— Хватит, — прорычал он.

Замечательно. Появление офицера Дугласа означает, что я снова отправлюсь в изолятор. Это последнее, чего я хотел, но я не мог просто стоять и смотреть, как насилуют бедного несчастного парня.

Но он удивил меня. Вместо того, чтобы позвать остальных офицеров и заковать нас четверых, он вошел в прачечную и кивнул Джерому.

 — Забирай отсюда своих парней, и не дай бог я снова поймаю вас здесь.

Прежде чем они втроем покинули комнату, Джером взглядом обещал отомстить. Охренительно. Еще одна смертоносная банда, о которой стоит беспокоиться. Теперь моя гибель неизбежна. Парень, которого они изнасиловали, молча ушел. Он не глуп. Знал, что настучать на Партизан, все равно, что подписать собственное свидетельство о смерти.

Я стоял, пытаясь понять, что предпримет офицер Дуглас, но вместо того, чтобы остаться побеседовать, он кивнул и развернулся к выходу.

 — Постарайся держаться подальше от неприятностей, Икс.

С этими словами он ушел, оставляя меня в тишине заниматься стиркой, пока не пришла остальная часть бригады. Я три часа занимался мытьем, сушкой и складыванием вещей, все это время истекая потом из-за высокой температуры в комнате. Из-за влажности все липкое и мокрое. Когда я вернулся в камеру, мышцы ныли от боли, форма промокла насквозь.

ГОЛОВНЫЕ БОЛИ стали хуже. Вскоре они начали сопровождаться головокружением. Я понимал, что стоило сходить в госпиталь, но также я знал, что мое пребывание рядом с Лайлой опасно для нас двоих. В одну минуту я стою в камере и жду, когда охранники построят нас в очередь к обеду, а в следующую — оказываюсь в госпитале с Лайлой, стоящей надо мной. Прошло так много времени с тех пор, как я видел ее лицо, из-за чего мое сердцебиение мгновенно ускорилось.

Она здесь. Скуп сказал, что она вернулась, но я почти не поверил ему. Теперь я убедился в этом собственными глазами. Что одновременно паршиво и невероятно классно. Видеть ее и знать, что она в порядке, подобно эйфории. Хотелось протянуть руку и дотронуться до ее кожи, почувствовать, что она настоящая, но я не хотел подвергать опасности ее работу или получить пинок под зад от охранников за то, что прикоснулся к сотруднику тюрьмы.

Всю дорогу до больницы в голове всплывал образ ее обеспокоенного лица. Она вела себя так, словно переживала за меня. Это беспокойство сильнее того, что обычно проявляет медсестра к пациенту. Она выглядела, как женщина, тревожащаяся за своего мужчину; что-то в этом вызвало странное жжение в груди.

Я хотел ее. Помоги, Боже, так сильно. Но не из-за того, что я не прикасался к женщине с девятнадцати лет; а потому, что мое тело требовало ее — и никого другого.

Я прошел через большое количество тестов и анализов. Переходил от одного аппарата к другому под присмотром вооруженной охраны. Проведение осмотра подразумевает освобождение от наручников, а без них проще бежать. Но они понятия не имели, что это последнее, что мне нужно. Конечно, я хотел на свободу, но больше желал еще раз увидеть Лайлу.

После того, как врачи закончили со мной, меня отвели в палату и приковали наручниками к постели. Вооруженные офицеры расположились в коридоре, а я остался один в обустроенной комнате с телевизором. Неудивительно, что заключенным нравились визиты в больницу. Это как небольшой отпуск от нашей реальности.

После часового просмотра телевизора, я начал дремать. Я на протяжении нескольких лет не чувствовал такой расслабленности. Впервые за долгое время ничего не причиняло страданий. Я даже получил отсрочку от незначительных головных болей.

Веки затрепетали, сон почти овладел мной, когда внезапно открылась дверь, и вошла Лайла.

Она все еще в рабочей одежде, а значит отправилась сюда прямиком после окончания смены. Она медленно двинулась через комнату к постели, зеленые глаза неуверенно изучали мое лицо.

 — Ты пришла, — сказал я, садясь.

Она кивнула.

Такая красивая. Чертовски красивая, и, хоть это неправильно, я чувствовал себя потрясающе, зная, что она пришла ради меня. Никаких других заключенных, только я.

 — Знал, что ты не сможешь устоять передо мной, — пошутил я, пытаясь разрядить обстановку.

Едва заметная улыбка тронула ее губы, а затем исчезла, когда она озабоченно опустила брови.

 — Я рад, что ты пришла. — Слова сорвались с моих губ, и я действительно имел это ввиду. Признаться в этом для меня не удар по самолюбию. Я счастлив видеть ее здесь, и хотел, чтобы она это знала.

 — Иди сюда, — сказал я, протягивая свободную руку. Я не хотел, чтобы она боялась меня. Она последний человек в мире, которому я причиню вред. Я нуждался в ее близости.

Она неловко подошла к краю кровати и тяжело сглотнула, горло дернулось верх и вниз.

 — Я никогда не причиню тебе вреда, Лайла. Никогда. — Никто не произносил более правдивых слов.

Она еще раз изучила мое лицо, а затем подошла ближе; ее бедра задели прикроватные перила. Медленно, как если бы собирался погладить раненного щенка, я протянул к ней свободную руку. Когда я пальцами прикоснулся к ее щеке, она закрыла глаза и вздохнула так, словно чувствовала столько же удовольствия от моего прикосновения, сколько и я, даря его.

Это происходило на самом деле. Я мечтал об этом неделями, и вот она правда здесь, и я прикасаюсь к ней. Задержавшись пальцами на щеке, я опустился к шее, наблюдая, как ее глаза расширяются, а скулы заливаются румянцем. Я хотел пальцами последовать за ним, когда он проступил на шее и скрылся под топом.

Встряхнувшись, она наклонилась и схватила планшет. Я смотрел, как ее нефритовые глаза изучали документ, и крошечная улыбка тронула пухлые губы.

 — С тобой все будет в порядке, — сказала она.

Она не представляла, насколько права. Со мной определенно все будет в порядке. Пока она здесь, и все ее внимание приковано ко мне, ничто не может причинить мне вреда.

 — Теперь да.

И это правда. Мне никогда в жизни не было так хорошо.

Глава 13

ЛАЙЛА

Я НЕ МОГЛА ПОВЕРИТЬ в то, что делала. Поступала так же недобросовестно, как и заключенные. Врала, чтобы получить желаемое, а хотела я попасть к Иксу.

Видеть его прикованного к больничной кровати невыносимо. Он сам на себя не похож. Это не Икс из блока. От его обычно угрюмой натуры не осталось ни следа, вместо этого — бледная копия: слабая и не понимающая, что происходит с его телом.

Когда он ко мне прикоснулся и посмотрел с теплотой в глазах, я не была уверена хочу ли признавать чувства, переполнявшие мое сердце. Его обещание никогда не причинять вреда тронуло меня до глубины души как никогда сильно. И хотя все остальные боялись Икса, я знала, что он говорил правду. Он ни за что не обидит меня.

За последние несколько недель у него имелась не одна такая возможность, но все же именно он тот человек, который сделал все, что мог, чтобы спасти меня. Стал бы он это делать, если бы у него самого были планы навредить мне?

Его большой палец переместился под моим глазом, мозолистая шершавая подушечка коснулась щеки, и я растаяла в его ладони. В этот момент исчезли все запреты, и между нами проскочило что-то незримое. Он каким-то образом умудрился сделать меня своей, и я не уверена, что он понял это.

 — Как ты сюда попала? — спросил он; его большая, теплая рука накрыла мои замершие ладони.

 — Просто вошла. — Я пожала плечами.

Мне не хотелось разглашать перечень всех манипуляций, которые я совершила, чтобы пробраться к нему. Это не то, чем я гордилась, и поверьте, ангел на моем левом плече уже устроил выговор.

Я села в кресло рядом с кроватью и убрала свои руки от его. Я не могла мыслить ясно, когда он ко мне прикасался. Все внимание сосредотачивалось в месте, где его тепло встречалось с моей холодной кожей. Это все, о чем я могла думать. Офицеры за дверью громко рассмеялись, отчего я вздрогнула. Вскоре они придут проведать меня.

 — Прежде чем я ушла с работы, доктору Джайлсу позвонили из больницы. Я увидела, как он записал номер палаты в своих документах.