— Ши-гуньян! Так не может больше продолжаться… — прошептал Е Хэй, глядя на то, как теперь мучается от боли Ши Яньцзы, пытаясь вытащить из своего тела темную ци.

Е Хэй слез с коня, на ватных ногах доковылял до Вэнь Сяня и рухнул на колени рядом с ним.

— Сянь-гэ, держись…

Е Хэй трясущимися руками достал из сумки, болтающейся на бедре писаря, благовония. Ядрёная смесь, где явно чувствовался сандал: тёплый и древесный, он раскрывался сладковато-пряными полутонами.

Нащупав в сумке хочжэцзы, он достал его, воспламенил и поджёг благовония. Шуйгуй, тут же унюхав аромат сандалового дерева, замер в нерешительности. Е Хэй с наслаждением вдохнул… Как давно он его не чувствовал этот аромат, хоть и всегда носил с собой!

Ровно с того дня, шесть лет назад.

Вэнь Сяню стало хуже, он схватился за голову. Е Хэй тяжело задышал, сглотнул и быстро отбежал, прикрывая ладонью благовония так, чтобы ни одна дымная струйка не попала на писаря. Аромат сандала придал чувство защиты юноше.

— Конь, тяжёлый, больно… Флюгер… Война… Воин… Чжэн… Чжэн… Сандал… Сандал… — бормотал Вэнь Сянь, катаясь по земле то ли от боли в бедре, то ли от боли из-за тяжелых воспоминаний.

Сам же Е Хэй бормотал что-то несвязное, приближаясь с курящимися благовониями к шуйгую. Дым стелился по земле, ложась на следы юноши. Ши Яньцзы смогла распознать тихое бормотание: это была даоская практика изгнания тени в ад. Должно сработать.

Юй Фэн, замерев в кустах, ловил каждое слово писаря и следил за каждым движением Е Хэя, думая о словах того повара с изображением ящерицы на шее…

— Сяо Вэнь? Вэнь Сянь? — переспросил Цепной пёс.

Повар долго молчал. Наконец, собрав последние силы, он быстро заговорил, глотая слова:

— Моя фам… Вэнь. Хозяин велел убр… Шуй Цзина. Имя лекаря назвал Хозяин. Но я ненав… Хозяина! Это из-за него я работал поваром в семье Ши! Это из-за него мой сын… Сан…дал… Сан…дал… Это я наз… имя Ши Яньцзы! П… Лечь… Твоё вниман… Это я оставил… Зонтик на вднм месте! Это я подснл… Змнй яд! Я спасал Юань-гунцзы!!! Я был… должен ему! И ты ему… длжн… Пршу! Уб… Хозя… И…На.

Тем временем шуйгую становилось всё хуже. Он отскочил от Бянь Ху, присел и, схватившись за голову, протяжно завыл. Юй Фэн коршуном вылетел из кустов и оттащил Бянь Ху в сторону, прислонил спиной к дереву и похлопал по щеке.

— Живой?

— Да-а-а… Кхе-кхе… — закашлялся Бянь Ху.

Эй Фэн оглянулся. Тело шуйгуя затряслось. Постепенно оно становилось всё тоньше и тоньше… Тёмная ци нечисти уже слилась воедино с дымными струйками благовоний в руках бывшего послушника Яшмового храма. Получившиеся огромное серое облако взлетело в воздух, а затем рухнуло на землю, впитываясь в её тело без остатка.

— У меня получилось! Шуйгуя больше нет! — радостно закричал Е Хэй.

Его глаза сияли: только что он поборол свой самый большой страх, и мастер Ли может больше не стыдиться своего ученика!

Вдруг что-то лохматое и безобразное скатилось на юношу сверху, упав с дерева. Выпучив голубые глаза, оно вцепилось в юношу, наклонившись к его уху, затем отпрянуло и уставилось на Ши Яньцзы, а потом перевело взгляд на Юй Фэна. Из-под маски, скрывающей лицо демона, потекла слюна. Е Хэй промолчал, он кинул благовония на землю и быстро затоптал их. Юноша явно не хотел отгонять эту нечисть.

Все узнали Бин Цилина. Демона скрючило, а его тело обезобразилось: на спине вырос горб, один глаз стал больше другого, ногти превратились в когти, тело пронзила боль словно от тысячи острых игл… Он упал на землю и замычал.

Ши Яньцзы наконец-то смогла своё тело от тяжёлой иньской энергии. Заклинательнице оставалось только одно: передать часть своей янской энергии этому демону. Она сложила два пальца и призвала духовные силы. Ци вонзилась в тело демона. Юй Фэн повёл бровью, но ничего не сказал. Юн Лю Ян молча наблюдал, сжимая кулаки, за тем, как демон напитывается силой девушки, но ничего не предпринимал. Лекарь Цзя Син был занят ранеными.

Прошло несколько мгновений.

Яркая вспышка и — демон исчез. Растворился в лунном свете, слившись со энергией Ши Яньцзы. Тем не менее, он успел вонзить свои духовные силы в тело Е Хэя.

— Ну и как это понимать⁈ — тут же разъярился Юн Лю Ян, увидев, как Е Хэй покраснел от боли.

На его шее тоже проступили меридианы, наполненные чернотой.

— Не злись! — прикрикнула Ши Яньцзы, слезая с коня. — Он знает то, что знаю я и не знаете вы все, кроме Е Хэя!

— Та-а-а-к… — протянул Юй Фэн. — Это что-то про стихи? Про то, что кто-то умеет писать обеими руками? Или что кто-то выдаёт себя за другого? Может, кто-то знает, почему я нашёл флюгер в день смерти Ши-фужэнь? Что я упустил? Почему так называемый Бог Смерти интересуется тигром и драконом? Кто виделся с ним и рассказал, куда мы едем? Какие секреты вы все от меня ещё скрываете?

С каждым брошенным словом голос Цепного пса наполнялся яростью. Последние слова он уже прокричал.

Е Хэй закусил губу, Юн Лю Ян сжал кулаки. Бянь Ху и Вэнь Сянь притихли, только лекарь Цзя был занят своим делом: молча перевязывал раны.

— Вопросов ещё много. Кому, как ни вам, Юй-гунцзы, этого не знать? — Ши Яньцзы вышла вперёд и встала прямо напротив Цепного пса, задрав голову — смотреть на него с шаоцином на равных мешала разница в росте. — Я понимаю, что после смерти твоего отца ты не доверяешь никому. Но взываю к голосу разума. Не все такие, как тот предатель!

Эти слова отрезвили шаоцина: Ши Яньцзы умудрилась отвесить вторую пощёчину, не прикасаясь к нему. Девушка была права: сыщику для обвинения нужны веские доказательства.

— Шу-гуньян, куда вы… Ты отправила поэта? — спросил Юй Фэн, скрещивая руки на груди.

— В ад, — ответила заклинательница, смахивая с пальцев иньскую энергию.

От её переизбытка девушку мутило.

— Зачем? — повёл бровью шаоцин.

— Ему там будет лучше, — произнесла Ши Яньцзы, потирая виски. — Вернётся, когда оклемается.

— А что, — в голосе Цепного пса опять послышалось ехидство. — Ад так легко можно покинуть? Можно уйти, когда захочется?

— Во время фестиваля голодных призраков — да! — сказала девушка, ещё сильнее потирая виски. — Но в остальное время нет. Как сказала шицзюнь, ад открывал флюгер землетрясения, который я видела в твоём… Вашем зале, Юй Гунцзы.

— Ей можно верить?

— Безусловно! — возмутилась Ши ЯНьцзы. — Ради правды она отдала свою жизнь!

Девушка сжала кулаки.

— Прости, я не хотел… — Юй Фэн прикусил язык. — А что с сычжи… С Е Хэем?

Внезапно из леса вылезла Костяная старуха. Не мигая, она смотрела на тень Е Хэя, ложившуюся на траву. Луна серебрила лысую макушку твари. Помощница Смерти смотрела, не мигая, на юношу… В её глазах читался дикий голод. Е Хэй затрясся от ужаса.

— А это кто у нас? — вздохнул Юй Фэн, потирая переносицу.

— Какие у тебя отношения с Костяными старухами? — спросила заклинательница, дёрнув юношу за рука. — Быстро! Я помогу!

— В детстве я должен был умереть… — прошептал Е Хэй.

— Дальше! — приказала Ши Яньцзы.

Но юноша не смог ответить. Он словно закаменел от страха.

— Я расскажу!

Юй Фэн перевёл взгляд на Цзя Сина, уже предвкушая очередной секрет своих подчинённых…

— 695 год. Неизвестный напал на Яшмовый храм, — произнёс лекарь, не прекращая перевязывать рану на бедре Вэнь Сяня. — Что ему было нужно, никто не знал, но пострадавших тогда было. Моя семья выхаживала их. Мы приехала из Лояна. В моём ведении был как раз Хэй-ди.

Мальчишки, хрипел, лёжа на руках юного лекаря, который сам был не сильно старше его… Тишину в Яшмовом храме разрывали болезненные стоны людей. Полы, обагрённые кровью. Запах смерти. Стоны. Боль. Ужас. Больше сотни раненых, и только одна семья Цзя, разрывавшаяся между ними…

— Так мы с ним и познакомились, — покачал головой лекарь, словно выкидывая тяжёлые воспоминания. — Потом разбежались. Встретились снова в доме Ш…

Лекарь прошипел что-то невнятное и добавил: