Я молча подошла к Николасу, поставила перед ним бокал и начала наливать вино.

— Она будет молчать, именно поэтому только она и осталась в доме, — Николас положил мне руку на ягодицы поверх платья, пока я отходила к мужчине, сидящему по правую руку от него, чтобы налить вина и ему.

— Неразговорчивость — лучшее дополнение к такой внешности, — усмехнулся тот, к кому я подошла, внимательно разглядывая все мое тело, которое было прекрасно видно, поскольку платье на мне, одетое по указанию Николаса, было очень откровенным и обтягивающим.

Взгляды всех присутствующих устремились ко мне, вызвав приступ желания прикончить их всех прямо на месте, но я сдержалась, продолжая ходить и разливать вино. Я все еще наивно надеялась, что обойдется.

— Вы верно подметили, — кивнул Николас. — Но, господа, начинать сразу с дел похоже на дурной тон. Предлагаю для начала сыграть пару партий в покер. Это поможет всем нам расслабиться, чтобы обсуждать предстоящие дела с большей пользой и разумностью. Каллисто, подай нам новую колоду карт.

— Да, наставник, — эта фраза была тем, что я говорила ему чаще всего, предпочитая молчать во всех прочих случаях.

— Господин Торне, вы уверены, что мы можем говорить при этой особе? — высказал свои сомнения один из мужчин, следя, как я подхожу к небольшому бару и вытаскиваю оттуда колоду карт.

— Абсолютно, господин Уэйн. А теперь позвольте мне объяснить, почему мы вынуждены уделять вашей проблеме так мало внимания. Наша страна постепенно втягивается в военный конфликт, из-за этого могут оказаться полностью перекрыты поставки тканей, а это, в свою очередь, повлечет серьезные финансовые потери. Как только мы разберемся с этим, сразу займемся вашим делом, — он пристально посмотрел на меня, когда я протянула ему карты, но колоду не забрал. — Раздай, Каллисто. Сегодня ты у нас будешь крупье.

Один из мужчин усмехнулся.

— Самый симпатичный крупье на моей памяти. Кем вам приходится эта леди, господин Торне? — похоже, его гости были не в курсе про Уроборос и его внутренние устои.

— Можете считать ее многофункциональной и очень отзывчивой прислугой.

— Вот вы все обещаете, господин Торне, — возмущавшийся ранее мужчина все никак не мог успокоиться, — а ведь с вашим влиянием и вашим этим скрытым обществом можно было бы заниматься всеми делами одновременно. Я не просто так это все говорю, это вопрос государственной важности!

Однако после этих слов он посмотрел свои карты и вернул две обратно на стол и кивнул мне на них. Я заменила.

— Моя ставка — час вот этой миловидной особы, — Николас кивнул в мою сторону, а у меня все внутри похолодело.

— О, вот теперь игра пойдет! — довольно воскликнул третий, молчавший до этого мужчина, выкладывая на стол свою ставку в банкнотах. — Я согласен.

Остальные так же радостно согласились, и даже возмущенный Уэйн немного успокоился. Что будет дальше, я уже знала, и доводить до этого не собиралась. Внутри меня клокотал гнев. Они все здесь уже трупы, осталось лишь найти время и возможность подлить им в вино тот самый яд. В прошлый раз он хорошо себя показал. Что ж, буду выжидать.

Ждать долго не пришлось, вино кончилось быстро, и судя по всему, побеждал тот самый Уэйн, когда меня отправили за новой бутылкой. Воткнуть шприц в пробку не заняло много времени, и я понесла смертоносную жидкость обратно. Сегодня вечером на мою совесть упадет смерть еще четверых людей вдобавок к предыдущей четверке, но я ощущала себя на удивление спокойно. В моем понимании, эти ублюдки не люди. Но в отличие от прошлого раза, чувства удовлетворенной мести не было, была лишь пустота. Неужели все люди такие? Я так сильно цеплялась за свою жизнь, но стоит ли она того? Разве есть в этом мире хоть что-то, ради чего стоило бы остаться здесь и бороться за жизнь, за честь, за себя? Я пребывала в своих мыслях и не слушала их разговоры, глядя на то, как они завершают партию и допивают отравленное вино. Скоро яд сработает.

— Иди ко мне, девочка моя, — победно усмехаясь, Уэйн потер вспотевшие ладони.

Однако я не обратила на него внимание, продолжая стоять за плечом Николаса и отрешенно смотреть на стол.

— Каллисто, почему ты все еще стоишь? Иди к нему, — голос Николаса всегда прорывался к моему сознанию, даже когда я уходила глубоко в себя.

Впрочем, чего еще ожидать от мага-доминатора. Доминаторов в Уроборосе было мало, и обученные шли на вес золота. Их основной особенностью являлась возможность влиять на чужое сознание. Они не могли заставить или приказать, если жертва не хочет, поэтому им приходилось быть отличными психологами, чтобы направлять мысли жертв в нужную сторону, а затем с помощью магии подталкивать и не давать им сворачивать с этого пути. Редко кому удавалось достичь в этом мастерства. Николас был лучшим в своем деле, иначе он не был бы главой всего местного магического отделения Уробороса. Его смерть мне точно не простят, поэтому я уже простилась с жизнью и посмела отказаться, ответив просто:

— Нет.

Все удивлённо посмотрели на меня, даже Николас обернулся через плечо, и его голос зазвучал угрожающе:

— Выполняй, Каллисто. Это мой тебе приказ как наставника. Если откажешься выполнять по своей воле, мы тебя заставим. Я тебя заставлю, — голосом он выделил слово «я».

Я лишь молча перевела взгляд от стола к его глазам. Красивые темно-каштановые глаза. Скоро они закроются и больше не откроются никогда. Ну почему человек с такой красивой внешностью так уродлив внутри? Типичный представитель Уробороса. Хотела бы я убить их всех.

— Что-то мне нехорошо, — раздался голос от стола.

Один из мужчин, видимо, больше всех выпивший, схватился за сердце, а потом, судорожно глотнув воздух, повалился грудью на стол и начал медленно сползать под своим весом, изредка конвульсивно подергиваясь. В немом молчании все гости перевели взгляд на него, а вот Николас даже не повернулся туда, продолжая смотреть на меня:

— Так это все-таки была ты, — его дыхание участилось, пульс подскочил, это первые признаки отравления, ему осталось не больше минуты.

— Я убила бы вас всех, если бы могла, — ответила я безо всяких эмоций в голосе, глядя ему прямо в глаза.

К этому моменту остальные двое мужчин вскочили из-за стола, и первый на ногах не удержался, свалился на пол, судорожно глотая воздух, как рыба на суше. Второй бросился к выходу и, судя по звукам, он упал с лестницы и там, внизу, уже не поднялся. Я же все это время смотрела, как за сердце схватился Николас, как он цеплялся второй рукой за стол, силясь не упасть, и как глаза его закатились, когда он падал со стула на пол. И почему до последнего вздоха он так пристально на меня смотрел? И почему мне сейчас так плохо? Я должна радоваться смерти очередного ублюдочного мага.

Я обошла его стул и его самого, так и не став через него переступать. Что-то в нем все же было такое величественное, что я разглядела за этот месяц с ним рядом, будто там, под гиеньей шкурой, скрывался высокородный волк. Но я так и не смогла понять, что именно видела, да и не пыталась. Обращался со мной как гиена — получит ту же смерть.

Я села на освободившийся стул по правую руку от стула Николаса. Все это время, все эти дни я держалась, но сейчас самообладание изменило мне. Я поставила локти на стол, опустила лицо в ладони и разрыдалась. Мир несправедлив и, наверное, никогда иным не был. И не в моих силах изменить его.

— Мир никогда не будет справедлив, — Николас будто прочитал мои мысли.

Его голос был громом среди ясного неба. Я так ушла в свои переживания, что не заметила, как он поднялся. И сейчас он стоял, положив правую руку на спинку моего стула. В приступе паники я шарахнулась от стула и от него, споткнулась об руку какого-то трупа и чуть не упала.

— Если ты хотела меня убить, следовало изменить формулу яда, чтобы я не мог изготовить противоядие.

Он смотрел на меня без улыбки, серьезно, но и без того злобного взгляда, который я так часто вижу у магов. Это был его настоящий взгляд, который раньше я улавливала лишь мельком и который он от меня прятал, скрывал за маской злобного ублюдка, что показывал мне раньше все это время.