Это будет наша победа, наш самый лучший момент.

Я старалась сказаться умной, устремясь к дальнему краю, чтобы дать нам преимущество в пару шагов на последнем отрезке. И старалась выглядеть как можно лучше, старалась выпендриться, старалась доказать, какие мы идеальные, каким замечательным был Самсон.

И это было неправильно.

Я допустила ошибку.

Я подала Самсону смешанные сигналы, и он неловко повернулся, взяв забор на полушаге. Он потерял равновесие, когда взлетел, и я тоже. Я не смогла быстро изменить свое положение, чтобы компенсировать это, не смогла направить его на приземление, и в моих колебаниях он потерял высоту.

Мгновение ужаса, когда я осознала неизбежное, дыхание покинуло меня, когда почувствовала, как задние копыта Самсона зацепились за верхнюю перекладину. Я не успела вовремя отпустить поводья и слишком сильно наклонилась вперед в седле. Он тяжело ударился о землю передними лапами, и у меня не получилось сесть, чтобы восстановить равновесие.

Мы опрокинулись, и я словно видела это в замедленной съемке. Почувствовала, как Самсон рванул вперед, увлекая меня за собой.

Его передние ноги ушли из-под него, нестабильная задняя часть рухнула вперед, отправляя нас обоих вперед кувырком, и падение было неизбежно, неумолимо.

Я услышала вздох толпы, мое сердце стучало в ушах.

Свист ветра.

Странная тишина.

И глухой удар, когда мы приземлились, ужасный звук, когда нас занесло. И еще боль. В ноге. Боль, когда его вес навалился на меня и придавил.

Я ударилась головой о землю, и мир показался мне далеким, зрение затуманилось.

И все болело.

Люди и крики, и дыхание Самсона.

А потом все это исчезло.

Глава 31

Карл

Это тот самый ужасный момент, когда время словно останавливается. Когда вы видите неизбежное, ужас разворачивается прямо перед вами, но вы бессильны это остановить.

Не могу сказать вам, в какой момент у меня перехватило дыхание, когда инстинктивное чувство страха охватило меня и пробрало до костей. Их прыжок просто не выглядел правильным, не ощущался правильным. Я начал проталкиваться к барьеру даже прежде, чем они упали, беспомощный и окаменевший, когда наша прекрасная девочка начала падать.

Ноги Самсона ушли из-под него, он полетел вперед, и, Господи, приземление было таким жестким. У обоих. Потом раздался крик, ужасный крик, когда Кэтти приняла на себя его вес, затем ужасный удар, когда они рухнули и проскользили чуть вперед.

А потом она затихла. Наша красавица лежала неподвижно.

Самсон корчился на земле, и там повсюду была кровь. Его глаза стали дикими и безумными, его инстинкты рвались наружу, когда арбитры бросились к ним.

Как и мы. Рик, Дебби и Дэвид. Мы вчетвером перебрались через ограждение.

Веки Кэтти затрепетали, когда она пришла в себя. Ее взгляд метался по сторонам, прежде чем в ее глазах поселился ужас. Лицо нашей девочки исказилось от боли, ее нога все еще была прижата плечом Самсона, и она была бледной, такого неестественного пепельно-бледного оттенка.

— Моя нога! — закричала она. — Больно! Как же больно!

Арбитры пытались остановить сопротивляющегося Самсона, но тот словно обезумел, размахивал ногами. Он не мог ухватиться за склон берега, отчаянно пытаясь найти достаточно опоры, чтобы выдержать свой собственный вес, и терпел неудачу. Обе его передние ноги были в крови, но одна выглядела еще хуже, его копыто неуклюже висело, пока Самсон дергался.

Мне стало плохо. Так чертовски плохо.

Не столько из-за самой травмы, сколько из-за выражения лиц людей, которые разбирались в этом дерьме. Людей, вызывавших медицинскую помощь по рациям.

Они оттащили Самсона достаточно, чтобы освободить ногу Кэтти. И она закричала рвущим душу криком, когда они, наконец-то, сделали это. Ее мать тут же оказалась рядом с ней, и мы тоже, и пытались сказать ей, что все будет хорошо, что та будет в порядке, но она даже не слушала нас. Ее взгляд был устремлен на Самсона, а глаза полны слез.

— Помоги ему, — умоляла Кэтти, сжав мою ладонь. — Мне плевать на себя, просто помоги ему! О Боже, Карл, не дай им причинить ему боль. Пожалуйста, не позволяй им причинить ему боль!

Она подтолкнула меня к нему, и я сделал неуверенный шаг в сторону упавшего животного. И чувствовал себя беспомощным, впервые в своей взрослой жизни я не знал, что мне делать.

Прибывшие медики дали Кэтти кислород, а также обезболивающее, спокойно переговаривались и пытались осмотреть ее ногу. Они заставили ее полностью лечь на спину и надели шейный фиксатор, затем наложили на ногу шину, а она горько плакала в кислородную маску, и я испугался. Так чертовски испугался. Потом бросил на Рика жалостливый взгляд, и он тоже был пепельно-бледным и скрючившись, сидел рядом с Кэтти, пока она смертельной хваткой сжимала его предплечье, а ее мать стояла по другую сторону от нее со слезами на глазах.

Я ближе подошел к Самсону, Дэвид встал рядом со мной. Тот бросил на меня взгляд, говоривший, что все это бесполезно, от его знания о том, как в этом случае надо обращаться с лошадью, наполнили меня абсолютным ужасом.

— Мы должны спасти эту лошадь, — пробормотал я себе под нос. — Чего было это ни стоило, Дэвид.

Он кивнул и похлопал меня по плечу.

Парень, который определенно являлся ветеринаром, сидел на корточках у передних ног Самсона, пока пара распорядителей удерживала животное, его лицо было суровым.

— Насколько все плохо? — спросил я. — Пожалуйста, скажи, что сможешь вылечить его?

Сердце будто застряло в горле, когда тот наклонил голову из стороны в сторону.

— Мы должны поднять его, он неуклюже упал, надеюсь, он сможет стоять.

— А если ты не сможешь его поднять? Если он не сможет стоять? Что произойдет тогда?

Дэвид схватил меня за локоть, и я понял. И Кэтти тоже.

— Нет! — закричала она. — Карл, не позволяй им! Чего бы это ни стоило, Карл! Пожалуйста, не позволяй им причинить ему боль!

У меня разрывалось сердце от того, что я видел ее такой, в агонии и страхе. Парамедики занялись ее подготовкой к погрузке в карету скорой помощи, а Рик и Дебби выглядели такими же беспомощными, как и я.

— Он должен быть в состоянии выдержать свой вес, — сказал Дэвид таким тихим голосом. — Если они не смогут его поднять, Карл…

Я покачал головой.

— Я даже не могу описать тебе, как много эта лошадь значит для этой девушки. Мы должны поставить его на ноги.

Он кивнул.

— Освободите немного места, — попросил ветеринар, и люди расступились, чтобы дать Самсону немного пространства. Он уперся передними ногами в землю, даже покалеченной, и попытался подняться. Я затаил дыхание, моля судьбу дать ему передышку, но бедное животное поскользнулось и упало, рухнув спиной на берег, его бока вздымались. Я выругался себе под нос.

Ветеринар пожал плечами и бросил на меня пессимистический взгляд.

— Ему просто нужна помощь, — сказал я. — Давайте слегка поможем ему. Ну же, Дэвид, помоги мне. — Мы присоединились к распорядителям, и когда бедное животное напряглось для второй попытки, я подхватил руками того под бока и приподнял, изо всех сил подталкивая его вверх. — Давай, Самсон, — прошипел я. — Давай, парень, вставай на ноги. Вот хороший мальчик.

Дэвид толкал, я толкал, и мы сделали все, что могли, чтобы помочь лошади встать. Он перенес свой вес на одну из передних ног и на мгновение заколебался, пытаясь устоять. Мы стиснули зубы, держа его крепко, но тут его вес сместился, когда он пошатнулся и начал подниматься. Его нога выдержала, приняла вес, достаточный для того, чтобы его задняя часть встала и оказалась под ним.

Сильный рывок, толчок с нашей стороны, и он оказался на ногах. Мальчик вскочил на ноги.

У меня была одышка, головокружение, я прижался лбом к потной шее Самсона, который изо всех сил пытался хромать на своих пострадавших ногах.