— То есть вы обманываете его?
— Это философский вопрос. Для него, а значит, и для тебя, все, что я передаю ему, реально. Суть всего эксперимента в том, чтобы найти пределы возможностей магии доминирования, понимаешь?
— Думаю, да, — я немного успокоилась.
— Отлично, продолжим?
Я кивнула. И не успела даже ни на чём сосредоточиться, как снова рука коснулась моей спины, и меня это окончательно добило, ведь я прекрасно видела, что обе его руки сейчас держат меня за плечи. А это была третья, несуществующая, и очень жуткая! Страх продрал до самых костей, и кажется, даже волосы вот-вот встанут дыбом. Я напряженно замерла, сражаясь с ним. Не показывать слабость. Никому не доверять. Я справлюсь сама. Мое тело даже еле заметно задрожало от напряжения. И внезапно Николас прижал меня к себе и зашептал на ухо:
— Ты в безопасности. Можешь даже показать мне свой страх или любую другую слабость. Мы договорились, помнишь? Хочешь, я расскажу тебе, откуда он берется? Когда понимаешь причины происходящего, становится не так страшно, — одной рукой он прижимал меня к себе, а другой мягко поглаживал по спине.
Он окутывал меня спокойствием, и я в самом деле начала расслабляться.
— Расскажи, — так же шепотом попросила я, всем телом впитывая заботу, что он мне сейчас дарил.
— Иногда тебе наверняка казались страшными какие-нибудь куклы или маски у бродячих артистов. Как и в этом случае, твой разум теряется в разнице между ожидаемой и получаемой информацией. Одна нестыковка — и вот он уже реагирует страхом и паникой. Но ты не твой разум. Не поддавайся. Я очень осторожен и вреда не причиню. Ты можешь мне верить.
И я, не особенно думая, выдала:
— Никому нельзя верить. Особенно магам. Особенно такого высокого статуса, как твой.
— И это правильно, — согласился он, продолжая меня обнимать и прижимать к себе. — Но у каждого должен быть тот, кого он любит, кому доверяет. Если этого нет, человек становится чудовищем. Я уже видел такое. В душе всегда должно оставаться место для чего-то светлого.
— Но ведь… тот, кого любишь, это слабость. Маги будут этим пользоваться. Я их знаю. Они могут шантажировать, угрожать, — и я наконец обняла его в ответ, доверившись.
— Если посмеют, — согласился и в то же время опроверг мои слова он. — Но даже так слабость ведь может и вырасти и стать силой сама.
Он отодвинул меня от себя за плечи, чтобы посмотреть в глаза, и я снова увидела улыбку и улыбнулась в ответ. По спине снова прошлась ладонь, но теперь я действительно верила Николасу, и страх, что я ощутила, был каким-то отдельным от моего разума, и потому очень быстро успокоился, а на смену ему пришел живейший интерес.
Да, он маг высокого статуса, огромнейшего, но при этом он не стал таким, как все они. Он такой величественный и уверенный в себе, что в его сердце даже есть место для чего-то светлого. И только таким, как он, можно доверять. Потому что вся эта сила, вся эта мощь не будет пущена на личные капризы или низменные человеческие желания. Я приняла это и приняла тот факт, что ему действительно можно доверить всё. И благодаря этому мои постоянные спутники — страх за себя, обязанность постоянно быть начеку — отступили. Все же есть в этом мире те, кому можно верить. И не всё вокруг — угроза. У меня словно камень с души упал, и мне стало очень легко. И я прикрыла глаза, вслушиваясь в свои ощущения.
— Сделай еще что-нибудь из своих штучек. Только не отпускай меня.
— Хорошо, я здесь, и я держу тебя.
Мы было нужно его прикосновение, но не потому, что было страшно. Оно мне просто очень нравилось. Его пальцы держат крепко, но не больно. Он залез куда-то в мой разум и хозяйничает там, но мне это нравится. Для него я открыта, и это чувство было для меня непривычным. Именно таким, какое я бы хотела испытывать к тому, с кем хотела бы заниматься любовью.
Интересно, я раньше не рассматривала его в этом смысле, да вообще никого не рассматривала, но теперь все иначе. Сильный и уверенный в себе, не желающий никому зла. Прекрасно контролирующий себя и даже других. В него и влюбиться немудрено. А то, что он полностью соответствует моему идеалу мужчины, только подчеркивает, как мы друг другу подходим. Он сказал, ему нравятся женщины постарше, но я видела, как он смотрел на мое тело. Оно не оставило его равнодушным. Наверное, он просто соврал мне, чтобы я не переживала. А даже если и нет, так ему, может, просто не попадались такие, как я. Все мои ровесницы глупые. Да, я точно попробую соблазнить его при первой же возможности.
И эта возможность представилась совсем скоро. Мы регулярно уделяли примерно час каждый вечер на то, чтобы он попробовал сымитировать для моего мозга очередную реальность. Учился создавать звуки, ощущения — самые разные. Предупреждая заранее и получая мое согласие, пробовал даже причинить некоторые виды слабой боли, словно просто намечал возможные точки влияния на разум. Удивительно, как можно испытать столько разных эмоций, не выходя за пределы комнаты. И вот через неделю мы дошли до такого вида воздействий, который он еще не проверял. Интимные. Он так и заявил мне, когда я вошла и уже привычно уселась на пол:
— Сегодня я буду воздействовать на твои центры удовольствия. Так что если, к примеру, тебе вдруг захочется смеяться, не стесняйся, смейся.
— Сегодня у меня вечер удовольствий? — разулыбалась я.
И он кивнул, улыбнувшись мне в ответ. Он редко улыбается, но его улыбка не менее харизматична, чем он сам. А его ум вообще заставляет меня преклоняться перед ним. Он вел себя так, словно в его руках власть надо всем миром и он этой власти достоин, и как знать, насколько это далеко от правды. А еще с ним было легко, особенно с тех пор, как он пообещал доверять мне так же, как я доверяю ему. Теперь, когда никого не было рядом, мы общались на «ты», и это добавляло домашнего уюта в наше общение.
Я кивнула ему, закрывая глаза:
— Я готова.
Услышала, как он сел на край кровати напротив меня, пока настраивал магический поводок. Это место стало для наших вечерних изысканий привычным для него так же, как мое сидение на полу. Поводок я тоже, как обычно, приняла, ожидая новых ощущений.
Я сидела вольготно, опираясь ладонями на мягкий ковер позади себя. Одну ногу вытянула, вторую оставила полусогнутой. Стоило мне закрыть глаза, как его мягкие губы коснулись моих, заставив меня вздрогнуть и распахнуть глаза. Но нет, он по-прежнему сидел на расстоянии пары метров от меня на краю кровати.
— Тебе было больно? Я совершил ошибку в типе воздействия? — он неверно истолковал мою реакцию.
— Нет, — я все же смутилась и отвела взгляд в сторону. — Это был поцелуй. И губы были твои.
— Тебе было неприятно? — уточнил он.
Вообще-то мне было более, чем приятно. Настолько, что я никак не могла поверить в происходящее.
— Нет, я просто… Почему ты всегда имитируешь себя?
— Создать образ себя проще всего.
— Понятно, — я кивнула и закрыла глаза в предвкушении.
Вот он, мой шанс. И я не упущу его.
Теперь его ладонь погладила мою ногу и начала неторопливо задирать юбку. Я не удержалась и приоткрыла глаза посмотреть, но нет, платье было на месте и меня Николас не касался, однако тоже сидел, закрыв глаза и сосредоточившись. И я закрыла свои обратно. Его ладони легли мне на щеки, а губы снова обхватили мои, на этот раз настойчивее. Черт бы его побрал, в моей голове что-то перещелкнуло, и это был просто взрыв эйфории. Я обхватила его лицо ладонями в ответ и, клянусь, я ощущала его под пальцами. С моих губ сам собой сорвался стон удовольствия, оказывается, я хотела его сильнее, чем сама думала. И я взялась за его руки и сама опустила их ниже, к завязкам на своем платье, совершенно позабыв, что он на самом деле сделать этого не сможет.
Завязки он не тронул, зато ладони его сходу оказались под одеждой. А ведь он никогда не касался меня, обнаженную, раньше, и прикосновение было похоже на удар током. Он целовал меня, а руки легли на соски и начали их поглаживать. И я снова тихо застонала. Увы, длилось это недолго. Всё просто внезапно закончилось, и все ощущения исчезли, кроме, разве что, чувства неудовлетворенности. И я открыла глаза, тяжело дыша. Николас сидел на краю кровати и потирал лицо руками, дыша не менее тяжело, чем я. Он взглянул на меня сквозь пальцы, а затем выпрямился, оставаясь сидеть, и принял невозмутимый вид:
