Я в отчаянии отвела взгляд и наткнулась на жёлтые глаза Кении, такие схожие с глазами Отшельника…
«Может, ты сможешь отыскать, куда её можно ткнуть?» — вырвалась шальная мысль. Кот согласно сузил глаза и запрыгнул на извивающееся тело. Несколько секунд он ухитрялся носиться вперед-назад, словно по полю, а не по взбесившейся змее, что-то вынюхивая у себя под лапами, как собака. Потом замер и посмотрев на меня, передал картинку — светлое пятно в чешуе, размером с полбанкноты.
Но до него ещё надо добраться…
Наверное, я совсем обезумела, потому что кинулась вперед и дала кольцам оплести себя. Это было кошмарно, я словно окунулась в предсмертный ужас всех её жертв.
Смерть, тьма, липкое всепоглощающее отчаяние, обещание вечных посмертных мук… Они душили меня сильнее, чем змеиная плоть. Высасывали из меня жизнь.
Наверное, я бы сгинула, не обладай Убийца Богов собственной волей. Он направил мою руку и сам вошёл в тело монстра… И вся та смерть, вся бездна отчаяния скрутилась в воронку и всосалась в стилет. Больше всего на свете я захотела разжать пальцы, отбросить его, никогда вновь не видеть и не думать даже о том, чтобы коснуться его. Но нет, он часть меня, и эта бездна… и такие маленькие, в сравнении с ней, кляксы мерзости — жизни вампиров… всё это часть меня… Тьма… Тьма…
— Пати! Пати! — знакомый голос, и такой родной… Появился свет, тёплый и нежный, он вырвал меня из тьмы. Я почувствовала свое тело, и мне было больно.
— Пати! «Свет мой».
«Шон, брат мой».
И новый поток тёплого света окончательно вырвал меня из лап забытья.
«Кения, забери…»
Кот послушно подставил грудь. Я из последних сил преодолела бешеное сопротивление артефакта, почуявшего мою слабость и предпринявшего новую попытку сломить меня. Стилет плашмя вошёл в прохладный мех кота, и я потеряла сознание…
Холодно, сумрачно на моем лугу… Мне надо с него уходить, меня ждут…
Я вынырнула в реальность на руках Шона под тарахтение Кисс… Но отчего-то мой названый брат был холоден и пуст. Это плохо…
— Шон… — прошелестела я, но он услышал и крепче прижал к себе.
— Пати… — выдохнул он. Я увидела Эльвису, и она был напугана ещё больше.
— Что случилось? — я попыталась приподняться, но опустошённое тело не слушалось, и Шон поддержал меня за плечи, помогая увидеть, что же их так напугало.
Умертвия. Твари тьмы. Они вываливались из портала, как из мешка. А рядом стояли… Майямцы Тори и Грэд, предводители волков. Бывшие предводители волков. Бывшие Тори и Грэд. Эти двое изменились, стали по-настоящему чёрными.
А Смерть и Тьма лезли и лезли к нам…
Я оглянулась, ловя испуганные взгляды пополам с робкой надеждой или отчаянием. Divinitas и оборотни нашего города надеялись, что я, белый универсал, смогу разобраться с тварями тьмы. Но… Я много сделала сегодня, многих спасла и потеряла почти все силы. Но даже будь я полна под завязку, с этой смрадной стаей я бы вряд ли справилась. Их слишком много, и это не привычные вампы, страдающие от света. Это смерть, обретшая плоть.
Она не должна оказаться на улицах города.
Ну, вот и настал черёд…
Я поднесла руку ко рту и коснулась губами небольших шрамов.
«Сплетающий нити!»
Он услышал.
«Я хочу, чтоб ты оказал мне услугу».
Безмолвная заинтересованность.
«Пусть умертвия и их предводители будут уничтожены здесь, в этом месте, до рассвета».
Некое замешательство и уточнение.
«Да. Именно: уничтожены в этом месте до рассвета».
«Будет сделано».
И мир всколыхнулся, как гладь воды от капли, как воздух от удара колокола.
Шон, поняв всё, прижал меня к себе так крепко, что я пискнула от боли.
Я знала, о чём просила. Я знала, что Сплетающий нити судеб может выполнить мою просьбу, уложив нас всех в этом последнем бою. Но я хотела умереть не напрасно. Я хотела, чтобы с нашей смертью город не захлестнули порождения тьмы. Давать себе надежду я боялась, хотя, конечно же, Сплетающий мог выкрутиться и по-другому.
Время словно замедлилось, умертвия всё так же прибывали, но словно вязли в воздухе, как в патоке. Минута… Другая… Ещё…
Хлипкая стена ангара с треском проломилась, и внутрь въехала пожарная машина, она сдала назад, давая обломкам упасть на пол, и вернулась. С водительского места тут же выскочил человек…
Родж… И пастор.
Я непроизвольно закрыла рот ладонью.
Пастор споро, будто всю жизнь служил в пожарной команде, размотал брандспойт. Умертвия перестали вязнуть в воздухе и волной пошли на людей. Вода, искрящаяся и радужная, хлынула на тварей. Тихий речитатив пастора забивался в уши, не давая соображать. Эльвиса скрючилась, отворачиваясь, зажимая уши. Арденте, Седрик и Фрешит сжимали головы, пытаясь прийти в себя. На оборотней же это всё действовало куда слабее.
Твари тьмы от святой воды дымились и плавились, будто та была кислотой. Но бывшие Тори и Грэд не собирались сдаваться.
— Не дайте разгуляться этим двоим! — крикнула я оборотням-снайперам, залегшим на балке.
Те, видно, и без моей команды знали, что делать. Мои слова затихли, и тут же прозвучали выстрелы… Пули прошили головы бывших майямцев, как туман, и, не потеряв силы, пробили хлипкую стену ангара… От Тори и Грэда оторвалась клякса чёрного vis и полетела, словно рой, на снайперов. Не знаю, откуда у нас с Шоном взялись силы, но мы оба вспыхнули и успели волной света сжечь явно смертоносный vis.
Предводители умертвий впились в нас пустыми мертвыми глазами.
«Оболочки…», — испуганно выдохнул Шон, и на меня выплеснулось знание о том, кто способен на такое.
Информация эхом расплескалось по головам: Седрик, Фрешит, Эльвиса, Арденте.
«Надо уходить», — эта мысль пришла сразу от двоих: Фрешита и Арденте.
«Куда?» — отрезал Седрик.
«Туда, где сможем выжить и…»
«И сдохнуть на коленях⁈ Фрешит!!!» — мысли потеряли связность, взорвавшись ворохом эмоций.
«Арденте?» — холодно поинтересовалась Эльвиса.
«Я думаю», — пришёл еле слышный ответ.
— Эльвиси! — Бромиас влез на наш стеллаж. — Уходим! Тори и Грэд — аватары!
Грязнуля протянул руку, чтобы ухватить красную, но она занесла свою косу. На мгновение они застыли друг против друга.
— Ну и дура! — выплюнул он и в следующую секунду, уже спрыгнув со стеллажа, быстро, но со странным достоинством покидал ангар.
Покидал поле боя.
— Все здесь ляжем. На этой мёртвой осквернённой земле, — с глухой злостью произнес Арденте и добавил: — Если чуда не случится.
За те несколько секунд, что Бромиас нас отвлек, Седрик и Фрешит смогли достичь согласия. В глазах болотника стояла смертная тоска, а Седрик со странной яростью пообещал:
— Ты выживешь! И ты будешь править городом! Слышишь, Пати? Ты станешь единственным правителем этого города!
«Что ты натворил? Что ты задумал, Седрик?» — спросила я мысленно.
«Не смей бояться, Пати! Тебе уже нечего бояться! Поняла?» — с той же яростью ответил он.
«Я понял, — вмешался Шон, — Я объясню», — и, предвидя мою реакцию, тут же добавил: «Чуть позже».
Мы отвлеклись от происходящего возле прорыва реальности совсем ненадолго, на минуту или около того, но события развивались слишком быстро.
Пастор и Родж оказались в окружении тварей, тех сдерживала только разлитая вокруг людей святая вода. Но сдерживала недостаточно. Сила противостояла силе, без хитростей и тактики. Либо пастор и его вера сожгут всех, либо твари тьмы задавят людей. А тварей было слишком много, и они не знали страха и боли.
Стало совершенно ясно — людям не выжить, святая вода не успевает разрушать полчища тварей.
«Родж!»
«Он сам выбрал свою судьбу, Свет мой», — тут же ответил Шон.
«Он не выбирал смерть!»
«Он — воин, знал, на что идёт».
«Пати, они дали нам передышку. Не делай их смерти напрасными. Соберись! Вспомни кто ты», — Седрик вмешался в наш разговор.
Скрепя сердце, я поняла, что он прав. Роджу и пастору я сейчас уже ничем помочь не смогу. Надо собраться с силами для последней атаки.