Он бдителен — всегда наблюдает и передает информацию тем, кто ее спрашивает, что делает его опасным противником и чертовски классным союзником. Он несколько раз спасал мою задницу, просто угрожая открыть рот и выдать порочный секрет. Боялись не его, а всей той хрени, что он знал.

Плохая новость заключалась в том, что информация, которой он владел, делала его мишенью, а это означало, что я ввязывался в драки, чтобы его защитить. Он не мог постоять за себя без оружия. Он был маленьким и слабым, поэтому, если он приблизится к нападающему — ему конец.

Он заработал больше уважения, чем его враги, что хорошо для него — это как доспехи. Вообще-то, это довольно забавно.

Я встал, все еще чувствуя боль в ноге, и размял плечи и шею.

 — Ты в порядке, мужик? — поинтересовался он.

Я снова кивнул.

 — Гребанный бумажный нож в ногу... Это отстой, братан. Болит? — Он подошел ближе к моей камере и облокотился о решетку.

Я с трудом поверил в то, что не услышал сигнала к обеду и открытие решетки. Очевидно, спал мертвым сном.

Я пожал плечами, не желая признавать, как сильно болит нога. Я доверял Скупу, но если остальные обнаружат, какой вред мне нанесен, то воспользуются случаем и вновь нападут.

Он улыбнулся и подмигнул, понимая мою сдержанность. У стен есть уши.

 — Я же сказал — время обеда, — сказал офицер Ривз. Он подошел к Скупу с неизменной усмешкой на лице. — Сейчас не время ворковать, дамочки. Либо вы едите, либо трахаетесь. Так что шевелите задницами.

Я ненавидел этого сукина сына.

Скуп ухмыльнулся и направился к очереди в столовую.

— Ну же, Икс. Сегодня никакой задницы для тебя. Я чертовски голоден.

Это был сарказм, но офицер Ривз скривил губы в отвращении.

Они ушли вместо того, чтобы дождаться меня. Мне нужно привыкнуть к ране и переодеться. Вздрогнув при первом шаге, я умудрился пройти в нормальном темпе, не хромая и скрывая травму.

Пока я спал, охрана принесла новую форму. Быстро переодевшись, прежде чем примкнуть к очереди, идущей вниз по лестнице в столовую, я бросил окровавленную форму в прачечный желоб и присоединился к Скупу.

Мы ждали с подносами в руках, словно дети. Я оглядел комнату, пытаясь понять общий настрой.

Ужин у всех самая любимая часть дня, не считая времени отдыха, конечно. Еда безвкусная, но тем не менее. Иногда во время ужина нам выдавали по сухому куску торта с чем-то, напоминающим глазурь. Это считалось угощением, учитывая альтернативу.

Все уставали за день, так что во время ужина были спокойны и дружелюбны. Группы валяли дурака, друзья и члены банд добродушно подшучивали.

Сегодня все по-другому. Настроение вокруг настолько напряженное, что его можно разрезать дешевыми пластиковыми вилками, которыми нас заставляют пользоваться. По моему наблюдению, по крайней мере, две разных группировки оценивали меня издалека, смотря на раненную ногу и заговорщицки ухмыляясь с плотно сжатыми губами.

Скуп тоже уловил это настроение. Как только мы наполнили подносы едой, то отошли в конец комнаты, чтобы поесть в тишине. Покончив с ужином, мы вернулись в камеры и стали ждать, когда погаснет свет. День был неудачным, в том числе и из-за скверной раны, но теперь у меня есть новая цель. Есть чему посвятить свободное время, а именно избавлению от новенькой медсестры.

Она своего рода у меня на мушке, с завтрашнего дня ей здесь не место.

Глава 5

ЛАЙЛА

Я НЕ СОБИРАЛАСЬ возвращаться. Покинув тюрьму, я провела десять минут в машине, уставившись в никуда и думая о том, как страшно снова оказаться там. Я ехала в свою дрянную квартиру с одной спальней в полном оцепенении. Добравшись до дома, я, умирая от голода, направилась прямиком к холодильнику только для того, чтобы обнаружить, что еды там нет.

Даже лапши Рамэн не нашлось. Ни кусочка черствого хлеба, ни ломтика заплесневелого сыра. Я на мели, и мне не к кому обратиться. Даже если бы было к кому, я слишком гордая. Выбора особого не было, поэтому я выпила большой стакан воды, сходила в душ и легла спать, зная, что как бы сильно не хотелось возвращаться в тюрьму, другого выхода нет. Либо это, либо умирать с голоду на улице.

Преимуществом работы в тюрьме является бесплатный завтрак и обед. Конечно, они приготовлены заключенными. Я даже думать не хотела, каким образом, но еда есть еда. На вкус она отвратительна, но все лучше, чем голодать. Я вынуждена есть ее, пока не могу позволить собственную.

Уже через несколько минут я уснула так крепко, словно не спала несколько дней к ряду. Я очнулась от звонка телефона, лежащего на ночном столике. Посмотрев на будильник, мигающий мне в ответ, я увидела, что он должен сработать через десять минут.

Отлично. Мне бы пригодились эти десять минут.

Схватив телефон со стола, я увидела, что звонит моя подруга Диана. Мы познакомились на второй день учебы в сестринской школе. Моя сумка порвалась под тяжестью ужасно огромных книг, а она рассмеялась и помогла донести их до машины.

 — Паркуйся поближе к классам и используй багажник как шкафчик, — сказала она.

Ее совет выручал меня на протяжении следующих нескольких семестров. Было невозможно повсюду носить эти книги.

В последующие дни мы ходили на одни и те же занятия. И не один час провели за совместным выполнением заданий.

 — Привет? — проговорила я в трубку.

 — Ты уже видела, как кто-нибудь трахается в задницу? — спросила она, хихикая.

 — Серьезно? — Мой сонный голос сорвался.

 — Да, серьезно. Ты работаешь в тюрьме полной мужчин, много лет не видевших обнаженной женщины. Там должен происходить жесткий анал. — Она рассмеялась.

Покачав головой, я потерла глаза и села в кровати.

— Как продвигается поиск работы? — Я сменила тему.

 — Потихоньку. У меня сегодня собеседование в больнице при университете. Что насчет тебя? Какого это — работать в тюремном госпитале?

Я ответила, аккуратно подбирая слова.

 — Здесь все иначе. Я уверена, что это совсем не похоже на работу в обычной больнице. Есть так много правил, которые нужно соблюдать, просто чтобы оставаться в безопасности. Приходится постоянно быть начеку, и я не знаю, кому могу доверять. У нас почти каждый день блокировки из-за постоянных драк. Вчера было две, и двое заключенных добрались до скальпелей. К счастью, офицеры легко с ними управились.

 — Господи, Лайла, это звучит ужасно. Ты уверена, что хочешь вернуться туда?

Это вопрос на миллион долларов.

Хотела ли я вернуться? Нет, черт возьми.

Собиралась ли? Да, черт возьми.

Я вздохнула, думая о пустом холодильнике и крошечной квартире. Мне повезет, если на ближайшие дни хватит бензина, чтобы добраться до работы.

 — У меня нет выбора. Счета приходят каждый месяц, и мне нужно на что-то питаться, — сказала я, в то время как желудок скрутило от голода.

На другом конце провода стало тихо, и я услышала, как она глубоко вздохнула.

— Просто будь осторожна, хорошо? Эти заключенные безжалостны. Я как-то смотрела документальный фильм о тюрьме. Там творится полная хрень. Никогда не знаешь, что они выкинут. Поэтому прикрывай задницу и держи голову высоко поднятой.

Я хихикнула.

— Будет исполнено.

 — Хорошо. Люблю, скучаю, — пропела она.

Я улыбнулась.

— Я тоже люблю тебя и скучаю.

Повесив трубку, я откинулась на подушки. Времени до следующей смены оставалось немного. Когда я закрыла глаза, в голове возник образ Икса. Я подумала о запечатленном на его лице страхе в нашу последнюю встречу.

Сердечный ритм ускорился.

Я могла только надеяться, что следующие смены будут однообразны. Я не вынесу, если каждый день будет происходить что-нибудь опасное.

СЛЕДУЮЩИЙ ДЕНЬ на работе прошел без особых происшествий. Большую часть времени я провела за уборкой, инвентаризацией и заполнением отчетов. Несколько заключенных пришли для приема лекарств и сдать анализы крови. После смены я ехала домой в приподнятом настроении, меньше сожалея о решении остаться на работе.