Я закрыл глаза и позвонил Рику, готовясь получить по заслугам. Его голос был бодрым, блаженно веселым, пока я не рассказал ему, что сделал.

Долгий вздох, и я представил себе, как он качает головой, ходит туда-сюда, вполголоса проклиная меня.

— Мистер «Длинный гребаный язык» снова наносит удар. Господи, Карл.

— Ей нужно было это знать. Это было несправедливо, ни для кого. Ни для нее тем более.

— Я чертовски надеюсь, что она думает также.

Я откинул голову на сиденье.

— Как и я.

— И что теперь, хм? Каков твой грандиозный план?

Я пожал плечами, хотя он и не мог меня видеть.

— Я подожду, привезу ее домой, выслушаю. Мы выслушаем. Ей самой решать, как поступить дальше в этой ситуации.

— Из твоих уст это звучит так просто. — Он вздохнул. — Будем надеяться, что ты ничего ей не испортил. Она была счастлива, Карл. Не уверен, что она оценит твои добрые намерения, особенно в краткосрочной перспективе.

— Оценит, — сказал я и был в этом уверен. — Кэтти сильная, она твердо стоит на ногах. У нее есть голова на плечах. — Я снова посмотрел на окно, все еще без изменений. — Она справится с этим, Рик, я знаю, что справится.

— Ты не оставил ей выбора. — Он застонал. — Только будь осторожен, ладно? Больше никаких грандиозных откровений, мои нервы этого, блядь, больше не выдержат.

— Я уже раскрыл все карты, — сказал я. — Нечего больше раскрывать. Я уже все выложил.

— Спасибо тебе, блядь, за это. — Я услышал, как он прикурил сигарету. — Ты хочешь, чтобы я приехал?

— Не нужно, — ответил я. — Нет смысла сидеть здесь обоим. Я создал этот беспорядок.

— Просто привези нашу прекрасную девочку домой, когда она будет готова. Мы со всем разберемся вместе, все втроем.

— Привезу.

— Позаботься о ней, ладно? И обязательно позаботься о себе тоже.

— Хорошо, мамочка. — Я вздохнул и заставил себя сказать еще одну правду. Ту, которую обычно произношу не так легко. — Я люблю тебя, Рик.

Я услышал удивление в его голосе.

— Я тоже люблю тебя. — Он слегка рассмеялся. — Даже твой гребаный болтливый рот.

— Не притворяйся, что любовь к моему рту для тебя тяжкое испытание, Ричард. — Я улыбнулся. — Увидимся позже.

Я занялся рабочими электронными письмами, но усилия были наполовину бесполезными. Мне не хватало мотивации, и нервы мои были на пределе. Час превратился в два, а два — в три. Наступил теплый вечер, а моей голубоглазой девочки все еще не было видно. Я просто надеялся, что с ней там все в порядке, надеялся, что она получит ответы, которые так долго отрицала. К тому времени, как Кэтти снова появилась, я уже бросил свой планшет и телефон, наслаждаясь последними лучами солнца, когда наступили сумерки. Она задержалась на пороге, обмениваясь прощальными словами с мамой, и они, казалось, были в полном порядке. Улыбки. Крепкие объятия.

Я выпрямился на сиденье и с замиранием сердца смотрел, как она приближается к машине.

Она скользнула на пассажирское сиденье, и ее щеки были опухшими и заплаканными, хотя глаза были сухими.

— Все хорошо? — спросил я.

Она кивнула.

— Поехали.

Ее мама помахала, когда я отъезжал, и Кэтти подняла на прощание руку.

Я подождал, пока мы отъедем подальше от ее дома, прежде чем решился заговорить, но Кэтти опередила меня.

Она вздохнула, громко и глубоко, и еще глубже вжалась в спинку сиденья.

— Мои мысли в полном беспорядке, — объявила она. — Сплошное месиво.

— Мне жаль, — ответил я. — Это из-за меня.

— Нет. Это не так. — Она протянула руку и взяла мою. — Ты сказал мне правду, спасибо тебе. Я имею в виду, это отстой, но спасибо. Похоже, мне чего-то не хватало — людей, которые скажут все как есть.

— Всегда, — сказал я. — Я всегда буду говорить тебе правду.

Я чувствовал на себе ее взгляд, хотя мой был обращен на дорогу.

— Я была там очень долго. Спасибо, что подождал.

Я улыбнулся.

— Я всегда буду ждать, если понадоблюсь тебе, Кэтти. Это еще одна вещь, на которую ты можешь рассчитывать.

Она сжала мои пальцы.

— Я могу рассчитывать на тебя, — сказала она. — И я благодарна. Я действительно благодарна.

— Даже несмотря на то, что я причина беспорядка в твоей голове?

— Особенно потому что ты причина беспорядка в моей голове. — Она сделала глубокий вздох. — Я не знаю, что теперь будет. Я имею в виду, что может произойти? Что мне с этим делать? Что я могу с этим сделать? Но, по крайней мере, у меня есть шанс, да? У меня есть шанс сделать собственный выбор, узнать вещи такими, какими они являются на самом деле. — Она засмеялась странным тихим смехом. — Черт, Карл, я даже не знаю, с чего начать. Все это кажется мне безумием. Все, что я когда-либо знала, кажется мне… зыбким.

Я бросил на нее взгляд, и желание остановить машину и обрушиться на нее с объятиями угрожало овладеть мной.

— Почему бы тебе не начать сначала? И мы можем разобраться в этом вместе.

Она кивнула, снова вздохнув. Она дышала глубоко и ровно, не отрывая взгляд от дороги, когда мы выехали из Муч Арлока и повернули в сторону Челтенема.

И потом она начала с самого начала.

Я внимательно слушал, пока она говорила. Слушал рассказ о молодой девушке, которую бросил мужчина, которого она любила. О молодой девушке, которая была напугана и одинока, боясь, что власть имущие сочтут ее неподходящей матерью, потому что она не могла позволить себе вести более богатый образ жизни. Боялась, что отец ее ребенка, заберет его и увезет — еще одна украденная мечта. Она не могла позволить себе потерять его.

О молодой девушке, которая должна была сказать правду, но у нее не хватило смелости. О молодой девушке, которая упорно трудилась, чтобы дать своей дочери все, но не могла позволить себе вытащить голову из песка, чтобы дать ей отца.

— Не думаю, что она когда-нибудь сказала бы мне об этом, — призналась Кэтти. — Если бы он не узнал обо мне, я имею в виду. Я также не думаю, что она когда-нибудь сказала бы ему.

— И как ты к этому относишься?

Она пожала плечами.

— Я не знаю, что чувствую. Часть меня думает, что я должна злиться, но я не злюсь. Я имею в виду, я понимаю, почему она испугалась, почему солгала. Мне грустно, что она это сделала, но я понимаю. — Она помолчала. — Я так сильно люблю свою маму. Она — все для меня, она всегда была для меня всем. Она всегда была рядом, всегда видела во мне самое лучшее, всегда старалась изо всех сил. Я знаю, что она хотела как лучше.

— А как ты относишься к своему отцу?

Она снова пожала плечами.

— Это сложнее. Я просто не знаю. — Она вздохнула. — Я имею в виду, он все еще придурок. Он все еще бросил мою маму, все еще уволил ее. Он все еще тот парень с избалованными надоедливыми детьми, которые были чертовски злы со мной, он все еще тот парень, который пытался сделать меня той, кем я не являюсь, пытался сделать меня частью его семьи, а не узнать меня такой, какая я есть.

— А там есть какое-то «но»?

Она кивнула.

— Но он не бросал меня. Нет так, как я думала. Он даже не знал о моем существовании. Так как же он мог отказаться? Итак, как он мог быть рядом? Как он мог попытаться? Как я могу злиться на то, что он ворвался в мою жизнь, когда мне было десять лет? Он появился, как только смог. — Она уставилась в окно. — Я не знала его, да и не хотела знать. Я не хотела знать его, потому что не думала, что он хочет знать меня. Но я ошибалась. Я просто не знаю, к чему это приведет, как это все изменит. Это все такое… большое… такое… расплывчатое…

— Слишком много всего, что нужно осмыслить, Кэтти. Дай себе передышку.

— Как ты думаешь, Карл, что мне теперь делать? Что бы ты сделал?

— Это серьезный вопрос.

— Я знаю… но… — Она помолчала. — Я тебе доверяю.