— Хорошо, — я чувствовала, что не готова сегодня нырять с головой в мудреную иномирную бухгалтерию, — давайте тогда сегодня разберемся с вами и вашими функциями, чтобы все могли нормально работать. А завтра уже займемся козами и другими серьезными проблемами.

Сложный суматошный день подходил к концу. Я устроилась в небольшой личной гостиной, примыкающей к спальне и в который раз перечитала полученное письмо:

«Милая кузина, рад, что ты оправилась после падения. Тебе необходимо больше отдыхать, дышать свежим воздухом. Рекомендую прочитать прекрасную книгу „Ароматические масла: ступени к совершенству“. Слышал, что после болезни ты стала очень набожной и хочешь пообщаться со Святым отцом. Недалеко от твоего нового дома есть небольшая, но очень милая церковь. Я думаю, тебе стоит посетить ее через два-три дня, когда совершенно оправишься. Не забудь замолвить словечко и за нас, твоих грешных братьев. Надеюсь на твою доброту, кузен Фрод».

Письмо, написанное размашистым почерком, казалось сосредоточием заботы и братской любви, если бы не пара нюансов. Во-первых, у Ангелины не было братьев: ни родных, ни двоюродных или троюродных. А во-вторых, кузен Фрод был широко известен в узких кругах преступного мира. И в своем письме он не выражал сочувствие, а указывал на причины рокового падения и предупреждал о приезде следователя и необходимости конспирации.

Я взяла чистый лист бумаги и стала придумывать достойный ответ, чувствуя себя настоящей шпионкой. Было весело и немного неловко. Все казалось, что вокруг меня разворачивается настоящая театральная драма, а я, надев шутовской наряд, пытаюсь вписаться в общую серьезную картину.

«Милый кузен, как рада я вновь получить от тебя весточку. Твои рекомендации и советы всегда помогали мне справиться с любыми жизненными невзгодами. Во время падения я повредила руку, поэтому писать мне пока еще сложно, почерк потерял свое изящество. Ой… я пока еще с трудом владею пальцами, вот, поцарапала кожу, и кровь капнула на лист. Надеюсь, через несколько дней я окончательно оправлюсь и смогу написать тебе и о своих впечатлениях от книги, и о поездке в церковь и беседе со Святым отцом. Любящая тебя Лина».

Отлично, решила я, запечатывая конверт и опуская его в специальную шкатулку для отправки писем. Если у Фрода возникнут вопросы к моему изменившемуся почерку, он сможет проверить подлинность отправителя по капле крови.

Ханна помогла мне приготовиться ко сну и ушла к себе. А я достала из сундучка «набор спокойного сна» (пара защитных артефактов, магические ловушки на двери и окна, зачарованная цепочка на шею) и с чистой совестью забралась в постель.

Засыпая, просила Судьбу лишь об одном: еще раз проснуться в этом удивительном мире, полном неразгаданных тайн.

Мягко покачиваясь на неровностях проселочной дороги, карета двигалась в сторону деревеньки и козьей фермы. Мне хотелось познакомиться с живущими и работающими там людьми, узнать больше о семейном бизнесе, полюбоваться природой и окунуться в простую атмосферу сельской жизни.

Мимо проплывали зеленеющие луга, солнышко ласково касалось теплыми лучами моего лица, а легкий ветерок приносил умопомрачающий запах полевых цветов и скошенной травы.

Напротив меня сидела Ханна, сегодня в глубине ее холодных глаз притаилась насмешливая улыбка, а с лица не сходило выражение полной удовлетворенности. Утром, войдя в мою комнату, чтобы помочь с утренними процедурами, она обнаружила пару неблагонадежных личностей, тщетно пытающихся выбраться из тугого кокона липкой паутины. Рты их были плотно заклеены, видимо, чтобы не разбудить хозяйку столь действенных артефактов защиты.

Я же, сладко проспав всю ночь, проснулась от громких голосов набежавшей прислуги и в который раз поразилась железному спокойствию и предусмотрительности настоящей Ангелины: жить в постоянном ожидании нападения — сомнительное удовольствие, но в ее бесценных сундучках хранились артефакты на любой случай: от обычного сна до посещения королевского дворца.

Искреннее изумление дорта Томаса, когда ему предъявили двух жертв паучьих сетей, заставило предположить, что в ночном происшествии виноват не он, и у меня имеются и другие, не менее деятельные враги.

Нападавших решено было оставить в одном из подвальных помещений до приезда следователя. Пусть сам с ними разбирается. Страха, как ни странно, они у меня не вызывали, работники же поместья вообще были в полном восторге — давненько в их жизни не было столько увлекательных событий. Дом гудел от сплетен и фантастических предположений.

До деревни слухи о ночном нападении еще не добрались, тут все было тихо и спокойно. На улочках играли полуголые ребятишки, лохматые собаки сонно брехали из-под покосившихся заборов, а дряхлые старухи, сидевшие на столь же дряхлых лавочках, косо посматривали на проезжавшую карету.

На ферме нас уже ждал управляющий, приятный мужчина средних лет с загорелым лицом и сильными руками, явно привыкшими к ежедневному труду. Дэрвин Климм провел нас по обширной территории фермы, показал козлятники, открытые загоны, стригальни и другие производственные помещения. Меня поразило качество всех строений, чистота и ухоженность территории. Самих коз практически не было. Их увели отъедаться на пастбища, на самой ферме оставалось лишь несколько больных животных, над которыми колдовали маги-ветеринары.

— У нас система содержания стойлово-пастбищная, — обстоятельно рассказывал Дэрвин, — зимой здесь выпадает много снега, и мы уводим коз в помещения. В конце зимы у них начинается линька, тут важно вовремя начать вычес, чтобы качество пуха было превосходным. Потом уже идет весенняя стрижка шерсти. Но главное — это пух. Наши козы — лучшие во всем королевстве!

— Дорт Томас говорил мне, что козы стали болеть и качество продукции заметно упало, так же как и ее объемы. — Я с огромным интересом осматривала разнообразные гребни, гребенки, ножницы и ножи для вычесывания и стрижки животных.

— Заболело около десятка коз, — сурово сдвинув брови, подтвердил управляющий, — к счастью, лучших производителей не затронуло. Плохо то, что мы пока не можем определить причины болезни и подобрать адекватное лечение. А что касается основной продукции, так у нас стадо в триста тридцать голов, так что объемы мы сохранить смогли, и качество осталось превосходным. Но, несмотря на это, продажи упали. Дорт Томас говорил, что несколько постоянных покупателей отказалось продлевать договора.

— Странно, в столице изделия из шерсти бэкрудских коз всегда ценились и стоили больших денег. Что же изменилось? — я взглянула на загон с печальными облысевшими козами, — как будто хорошо спланированная диверсия… Будем разбираться, Дэрвин. У меня широкие связи и большие возможности. Сейчас есть в чем-то нужда или острая необходимость?

— Тут мы справляемся, хозяйка, а вот в деревне три недели назад пожар был. Мальчонка слепой с печкой не справился. Так три дома сгорело. Погорельцев мы пока пристроили, лето все ж. Но им бы помочь с материалом, а уж отстроим сами. А то зимой шибко трудно будет.

— Ясно, спасибо, что рассказал. И вот еще что, коли есть у вас рукодельницы, пришли ко мне, попробуем живую рекламу устроить. Хорошо, что лето в этом году не слишком жаркое.

— Будет сделано, хозяйка, — Дэрвин поклонился и помог нам с Ханной забраться в карету. — Коли сейчас прямо поедете, а потом свернете вправо, аккурат у погорелья окажитесь.

Почерневшие остовы печных труб уродливо торчали посреди мертвой земли. И дома, и хозяйственные постройки выгорели полностью, просто повезло, что никто не пострадал.

К нам подошла немолодая женщина в застиранном сарафане, склонилась в поклоне, а потом настороженно взглянула из-под надвинутого на лоб цветастого платка: в поблекших от выплаканных слез глазах читались безнадежность и отчаяние.

— Здравы будьте, хозяйка. На осмотру приехали?

— А ты у нас главная погорелица будешь?

Женщина совсем сникла, внезапно бухнулась на колени в зольную пыль и забормотала: