«Но не убили! Победитель всегда прав, ты всё время забываешь об этом».

«Победитель всегда прав? Ложь. Шон, пожалуйста, просто выйди оттуда живым и вернись в Нью-Йорк. Неужели история с Франсом ничему тебя не научила?»

«Научила. Научила, Пати. И я безумно благодарен тебе за то, что ты меня освободила, и я могу ослушаться даже прямого приказа. Прости. Я вернусь. Верь мне».

И он не просто захлопнул связь, а задраил наглухо.

— Грёбаный безмозглый экс-инкуб! — заорала я, слезы лились по щекам. Саданув несколько раз по приборной доске, я чуть отогнала страх и злость.

Тони молчал, следя за дорогой. Я схватилась за голову, пытаясь собраться с мыслями. Ничего не выходило.

— Тебе надо отдать эту штуку коту, — вдруг произнёс Тони, и Стилет тут же зло зашипел на него в моей голове. Я зашипела тоже, оборотень холодно глянул на меня.

— Проткнёшь? И я тоже ссохнусь и развалюсь?

О, это было то, что нужно. Его слова в момент отрезвили меня.

«Кения!» — позвала я и открыла окно. Холодный ночной воздух тоже неплохо прочищал мозги.

Чёрный крылатый кот летел нам навстречу. Тони сбросил газ, мы притормозили и Кения, заложив вираж, грациозно впрыгнул в окно. Радостно заурчав от встречи со мной и со стилетом, кот принялся тереться о руку. Стилет зарычал, как собака, но я уже успела прийти в себя и дистанцироваться от него. Кения, казалось, услышал этот рык, но воспринял его как предложение поиграть.

«Не смей меня отдавать!» — заверещал артефакт в моей голове.

Это было уже слишком. После выходки Шона получать команды от этой ино-живой твари я не собиралась. Не тратя слов, я просто собрала волю в кулак, исторгла его из себя и плашмя вдавила в грудь Кении. Воссоединившись со Стилетом, фамилиар улыбнулся и довольно сощурил глаза. А ведь он слышит крики Стилета и ему нравится быть тюрьмой для него — дошло до меня.

— Ты мой хороший и умный котик, — сообщила я, фамилиар согласно сощурился.

— Вот и славно, — подал голос Тони, — Так что там Чери?

— Унюхал инкуба-консерву. Бромиас оказался дружком одного из хозяев, и их оставили до утра. Догадайся, что задумал Шон.

— Нам придется его выручать, — мрачно констатировал оборотень.

— Если он доживёт до утра, — огрызнулась я. — Мы не можем бросить детей на этих волков и мчаться спасать Шона! — снова стукнула, на этот раз по подлокотнику.

— Не можем, хозяйка. Но мы можем вызвать кавалерию, и нас встретят на полпути, так мы сможем вернуться.

— Кавалерия — это боевики Седрика?

— Да. Поверь, он хорошо натаскал нас на бои с вампами. После Абшойлиха он многое учел. И у них отличная экипировка.

— Вы же не выносите серебро!

— Да, оно жжётся, но зачем его касаться голым телом? Всё продумано.

Достав мобильник и что-то понажимав, он протянул его мне.

— Звони.

Вздохнув, я поняла, что это единственный выход, и нажала вызов.

Трубку взяли со второго гудка.

— Ну?

— Я укокошила семерых вампов, они хотели купить… этих. Мы купили их… и не только их. Погони не видно, но нет гарантий, что её нет. Шон и грязнуля застряли в городе.

Повисло молчание, Седрик думал. Я добавила.

— Никто не догадался, что я — это я.

— Если я вышлю к вам своих и они примут бой, то станет ясно, где… эти.

Я опять вздохнула.

— Уже не до тонких игр. Мне надо вернуться. Прикрой Фрешита и наши покупки.

— А может, если Фрешит сдохнет, я освобожусь? — зло поинтересовался он.

— А может, если ты, наконец, начнёшь поступать как должно, а не как хочется, боль стихнет?

— Меня не терзают Тени, — удивлённо ответил он, — Мне не… — И осекся.

— Ты ошибаешься. Слишком часто. Не признаешь ошибок. И сам от себя скрываешь свою боль.

Он молчал, и я продолжила:

— Ты хотел, чтобы я простила тебя, Седрик. Я тебя простила. Но если я потеряю брата из-за твоей глупости и упрямства, то уже не смогу тебя простить. Никогда.

— По телефону можно соврать, — почти шёпотом произнес он.

— Я повторю, если ты дашь мне такую возможность.

— Руман! Боевой выезд полным составом. Вертолёт поднять в воздух и идти навстречу.

— Вертолёт? Ах ты, хитрый серый волк, — улыбнулась я.

— Тебя бы я вытащил даже из пасти Гарма… Пати, — очень тихо ответил Седрик.

Я промолчала. А что на такое можно ответить после всего, что между нами было?

— Когда вы нас встретите? — вернулась я к делу.

— Думаю, часа через два, может, меньше.

Я прикинула, если гнать туда и обратно, то к четырём утра мы снова будем у кинотеатра.

— Хорошо. До связи.

Глава 4

Мы гнали на максимальной для микроавтобуса скорости. Волки сверялись каждые четверть часа, команда Седрика шла быстрее графика. Через час с небольшим над нами зашумел вертолёт, а ещё через полчаса мы встретились.

Волки прибыли не только на машинах армейского образца, но и на байках. Их кожаные куртки поблескивали слишком светло: заклепки и шипы были серебряными. Не теряя времени, они построились кортежем вокруг микроавтобуса и машины Фрешита. Вертолет, высадив Седрика, отправился обратно с кортежем.

Руман и Огги неотступно следовали за своим лордом. Седрик хотел перекинуться парой слов лицом к лицу, и я вышла из машины, Тони тоже.

Подойдя на расстояние шага, полуволк осторожно принюхался и, не стесняясь, переключился на vis-зрение.

— Что с рукой? Тебя укусили? — обеспокоенно спросил он.

Я удивилась вопросу настолько, что ответила бессвязно:

— Он же уже был во мне, когда ты… Нет, меня не кусали, — взяла себя в руки я.

По лицу Седрика пробежала тень, словно он сдерживал стон боли. Кения выскользнул из ниоткуда и потёрся о мои ноги, полуволк перевёл взгляд на него, успокаиваясь и приходя в себя.

— Это не я тебя такой сделал, не я дал тебе… это, — словно доказывая что-то, произнес он.

— Верно. Ты просто не сдержался. Я знаю.

Он взглянул на меня как-то странно.

— Как ты можешь? — тихо спросил он.

Я таращилась на него, пытаясь расшифровать вопрос. Наконец, до меня дошло. Как я могу его понять и простить…

— А что, есть варианты? — с горькой насмешкой спросила я. Седрик смотрел в сторону, в землю.

— Ты ведь помнишь Серхио?

На мгновение он озадаченно сдвинул брови, а потом на лице появилась боль. Он вспомнил.

— Ещё одна моя ошибка.

— Нет. Вы тогда сделали, что могли.

— Мы опоздали, он умер. Превратился в землю.

— Я не хочу, чтобы ты превратился в землю, — еле слышно произнесла я.

— Хотя я сделал всё, чтобы ты этого захотела, — горько признал он, отвернувшись в другую сторону и по-прежнему не поднимая глаз.

— Знаешь, хотел бы я быть на месте ТиГрея, — вдруг в сердцах бросил он.

Тони стоял в двух шагах за моей спиной, в то время как Седрик оставил охрану шагах в десяти, чтобы не слушали наш разговор.

— Седрик, северный волк, — жалеет о том, что свободен как ветер, как зверь? Не верю. Ты никогда не хотел лежать у моих ног и подставлять пузо под почёсывания или лизать мне руки. Ты всегда хотел меня съесть.

Он с удивлением посмотрел мне в глаза, я шагнула вплотную к нему.

— Хотел съесть сладкую розочку…

Седрик смутился. Ведь хотел, всегда хотел… съесть.

— И съел. Розочки больше нет. Чего ты теперь хочешь, Седрик?

Он смотрел мне в глаза, словно искал ответ.

— Я хочу, чтобы всё вернулось, стало как раньше, — с мукой и мольбой произнес он.

— Прошлое не вернёшь, ты знаешь.

— Я никому не позволю причинить тебе боль, — вдруг убеждённо произнёс он и впервые за эти месяцы коснулся меня, легко обняв за талию.

Не отрывая взгляда, я смотрела на него.

— Это не в твоей власти, Седрик.

Он дёрнулся, как от удара.

— Будет достаточно, если ты не будешь делать мне больно.

— Твоё великодушие ко мне не приводило ни к чему хорошему, а прощение лишь озлобляло ещё больше — горько ответил он. — Возьми меня, — вдруг потребовал он. — Возьми в слуги на десять лет. Во искупление.