Интересно. Информация, которую одни чародеи скрывают от других, это всегда очень интересно. Только обращаться с ней нужно аккуратно.

— А в чем конкретно заключались исследования и опыты? — уточнила я, как-то он сумбурно рассказывает и многое не договаривает.

— Не торопитесь. До этого я еще дойду, — Рихард провел рукой сверху вниз, будто говорил «тише». — Уроборос хотел, чтобы она создала для нас боевую силу. Существ, подчиненных нашей воле. И она смогла, но лишь теоретически. На практике это нужно было еще проверить. Тут-то и крылась самая интересная проблема.

Он оперся обеими руками на стол и немного подался в мою сторону, словно собрался поведать мне какую-то тайну:

— Проблема в том, что в случае провала будущий хозяин такой твари погибал. Умирать члены Уробороса в случае неудачи не хотели. Отдавать такую боевую мощь в руки не-уроборосовца в случае успеха эксперимента Уроборос тоже не хотел. Принятие решения затянулось, и работа у Бэккер встала. Но как и любой учёный, она была влюблена в свои идеи и хотела проверить свою теорию немедленно и любой ценой. Так она и решила провести опыт на себе.

Раздался стук в дверь. Рихард Кросс вновь качнул пальцами, снимая покров тишины, и произнес, будто это был не мой, а его кабинет:

— Войдите!

С той стороны немного замешкались, видимо, ожидая моего голоса, а не его, но потом Адельгейда открыла дверь и вошла, неся в руках поднос с парой чашек и вазочкой с печеньем.

— Ваш чай, архимагистры.

Девушка удивленно замерла у входа, заметив, что Рихард сидит на моем месте.

— Превосходно! Превосходно! Ну, что стоишь, ставь на стол.

Ада бросила на меня взгляд, а потом быстро прошагала к столу и оставила поднос там. Похоже, она наконец-то сообразила, насколько высок статус этого архимагистра, и ей стало совсем неуютно в его обществе, так что она поторопилась покинуть нас. Однако уже на середине комнаты ее настиг его вопрос.

— А вы знали, что чай — одна из старейших британских традиций?

Ада замерла и растерянно повернулась к нему лицом, не вполне понимая, что на это можно ответить и нужно ли отвечать. Похоже, этот человек на всех так действует. И я решила облегчить ей жизнь, в конце концов, она моя ученица, а не его, кем бы он там ни был:

— Иди, Адельгейда. Можешь быть свободна.

— Да, архимагистр, — пролепетала она, выскакивая за дверь.

— А вы любите традиции? — этот вопрос Рихард адресовал уже мне, вновь накрывая кабинет покровом тишины. — Вряд ли вы в курсе, но у чародеев прошлого они были весьма интересными.

Вот уж чего не знаю, того не знаю, историей не увлекалась. Интересно, о чем он? Надо будет как-нибудь однажды узнать. Впрочем, кажется, мой собеседник и не ждал ответа. Он покрутил чашку в пальцах, не прекращая говорить:

— Но вернёмся к госпоже Бэккер. Она проводила исследования на живых людях, создавая разного рода физиологические мутации с применением жидкой тьмы. Людей ей поставлял Уроборос ровно таких, каких она и запрашивала: молодых, старых, мужчин, женщин и так далее, — он взял с подноса печенье и начал жестикулировать им, словно это помогало ему говорить. — Ее ничто не останавливало. И каждый свой подопытный образец она любила, как своего ребенка. Даже иногда называла их детьми. Скажите, а вы называете детьми ваши растения?

Мужчина отставил чашку и откусил кусочек печенья. Его взгляд задержался на подоконнике, где стояла росянка в цветочном горшке. Рядом с ней в коробочке лежали тараканчики и жучки на прокорм.

— Нет. Почему вы так решили?

— О, я безмерно рад это слышать! Значит, вы не повторите ее судьбу. Она решилась провести эксперимент на себе, взяв за основу систему иерархии насекомых. Себя госпожа Бэккер сделала маткой, истратила на это все запасы жидкой тьмы, какие были у Уробороса. И что самое интересное — у нее получилось!

Он энергично встал с кресла, подошёл к подоконнику и выхватил из коробочки с едой росянки одного из тараканчиков, разумеется, давно уже почившего, и показал его мне, продолжая говорить:

— Всего за одну ночь все подопытные мутировали до состояния людей с замашками и мутациями от насекомых, — после этого он опустил руку и стал говорить тише, словно был опечален, — а вот сама Бэккер скончалась.

Он поднес мертвую тушку к глазам и внимательно рассмотрел, а потом снова начал жестикулировать им.

— Впрочем, начиная с этой ночи о происходящем у нас есть лишь наиболее вероятные догадки, фактов мы не знаем. Предположительно, госпожа Бэккер скончалась, и от этого все ее подопытные взбесились. Они вырвались из клеток и попытались вытащить ее тело, но почти все были перебиты по пути к выходу местной охраной. Однако же несколько особей все же сбежали вместе с ее телом. И лишь одну удалось взять живьем, — он оперся пятой точкой на подоконник и начал подбрасывать и ловить насекомое, словно это была монетка. — Это случилось десять лет назад. С тех пор ни труп Бэккер, ни ее подопытные так и не всплыли, а проект за отсутствием запасов жидкой тьмы закрыли. Однако пойманную особь как единственного оставшегося носителя жидкой тьмы так и не умертвили, и вот пять лет назад проект по его изучению снова был запущен, но на этот раз не в Германии, а здесь, под Лондоном.

Мои удивленные глаза надо было видеть, и он не смог проигнорировать мой взгляд, усмехнулся:

— Что значит «не может быть»? Это все ваша вина, госпожа Хадзис. Это именно вашими стараниями Лондон считается городом лучших магических алхимиков. Разве вас не учили в детстве, что привлекать внимание опасно для жизни?

И какого, интересно, ответа он от меня ждёт?

— Меня учили, что быть бесполезной и не привлекать не менее опасно.

Мужчина снова усмехнулся и указал на меня насекомым:

— Верно. И вот здесь мы подходим к тому, зачем мне нужны вы.

Он снова выдержал паузу, и я сочла уместным спросить:

— Чем я могу вам помочь?

Рихард Кросс словно бы только этого и ждал, он очень красноречиво поднял насекомое в пальцах над цветком, и только убедившись, что я внимательно наблюдаю его жест, разжал пальцы, роняя еду прямо в пасть росянке. Немой ответ на мой вопрос, и росянка в этом ответе — я. А после он оттолкнулся от подоконника и направился к выходу, обходя стол и меня:

— Скоро сами все поймете. И выдвигаемся мы немедленно!

И это заявление меня уже действительно застало врасплох. Мы что же, прямо сейчас едем? Куда? Надолго ли? Зачем? Но все эти вопросы я ужала до короткого:

— Что требуется взять с собой?

— На лабораторию было совершено нападение, и мне нужна информация обо всем, с чем мы столкнулись, и это вполне могут оказаться мутанты Бэккер, так что берите инструменты для взятия образцов и походную лабораторию, если у вас таковая имеется, вам их еще изучать, — он остановился у двери и с улыбкой повернулся на меня. — Ах, и кстати, попросите собрать нам в дорогу печенье. Очень уж вкусное.

— Попрошу.

Я начала подниматься с кресла, а Рихард Кросс внезапно резко распахнул дверь:

— Прямо сейчас и попросите.

С той стороны двери отшатнулась Ада. Она явно пыталась нас подслушивать, но покров тишины не позволял ей этого, как не позволил и услышать приближение Рихарда Кросса. Смертница. Так же нельзя! Я чуть было не покраснела, за ее поведение и недоученность было стыдно. Кажется, я слишком многое ей позволяю, чем и разбаловала. И однажды это может быть для нее губительно. А что если бы этот чародей не был магом Воздуха? Услышала бы она наш разговор — и всё, даже я не смогла бы ее спасти! Впрочем, ничего из этого я не сказала вслух. Не при нем такие вещи с ней обсуждать. Я лишь упрямо сжала губы и прошла мимо, внимательно посмотрев Аде в глаза. Свой взгляд она стыдливо опустила в пол и не поднимала. Я остановилась перед ней и помолчала, давая ей время на самобичевание, это и будет ее наказанием. Она не выдержала дольше пары секунд и, не поднимая взгляда, начала лепетать:

— Архимагистр, я не…

— У меня дела, — перебила я ее, пока она не села в еще более глубокую лужу, — и я уезжаю. Собери архимагистру Кроссу своего печенья в дорогу, оно ему очень понравилось.