Я предполагал, что теперь, когда она больше на не работала в Фултоне, это не имело значения, но не хотел, чтобы о ней плохо думали из-за того, что она спала с заключенным. Они не знали нашей истории. Не понимали нас.

Комната для посещений вся серая. Стены. Столы. Стулья. Это самое удручающее место в Фултоне, но также это единственное место, где люди искренне улыбались. Именно это я и сделал, когда вошел в комнату и увидел Лайлу, сидящую за столом в ожидании.

На ней был светло-зеленый топ и джинсы. Волосы распущены и слегка завиты на кончиках. Она даже наложила немного румян; не то, чтобы она нуждалась в этом. Она выглядела чертовски потрясающе. Нет. Даже лучше.

— Привет, — сказала она, когда я сел напротив нее.

Я звякнул наручниками, когда положил руки на стол: пальцы свело от желания прикоснуться к ней. Она взглянула на меня из-под длинных ресниц, заставляя мое сердце биться сильней, но я знал, что не могу проявить слабость при зрителях. Как бы ни был рад видеть ее, я понимал, что за нами наблюдают. Постоянно.

— Это не безопасно, — сказал я, осматривая комнату, и остановил взгляд на Хосе.

Уголок его рта приподнялся в понимающей ухмылке, и мне пришлось приложить большие усилия, чтобы не вскочить с места.

— Знаю, но я хотела увидеть тебя. Я уволилась, не попрощавшись.

Ее пальцы дрогнули, и она придвинула их немного ближе к моим. Закрыв глаза, я представил, что она держит меня за руки. Вообразил, как ее нежная кожа касается моей огрубевшей, и меня окутывает ее сладкий аромат.

— Я рад, что ты уволилась, — сказал я, скользя по ней взглядом и стараясь запечатлеть ее образ. Я надеялся, что она больше никогда не вернется в Фултон. Мечтал, что увижу ее вновь на свободе, но не в Фултоне.

— Мигель мертв.

Ее глаза широко распахнулись, и она нервно облизнула губы.

— Это ты?

Я покачал головой и презрительно усмехнулся.

— Знаешь, в Фултоне все так думают. Глупо было полагать, что ты решишь иначе.

Услышав эти слова, она накрыла мои руки своими.

— Прости. Я знаю, насколько ты оберегаешь тех, о ком заботишься. После того, как она напал на меня, я решила...

Останавливая, я сжал ее пальцы, наслаждаясь ощущением бархатной кожи.

— Я не убивал его, но хотел бы. Жаль, что меня не оказалось рядом с тобой.

— Прекрати, Кристофер. Все что теперь имеет значение — это то, что я уволилась. Наш следующий шаг — снять с тебя обвинения. Дай мне время, и я тебя вытащу.

— И потом мы сможем быть вместе? — спросил я, переплетая наши пальцы и не беспокоясь, как это выглядит.

Она широко улыбнулась, ее лицо озарило комнату, так что даже серый цвет стал не таким угрюмым.

— Да.

Я улыбнулся и встретился взглядом с Ривзом на другом конце комнаты. Он обвиняющее смотрел на меня с ненавистью. Как говорится, шило в мешке не утаишь: все в комнате могли видеть, что Лайла и я больше, чем медсестра и заключенный.

Я отстранился, неуверенный, могут ли они выдвинуть против нее обвинения или нет, раз она перестала работать в Фултоне, и ее лицо помрачнело.

— Не думал, что когда-нибудь вытащу тебя отсюда, — сказал я, повернув голову и оглядывая остальную часть комнаты.

Когда я смотрел ей в глаза, земля уходила из-под ног. Хотелось держаться за нее. Прикасаться и представлять, что она якорь, удерживающий меня.

— Ты умолял меня уволиться каждый день, просто, думаю, что я не осознавала, насколько все серьезно.

— Я не ограничился одними мольбами. Скуп обвинил тебя в распространении наркотиков, а я подкинул тебе нож.

Ее лицо потемнело от гнева. Я знал, что меня ждет расплата, но внезапно она рассмеялась.

— Не могу поверить.

Остаток встречи мы обсуждали мое дело. Ее знакомый из полиции попросил предоставить ему позаботиться о деле, и я согласился с ним. Для нее так безопасней, и я понимал, что она многое умалчивает.

Возможно, настоящие убийцы все еще представляют угрозу?

Что-то подсказывало, что бы она не скрывала — это выведет меня из себя.

— Итак, на следующей неделе к тебе заглянет адвокат, чтобы все обсудить. Пока все выглядит многообещающе. Я думаю, что это действительно может произойти.

Я слышал ее, но был больше занят, наблюдая за тем, как двигаются ее губы. Не терпелось оказаться с ней наедине, чтобы поцеловать ее. Я сходил с ума от желания, сидя напротив нее т вдыхая аромат ее волос и кожи.

Мы больше не прикасались друг к другу, но, когда пришло время уходить, мы встали и обнялись. Я посмотрел на Ривза на другой стороне комнаты, и он прожигал взглядом спину Лайлы.

Если кто-то спросит, она приходила по делу. Никому не следует знать о большем.

Когда стоял рядом с ней, я прошептал так, чтобы могла услышать только она:

— Боже, я скучал по тебе, Лайла, но тебе нельзя сюда возвращаться. Мы увидимся, когда я выйду, детка.

Нахмурившись, она отстранилась.

— Просто поверь. Ты доверяешь мне?

Она кивнула.

— Хорошо. Как бы я не обрадовался твоему приходу, мне нужно, чтобы ты держалась подальше от Фултона. Обещай.

Ее взгляд скользнул по моему лицу, и она помрачнела.

— Обещаю.

— Итак, посещение окончено. — Голос Ривза эхом разнесся по комнате.

Я оказался не готов отпустить, но у нее не было шансов остаться там. Уйти с ней я тоже не мог. Мы прощались до тех пор, пока все не наладиться... пока мое дело не пересмотрят, и я не стану свободным человеком. Без нее я буду, как в аду, но знаю, что это к лучшему.

Она улыбнулась, когда мы собрались прощаться, но вместо того, чтобы сказать до свидания, она бросилась ко мне в объятия, не заботясь о тех, кто наблюдает.

— Береги себя, Икс. Возвращайся ко мне.

Ее слова уняли боль в моем раненном теле, в каждой сломанной части, и я не устоял: зарылся руками в ее волосы и заглянул в глаза.

— Я люблю тебя, Лайла, — прошептал я ей.

Ее глаза наполнились слезами, и она открыла рот, но, прежде чем успела ответить, меня оттащили от нее и поставили в ряд к остальным преступникам.

Лайла грустно улыбнулась с другого конца комнаты. Затем одними губами она произнесла слова, которые сделали мое пребывание в Фултоне терпимым.

Я тоже тебя люблю.

Глава 24

ИКС

— НУ ЖЕ, ИКС, соберись, мужик. Пришло время исправительных работ, тебе не помешает потрудиться. Ты начинаешь выглядеть дрябло.

— Иди на хрен.

— Нет, спасибо, твои сиськи маловаты. Во всяком случае, пока. Не перестанешь лениться — и они станут больше.

Я не говорил Скупу, как сильно скучаю по Лайле, но он не дурак. Он видел, что я чувствую себя хуже, чем обычно. Прошла неделя, и я нуждался в ней, как наркоман, желающий очередной дозы. Она снилась каждую ночь, и каждое утро я просыпался от кошмара. Просто сущий ад.

Казалось, что тюремные стены сдвигаются ближе, угнетая все больше, и я не мог сбросить с себя это уныние, как ни старался. Вокруг все быстро пошло под откос, после визита Лайлы даже офицеры обращались со мной, как с ничтожеством. Единственное хорошее оставшееся в Фултоне — это Скуп, и мысль о том, что я брошу его здесь, когда меня, надеюсь, освободят — ненавистна.

Я, как одержимый, думал о том, как покидаю Фултон и остаюсь с Лайлой навсегда. Не существовало других слов, которые описали бы ту невероятную боль, которая пустила во мне корни. Это одержимость — темная и всепоглощающая, ощущалась так хорошо.

Скуп, как всегда, прав. Работа помогала сконцентрироваться и прояснить мысли. Груды грязных простыней, наволочек и униформ выставлены в корзинах вдоль стен. В каждом блоке больше пятисот заключенных, что означает долгие дни, которые проходят в стирке, сушке и складывании вещей. К счастью, в прачечной работало несколько трудолюбивых парней. Эта не самая мужская профессия, но она требовала больших усилий.

День тянулся очень долго, мы работали быстро и усердно, надеясь пораньше вырваться во двор. Я стоял спиной к двери и складывал одеяла, когда пара сильных рук оттащила меня от стола. Развернувшись, я встретился лицом к лицу с Хосе. Он злобно ухмылялся.