— Что произошло? — тихим, безжизненным голосом спросил он вновь.

— Дору укусил паук каракурт, мои лекарства не действуют, по словам доры сыворотка тоже будет бессильна. Хотя дорт Нортан всё равно отправил запрос в столицу. — Старичок помолчал и с неожиданной злостью добавил, — От судьбы не уйдёшь. Пусть дора и выторговала себе пару месяцев, с богами в прятки играть бесполезно.

Он хотел ещё что-то сказать, но закашлялся, подавившись собственной желчью.

— Арвель, проводи-ка лекаря, Мне кажется, ему необходимо отдохнуть, — хриплым надтреснутым голосом приказал Нортан. — Приветствую, дорт.

Сайрен не ответил. Он обвел тяжёлым взглядом помещение, стиснул зубы и принялся за работу: отправил несколько писем и запросов, расставил записывающие артефакты, аккуратно упаковал трупик паука и пустые склянки из-под выпитых лекарств. Потом осторожно присел на краешек постели и коснулся холодной женской руки.

Его мозг активно работал, анализируя ситуацию, подмечая детали и делая первые выводы, а сердце… Сердце отказывалось верить.

Длинные ресницы дрогнули, Ангелина чуть слышно вздохнула и, с трудом шевельнув искусанными губами, прошептала:

— Пришли попрощаться, дорт следователь? Жаль, что наше общение оказалось таким недолгим…

Лёгкая улыбка на миг озарила бледное лицо и тут же застыла, скованная судорогой.

Каким бездушным монстром надо быть, чтобы поднять руку на эту удивительную женщину! Мир, безусловно, обеднеет, потеряв её. Сайран с ненавистью взглянул на мужчину, сидевшего по ту сторону кровати:

— Нортан Бэкруд, вы обвиняетесь в убийстве своего брата Маркуса и покушении на его вдову, Ангелину Бэкруд. Я приложу все свои силы, но выведу вас на чистую воду!

— Здесь не место для выяснения отношений, — Нортан устало покачал головой, — К тому же ваши обвинения беспочвенны. Очевидно же, что Маркуса убила Ангелина. А теперь приспешники Фрода решили избавиться от бывшей клиентки и опасного свидетеля.

— Что⁈ Мерзавец, как удобно всё свалить на умирающую! — прошипел Сайрен, — Да только у меня есть показания Ангелины, подтверждённые сильнейшим артефактом правды!

— Так и мои показания у вас имеются, — насмешливо ответил Нортан, — Лина дорога вам, поэтому вы не хотите замечать очевидное.

— Очевидное состоит в том, что вы, Бэкруд, убийца! — парировал Сайрен.

И вдруг застыл, забыв как дышать.

Ангелина смотрела на него, широко распахнув глаза, и мягко, чуть укоризненно улыбалась. Даже находясь на пороге смерти, она была прекрасна и притягательна. И Сайрен вдруг отчётливо понял: вместе с Ангелиной этот мир покинет его собственное сердце, только-только сбросившее свои ледяные оковы. Судьба была бесконечно несправедлива к нему: вернув веру в любовь и возможное счастье, она тут же жестоко отобрала ее, растоптав ростки светлого чувства… За что⁈

— Нортан прав, Маркуса убила я, так же, как и предыдущих мужей. Вроде бы там ещё и любовники были, память помогает мне очень выборочно, — в хриплом голосе слышалась искренняя обида. — Тело — не душа, но иногда нам приходится отвечать за чужие поступки. Ладно, расскажу то, что знаю. В конце концов, и сама маньячка, и её подельники должны понести заслуженное наказание.

Пока Сайрен пытался осознать услышанное, Ангелина взглянула на Нортана:

— Может, тебе лучше выйти на время? В моём рассказе будет мало приятного.

— Нет, милая, я останусь. Боюсь, как бы наш уважаемый следователь не сорвался. От твоих загадок легко сойти с ума.

— Но ты разгадал, — она тихо рассмеялась. — Спасибо. Я бы не пережила твоей ненависти и подозрений. Ладно… Первого своего мужа Ангелина, ну, то есть я…

Сайрен слушал предсмертные признания Чёрной Вдовы и ловил себя на странном ощущении неправильности происходящего. Женщина постоянно сбивалась, начиная говорить о себе в третьем лице, периодически едко комментировала собственные поступки, искренне желала самой себе гореть в аду и была совершенно не похожа на серийного убийцу. Напротив, с каждым произнесенным словом Сайрен всё больше убеждался в невиновности умирающей женщины. Факты против внутреннего чутья… У следователя голова шла кругом!

А тут ещё братец Маркуса подливал масло в огонь — как только Ангелина начинала задыхаться, поил её водой, гладил пальчики и ласково шептал:

— Тише, милая, не спеши. Тебе нужно отдохнуть.

Как будто она не об убийствах рассказывала, а о прогулке по модным лавкам.

Наконец тяжёлый рассказ подошёл к концу. Ангелина задремала. В комнате повисла тишина, тревожным сном забылся и весь большой старый дом. Только тикали часы на стене, равнодушно отсчитывая секунды. Нортан и Сайрен сидели по разные стороны большой кровати. Иногда они перекидывались парой слов, но больше молчали. Обвинения, упрёки, ревность — всё отошло на задний план перед лицом настоящего горя. В их соперничестве не было победителя. Они оба проиграли.

Часы пробили полночь. С последним ударом маятника остановилось и сердце Ангелины.

Судорожно вздохнув, Сайрен коснулся губами её прохладного лба, даря свой первый и последний поцелуй той, кого мечтал целовать всю жизнь. И стремительно вышел из комнаты.

— Я буду ждать, возвращайся, пожалуйста, — прошептал Нортан. Он не пытался вытереть мокрые дорожки со щёк: когда уходит любимый человек не зазорно плакать даже сильному мужчине.

Через три дня состоялись похороны. С самого утра моросил мелкий дождь. Небо плакало вместе с людьми, собравшимися на небольшом деревенском кладбище: в своём завещании Ангелина просила не увозить её тело в столицу, отметив, что хочет покоиться среди белоствольных берёз и трепещущих осин.

Когда карета Сайрена подъехала к покосившейся от времени ограде, официальная часть уже подошла к концу, и притихший народ постепенно расходился. Женщины вытирали платочками покрасневшие глаза, мужчины сурово молчали. Слухи о причастности молодой вдовы к смерти её мужей, конечно, гуляли среди деревенских. Но им мало, кто верил. Ангелину Бэкруд в народе успели полюбить, считая настоящей хозяйкой и заступницей.

Сайрен подошёл к свежему холмику земли, сплошь усыпанному цветами, и осторожно положил сверху две крупные, дивно пахнущие лилии. Белую — символ чистоты и непорочности, и темно-бордовую, практически чёрную, символизирующую ярость и страсть.

Ангелина была похожа на эти удивительные цветы: красивая и противоречивая, полная тайн и загадок. Сайрену только предстояло попробовать разгадать их.

Да, с одной стороны, Ангелина Бэкруд действительно оказалась тем самым безжалостным убийцей, настоящей Чёрной вдовой. Весь ОТПиНУ уже неделю бурлил, напоминая проснувшийся вулкан. Его сотрудники трудились круглые сутки, раскрывая одно преступление за другим. Сам Сайрен вообще превратился в легенду королевского масштаба. Его обсуждали, им восхищались, ему завидовали. Благодаря поимке Зорана и откровениям Чёрной вдовы удалось закрыть не менее десяти дел, ещё столько же находилось в активной работе. И теперь все сотрудники отдела, от младшего курьера до начальника, пытались урвать кусочек от общего триумфа, все мечтали о премиях и наградах. Все, кроме самого Сайрена Холла. Он стал ещё более мрачным и нелюдимым, нетерпимым к чужой лености и глупости, равнодушным к простым радостям жизни.

Да, вина Ангелины Бэкруд была доказана. И всё же что-то не давало следователю покоя.

Он оглянулся. Чуть стороне в своём чудо-кресле сидел Нортан и невидящим взглядом смотрел на могилу своей погибшей невестки. Холодные капли дождя стекали по застывшему лицу. Сайрен подошёл к нему.

— Мне жаль, — глухо произнёс, следуя устоявшимся традициям. И неожиданно для себя добавил, — Мне не хватает её… но… даже самое красивое зло должно быть наказано. Это закон. Ангелина была убийцей.

— Тело, не душа, — повторил вдруг Нортан странные слова, сказанные Ангелиной перед смертью.

Сайрен вздрогнул и сверху вниз посмотрел на мужчину. Тот всё так же сидел в своём кресле, бездумно глядя сквозь серую пелену дождя, а на коленях у него лежал букет жёлтых ирисов.