Я задрал ее юбку и подтолкнул спиной к рабочему месту, опуская на стол, а сам опустился на колени.

Потом прижался ртом к ее сладкой щелке, она была мокрой. Ее трусики промокли насквозь. Я медленно потянул их вниз, и она застонала для меня, застонала для Рика.

А потом я лизал ее, пока та не начала стонать. Пока ее клитор не превратился в твердую маленькую горошину, и она не оказалась широко раскрытой. Я посасывал и одобрительно застонал — ее киска приняла мои пальцы, когда я толкнулся внутрь. Три, прямо по костяшки, и она извивалась и умоляла о большем.

Я слышал ее нежное тихое бормотание, а из динамика доносилось тяжелое дыхание Рика.

Мой член пульсировал, и мне хотелось войти в нее, полностью.

Я сосал, стонал и трахал ее влажную маленькую киску, пока ее расслабленное от алкоголя тело не напряглось для меня, пока ее руки не оказались в моих волосах, и она не закричала, умоляя о большем.

Пока Рик тоже не захрипел, его дыхание стало неровным.

— Заставь ее кончить, — простонал Рик. — Заставь ее кончить, а затем трахни ее, Карл. Я хочу услышать, как ты ее трахнешь.

Я выкрутил пальцы, и она схватила меня за запястье.

— Блядь, — прошипела она. — Прямо здесь.

Она не отпускала меня, направляя мою руку, пока мои пальцы работали в ней внутри. Она откинула голову и выгнула спину, а ее киска издавала такие прекрасные влажные звуки.

— Кончи для меня, — проговорил я. — Рик хочет слышать.

— Да… — прохрипела она. — Ох, блядь…

Я ускорился и обвел языком ее клитор, девушка бредила и задыхалась, ее ноги покоились на моих плечах, а пятки впивались в мою спину.

Кэтти кончила, крича словно банши, и это было прекрасно. Она кончила достаточно громко, чтобы заглушить Рика по громкой связи, и весь мир был только Кэтти и ее влажной великолепной киской у меня перед носом.

И потом я ее трахнул. Я перевернул ее на живот и трахнул прежде, чем она успела перевести дыхание.

Она кряхтела и стонала, когда я врывался внутрь, и я тоже стонал, а мой телефон плясал в лотке для входящих документов.

— Трахни меня, — прошипела она, вцепившись в край стола. — Трахни меня жестче, Карл. Я хочу, чтобы ты трахал меня сильнее.

— С превеликим гребаным удовольствием.

Я взял ее волосы и скрутил их, обернув вокруг своего кулака, и потянул достаточно сильно, чтобы она откинула голову назад.

— Расскажи Рику, каково это.

Она тихонько всхлипнула.

— Расскажи Рику, каково это, — повторил я, лизнул ее лицо, мое дыхание было у ее уха.

— Это… глубоко, — проговорила она. — Ох, блядь, это… жестко, так жестко… и больно… это так чертовски приятно больно…

— Трахни ее. — Голос Рика был хриплым.

Моя плоть ударялась о плоть Кэтти, ее тело все сильнее прижималось к столу.

— Трахни ее, Карл. Трахни эту сладкую маленькую щелку.

Я изменил угол проникновения, и она закричала, но извивалась, двигая бедра мне навстречу.

— Я собираюсь кончить, — простонал я, и она застонала для меня.

— Трахни ее, Карл, — повторил Рик, и я услышал резкость в его голосе, его прерывистое дыхание.

— Черт… — прорычал я. — Ох блядь…

Я обильно кончил, потянув Кэтти за волосы сильнее, чем следовало бы, но ей было все равно, она даже не пискнула.

Мои яйца подтянулись, выпуская в нее сперму, пока она напрягалась, брыкалась и выдаивала мой член.

Я прижался лбом к ее плечу, и она, откинувшись назад, поцеловала меня в висок.

— Вы все еще там? — спросил Рик. — Я только что обкончал свой стол. — Он рассмеялся. — Блядь, ребята, это было чертовски жарко. — Он замолчал. — Я же говорил тебе, что это хорошая идея, Карл.

— Высокомерие тебе не идет, Рик. Никто не любит умников.

Я отстранился от Кэтти, и она застонала, захихикав.

— Тебе лучше быть готовым ко второму раунду, — сказал я. — Мы уже едем домой.

— Поторопитесь, мать вашу, — ответил Рик.

Глава 30

Кэтти

Раньше я думала, что мечты постоянны и неизменны, что они проходят через всю жизнь. Наверное, в отношении некоторых — это верно. Возможно, новые появляются и исчезают, меркнут и тускнеют, и могут быть заменены другими. И, возможно, некоторые мечты возрождаются из пепла.

Например, мечта об отце, который бы любил меня.

Я вздохнула, лелея эту мечту, держа в руках недоуздок, пока шла через щепки, чтобы забрать своего пушистого мальчика. Это наш большой день. День, ради которого мы тренировались. День, который я так ждала.

Я старалась не позволять словам Джека омрачить мой настрой, игнорируя печаль, свернувшуюся клубком в животе. Теперь я точно знала, что моя мечта, связанная с этим местом, действительно развеялась. Потому что видела письмо, в котором черным по белому было написано, что банк намерен вступить во владение подворьем, если в течение двадцати восьми дней не найдется покупатель. Маленькая девочка во мне кричала, что я должна принять щедрое предложение Карла и сделать это место своим собственным, но я никогда не соглашусь на это, никогда не променяю свою мечту на его мечту, которую, возможно, никогда не смогу осуществить.

Я позвала своего мальчика, и он прибежал. Надела недоуздок и повела его во двор, в моем животе порхали бабочки, которые притупляли боль.

— Только мы, Самсон, — сказала я. — Наше особенное время, наш особенный день.

Мне хотелось сделать это в одиночку, хотелось сделать все самостоятельно. Мой трейлер был готов, осталось только погрузить Самсона, который был вычищен и отполирован до блеска. Я вымыла и вычесала ему гриву, заплела хвост, застегнула дорожные ботинки для копыт, так что он был готов к отъезду. Тот жевал сено, навострив уши, и я закрыла дверь, улучив момент, чтобы поцеловать его в мохнатый нос.

— Я люблю тебя, — сказала я. Потом погладила его, и он боднул меня. Это заставило меня улыбнуться. — Это оно, мальчик. Это наш великий момент. Будет весело, обещаю.

Он снова боднул меня, будто понял.

Я ехала медленно, но мы все равно приехали с большим запасом времени. Затем остановилась среди других трейлеров, всюду сновали другие наездники в своих причудливых костюмах. Невозможно было не заметить в самом конце ряда огромный сверкающий трейлер Верити с гербом Фэверли на боку. Я мельком увидела Флитвуд Фэнси — ее призовую кобылу — среди других лошадей, которые разминались. Ее грива была заплетена в косу, и она была в приподнятом настроении, пока один из приспешников Верити прогуливался вокруг нее. Перспектива побить ее время казалась здесь гораздо более недостижимой, нелепой несбыточной мечтой, но черт с ней, мы все равно пойдем на это.

Я как раз выгружала Самсона, когда приехали ребята, и с ними была моя мама. Она выглядела великолепно — с ярко-персиковой помадой, в темно-зеленом летнем платье, а ее светлые волосы переливались на солнце. Карл и Рик тоже выглядели отлично.

На самом деле, они выглядели действительно чертовски великолепно.

— Это же не скачки. — Я рассмеялась, оглядывая Карла с головы до ног. Его костюм был безупречен, а волосы слишком хорошо уложены для кросс-кантри (примеч.: это испытание на выносливость лошади и всадника, выполненное на широкой и длинной трассе с различными препятствиями и ограждениями, выполняемые по времени).

— Мне хотелось приложить усилия. Ведь нет закона, запрещающего выглядеть элегантно, не так ли?

Я покачала головой.

— Нет никакого закона.

— Только социальные условности. — Рик толкнул его локтем. — Но мы никогда не обращали на них особого внимания.

— Спасибо, что пришли, — сказала я и поцеловала их обоих. Затем обняла маму, она была спокойна, но улыбалась. — Значит, вы встретились? — спросила я, и она кивнула.

— Карл с Риком любезно забрали меня сегодня утром, так что я могу выпить бокал игристого, когда ты придешь первой.

Я рассмеялась и указала через поле на лагерь Верити.