжается по шее. Задерживается на ямке. Смолин одергивает руку и прячет в карман. Я несколько секунд смотрю на вздыбившуюся ширинку чуть ниже уровня глаз.

Он отступает.

– Отвезти тебя куда-то?

Мотаю головой.

Сердце колотится в горле. Смотрю на стол.

– Можешь не заморачиваться. Придет клининг – уберет. Если вкусно – приятного.

– Спасибо.

Произношу глухо. Только когда он поворачивается ко мне спиной – слежу за движениями. Мягкими и гибкими.

Смолин оглядывается от арки. Я не отвожу взгляд. Он просто все четче и четче дает мне понять, что они с Тарнавским выбирают не только одну доставку суши.

– Лиза не простила бы тебе связь с ее подругой.

Говорю лишнего. В ответ получаю улыбку. Смолин достает из кармана телефон. Смотрит сначала в него, потом на меня.

Ему кто-то звонит. Логично было бы оставить меня наедине со своими детскими замечаниями и уйти без ответа. Но он с улыбкой интересуется:

– Кому не похуй, Юль?

Прижимает мобильный к уху и уходит с точки, защелкнув замки снаружи.

Глава 19

Юля

«Привет, как дела?»

Стою в раздевалке одного из магазинов ТЦ в белье и слепо смотрю на самое элементарное из существующих сообщение.

Его отправитель – судья Тарнавский. И вроде бы не менее элементарно ответить: «Привет, все ок, а у тебя?», но я торможу и пялюсь.

Пялюсь-пялюсь-пялюсь.

Блокирую. Запрокидываю голову и выдыхаю в потолок.

Я тебя избегаю. Я тебе вру. Я потихоньку оживляю свой невъебенный план. Но пока мне не то, что не легче, а только хуже.

Беру себя в руки. Разблокирую и печатаю:

«Все супер. Гуляем с Владом. Ты же не передумал? Не подъедешь?»

Отправляю, не удалив ни слова, ни знака препинания. Убеждаю себя, что все делаю правильно.

Конечно, он не приедет. Зачем ему встречаться с Владом?

Правда он понятия не имеет, что мой брат не приехал и даже не собирался.

Я все придумала. Соврала. А потом воспользовалась его именем, чтобы отстраниться от судьи на время.

После встречи со Смолиным я впервые в жизни заночевала на точке. Долго мариновала Тарнавского ложью о том, что мой отчет еще не закончен. Потом коротко написала, что Смолин уехал, а я останусь здесь, поучусь.

Он был недоволен. Звонил. Спорил. Настаивал. Уговаривал. Я извернула так, будто никакой проблемы нет и он утрирует.

На следующий день взяла себе выходные. Потому что… Приезжает брат.

Слава не смог бы не отпустить. Он даже благородно сверху к уже выданной сумме докинул еще парочку купюр. Лично мне.

Приятно.

Спойлер: ложь.

Вчера и сегодня я снова ночевала на точке. С каждым днем мне нравится там все больше.

И совершенно не мучает совесть.

Это квартира Лизы. Я там – неуместный «гость». Но как верно подметил ее отец: кому не похуй?

Вот и мне должно быть похуй. Всё. И все.

– Девушка, с размером все хорошо? – консультант ненавязчиво спрашивает из-за шторки. Я резко дергаюсь, оглядываясь.

– А можно поменять на семьдесят С? – беру охапкой сразу несколько вешалок с кружевными бюстгальтерами и вытягиваю навстречу.

– Конечно, сейчас.

Девушка уходит, а я пытаюсь окончательно вернуться в реальность.

Сама не знаю, что делаю в бельевом магазине. И почему меряю не повседневные, а очень даже нарядные бельевые комплекты.

Желания обольщать окружающих меня мужчин совсем нет. А повысить самооценку это сильно не помогает. Но… Меряю.

Изучаю себя в зеркале под самым ужасным в мире светом. Не знаю, как магазинам удается достичь такого эффекта, но он отлично помогает облегчить задачу самобичевания.

Интересно, а если бы я дала Смолину знак – он перешел бы черту?

И неужели ему действительно все равно, что его поступки делают с дочерью?

Я и раньше знала, что он – ужасный человек. Но с каждым днем все сильнее устаю удивляться.

– Девушка, вот, – забираю у консультанта новую порцию вешалок. Начинаю примерять.

Телефон на пуфике вспыхивает экраном. Наклоняюсь и читаю: «Гуляйте». Следом: «Не забывай. Пиши».

Саркастично улыбаюся, качая головой.

Кто бы сомневался, Слав. Какой же ты трус…

Оставляю сообщение непрочитанным. Пусть думает, я по уши в брате. И даже не волнует, что он может снова вернуться к своим привычкам и пробить его через свои заброшенные Спорттовары.

Пусть.

Пусть посмотрит мою геолокацию через устройства.

Пусть засомневается в моей честности.

Я же для этого всё и делаю.

– Может быть что-то еще вам принести, девушка? У нас очень красивая шелковая коллекция. Новинки. Роскошные кимоно, комбинации… У вас фигура такая, мне кажется, хотя бы померить вы просто обязаны…

Я нервно улыбаюсь голосу из-за шторки, вспоминая, сколько недочетов в своей фигуре увидела в окружающих зеркалах. Понимаю, что логично было бы отказаться, но…

– Принесите, пожалуйста, что-то на свой вкус.

– Вам изумрудный пойдет. И молочный. Кожа смуглая.

– Спасибо.

Консультант уходит, а я снова зависаю, смотря в зеркало.

Как бы я хотела выбирать белье в другом настроении и не для того, чтобы хотя бы чем-то занять свое время, а для него.

Сначала одеваться для него, а потом раздеваться с его помощью.

Грудь вздымается чаще. За ребрами противно ноет. Почему, Слав? Ты хотя бы попробовал меня полюбить? А вдруг у тебя получилось бы?

– Вот.

Беру из рук новые вешалки и даже не благодарю. Горло сжимается.

Отчаянье преображается в злость.

Включив эмоциональный автопилот, меряю. Хладнокровно выбираю несколько красивых комплектов подороже и ненужную мне комбинацию.

Девушка не соврала – все очень красивое. Наверное, мне даже идет. Жаль, удовольствия не доставляет.

Но хотя бы в глазах консультанта вижу радость, когда вешаю на рейл далеко не все.

Она сопровождает меня на кассу. Отдаю ей вещи и слежу, как складывает, пробивает.

А сама пытаюсь пробудить положительные эмоции в себе. Сейчас я потрачу его деньги на свое удовольствие. Это тоже месть. Маленькая. Но сладкая. Сладкая ведь, да?

Не знаю…

Где твоя легкость, Юль? Давай… Взбодрись! Ты врешь ему. Шляешься. Вы на равных друг с другом. Наконец-то.

После шоппинга по плану у меня вернуться на квартиру Лизы Смолиной. Заказать роллы, вина. Накрыть себе тот же стол, возможно, надеть красивую комбинацию на красивое же белье. И поужинать с собой. Для себя.

Но изнутри съедает сомнение, что удастся. Не потому, что кто-то помешает. Боюсь, не найду в себе мотивации.

– У вас есть наш дисконт? – даже не сразу слышу вопрос девушки. Мотаю головой.

– Нет. Я впервые…

Она улыбается.

– Мы можем завести. Нужен ваш номер, имя, дата рождения. Сделаем?

– Да, давайте.

Хмурюсь, пытаясь вспомнить вдруг забытую дату рождения, диктую:

– Юлия Бер…

А дальше слышу из-за спины:

– Юля! А я думала, я обозналась!

Оглядываюсь и встречаюсь глазами с младшей сестрой Тарнавского. На меня с улыбкой смотрит Майя Тарнавская.