Иные же объясняют имя Ахилла иначе. Они говорят, что сначала Ахилл носил имя Пиррисий (Ледяной), но, когда Фетида, закаляя сына смертную плоть в часы полуночи в пламени огненном жгла неусыпно, огонь обжег ему губы. Сначала это было не очень заметно. Но когда Пиррисий подрос и обучался у Хирона, наблюдательный Кентавр это подметил и назвал воспитанника Ахиллом (безгубый).

Наконец, есть и такие, которые, принимая во внимание горестную судьбу храбрейшего героя, его обиды, страдания и раннюю смерть, производили имя «Ахилл» от греч. «ахос» (горе, печаль, страдание).

Поэтому после обучения у Хирона сына морской богини Фетиды от героя Пелея все стали называть Ахиллом или, как римляне – Ахиллесом, а по отцу чаще – Пелидом или правильнее – Пелеидом, ведь его отца звали Пелеем, а не Пелием.

Хирон не зря считался лучшим учителем Эллады – его обучение было не только глубоким, но и разнообразным, он обучал верховой езде и гимнастике, охоте, врачеванию, прорицанию и музыке. Конечно, мудрый Кентавр учитывал способности и желания каждого ученика. Сына Пелея он сначала обучал искусству верховой езды, в котором ему, как кентавру, естественно, не было равных, потом – охоте, игре на свирели и врачеванию.

Когда резвый мальчик проявлял неусидчивость и убегал от Учителя с криком: не надо меня воспитывать, тот ему говорил с дружелюбной улыбкой:

– Воспитание есть украшение в счастье и прибежище в несчастье.

Мудрый кентавр, поймав маленького Ахилла, сажал его позади себя на ту часть своего туловища, которая была конской спиной, и сначала просто катал его, а потом тренировал его держать равновесие, идя сначала шагом и впоследствии переходя на бег. Жизнерадостный мальчик при этом часто смеялся.

Согласно Филострату, мудрый Кентавр, мягко улыбаясь, так своему воспитаннику говорил и пророчил:

– Я сам без понукания прибавляю ход; я же тебя подбодряю; обычный конь же в этом случае горячится, и тебе тогда не пришлось бы смеяться. Незаметно научившись ездить на мне, ты впоследствии с оружием будешь мчаться на своем Ксанфе и Балии, много возьмешь городов, ты, столь божественный в беге, много героев убьешь, которые захотят состязаться с тобою воинской доблести.

Пиндар в «Немейских одах» поет, что русый Ахилл еще отроком, под кровом матери Хирона Филиры тешился славными деяниями, не давая покоя дроту с коротким клинком, подобному вихрям. В битве нес он смерть дикому льву и свирепому вепрю.

Их хрипящие туши приносил он кентавру-учителю, сыну Крона, когда было ему совсем мало лет, и таков он остался навсегда.

Даже богиня охоты и дикой природы Артемида дивилась Ахиллу, без собак и без лукавых сетей настигающему оленей лишь силою собственных ног. С тех самых пор к Ахиллу навсегда пристало прозвище «быстроногий». Хотя некоторые говорят, что быстроногим сына Пелея прозвали не столько за быстроту его ног, сколько за быстроту всего его тела и особенно – рук, ибо он мгновенно метал дротики и копье, и они поражали врага быстрее и дальше, чем у лучников стрелы из лука и всегда он попадал точно в цель.

Сам Ахилл в незавершенной поэме Стация про обучение у Хирона так говорил:

–У Хирона я пищу вкушал непростую, не голод свой насыщал, но львиным мясом лишь жестким, мякоть полуживой волчицы едой моей стала. Мудрый наставник учил меня в одиночку красться по гиблым болотам и улыбаться при виде диких зверей, не бояться волн, разбивающих скалы, и чащи леса безмолвной. Были тогда уже меч при руке и колчан за спиною – ранняя тяга к оружию. Только лишь дюжина лет моей жизни суровой минула, стал заставлять он меня обгонять уж ланей летящих и лапифских коней, догонять и посланный к цели дротик. Не позволял никогда мне наставник преследовать робких серн или рысей копьем поражать осторожных в чащобах, но позволял угрюмых медведей в берлогах, грозных вепрей тревожить, тигрица мощная скрыться от меня не могла, как и горная львица с потомством в пещере…

Ахилл оказался разносторонне способным учеником. Плиний Старший рассказывает, что он нашёл траву, которой можно было излечивать раны.

Ахилл о воспитании у Кентавра всегда с теплотой вспоминал:

– После игры на свирели меня научил мудрый Хирон бряцать Аполлоновым плектром и восхвалять в песнопениях доблести древних героев, зельям и также травам целебным, средство какое чрезмерную кровь остановит, какое сон наведет, какое открытые раны закроет, язвы какие железом, какие травами лечат. В душу вложил справедливости мне он святые заветы. Вот таковы были мои начальные подростковые годы.

Пелид в отличии от Геракла никогда не был чуждым Музам. Сама велеречивая Муза эпической поэзии Каллиопа, приглашенная Хироном, учила Ахилла возглашению прекрасного слова и пению. Песни времен героических в книге своей эта задумчивая Муза с пышными волосами хранила и научила своему крику Пелида.

Секст Эмпирик в книге «Против ученых» говорит, что нет ничего странного в том, что Ахилл, будучи влюбчивым и невоздержанным, мог ревностно заниматься музыкой.

Так же и Стаций говорит, что для подросшего Ахилла уже не под свирель, а под лиру часто пел Хирон сказания о древних героях.

Согласно «Эподам» Горация, своему питомцу пел Кентавр знаменитый:

– В бою непобедимый ты смертным Фетидой рожден. Край Ассарака тебя ожидает, где хладные волны скудного текут Скамандра, и быстро бежит Симоис. Путь же обратный тебе отрезала всемогущая Мойра, и даже мать лазурная в отчий дом не вернет уж тебя. Там облегчай вином и песней тяжелое горе: они утеху сладкую в скорби человеку дают.

Согласно Филострату, Ахилл был самым справедливым из героев как по природе, так и вследствие обучения у Хирона.

Почти каждый вечер, чтоб тот и во сне помнил, русоволосый Кентавр, поглаживая коротко подстриженную кудрявую золотистую бородку, говорил своему воспитаннику:

– Будь всегда справедливым, ибо в правде все добродетели мира.

Когда же воспитанник просил объяснить, что такое справедливость, Филирид, не задумываясь, обычно кратко так и очень серьезно ему отвечал:

– Это, прежде всего, равенство всех, без исключения, перед законами.

Потом, окидывая Ахилла все понимающим взором мудрых бирюзовых глаз, в которых сквозь серьезность виднелась лукавость, добавлял:

– Если все будут справедливыми, то и в любимой тобой храбрости не будет необходимости, которая и правит миром.

Вместе с Хироном маленький Ахилл предпринял небольшое путешествие в Иолк, расположенный к югу от горы Пелион, на которой была пещера мудрого кентавра. Они собирались проводить аргонавтов, отправившихся в беспримерное плаванье на корабле «Арго» в далекую неизведанную Колхиду за золотым руном. Говорят, что это особенное руно давало счастье и процветание народу, владеющему золотой шкурой сына Посейдона и Феофаны Крия – барана, умеющего к тому же и летать.

Когда, засверкав своими дивными пурпурными перстами, Эос уже на зарумянившемся востоке створы багряных дверей раскрыла и отворила сени, своего розового дома, полные утром по-особенному благоухающих роз. Ясным взором богиня утренней зари окинула Пелиона крутые вершины, и по берегам зашумело ветром гонимые волны, загудел Пелионский «Арго» – время пришло кораблю в далекий путь направляться. Герои пловцы – цвет лучший Эллады расселись каждый у своего весла. В середине сидел родитель Ахилла Пелей, рядом с ним могучий Геракл, под которым прогнулось корабельное днище.

Аполлоний Родосский поет, как Ясон со слезами очи отвел от родимой отчизны. Все остальные, подобно тем, кто ведет хороводы, славя Феба в Дельфах ли, в Делосе ль, и под формингу, вокруг алтаря в едином круженье в такт ногами проворными землю стремительно топчут, – так и они под кифару Орфея веслами били моря воду тугую. Кругом же волны плескались и пеной плевались, а здесь и там бежали темные струи, бурно кипя и громко бушуя. Под силой мужей многомощных стремительно понесся корабль, как птица, и под солнечными лучами сверкали, как крылья, паруса и снасти его, а за ним непрерывно пенные расходились волны – дорожки,