Впервые в жизни он ощутил боль и скорбь человека, который пришёл к нему за помощью.

А лекарь Цзя тем временем подошёл к первому шаоцину, взял его за руку и насыпал что-то в ладонь.

— Чэн Лян Бин, — коварно улыбнулся лекарь. — Как вы думаете, что это?

— Бобы? — спросил ничего не понимающий Чэн Лян Бин.

— Клещевина, — зловещим голосом уточнил лекарь Цзя.

Рука первого шаоцина дрогнула. Юй Фэн открыл глаза и спросил:

— Лекарь Цзя, почему именно сейчас?

— А когда? — удивился лекарь. — Спустя пять лет я закончил свои поиски и опыты. Противоядия от яда клещевины не существует.

— О чём… Вы говорите? — спросила Ши Яньцзы Цзян Сина.

— Ши Яньцзы, — ответил за него Юй Фэн. — Лекарь Цзя считает, что твоя тётя умерла не от змеиного яда. Она… Съела отравленные пирожные из муки чилима. Последний раз их покупал Юань Шуйлань. В них была клещевина.

— Что? — пролепетала девушка. — Подождите! Да! Он покупал! Но он же их и ел! Перед глазами следователей и остался жив!

— Поэтому в деле написано… Что только одно пирожное было отравлено. Змеиным ядом, — добавил Вэнь Сянь. — И оно предназначалось… Для Ши Вэйли.

Послышались звуки шагов. Люди шли строем по улице к Далисы. Врата резко распахнулись и порог переступил цин Чэн. За ними стоял убитый горем Шуй Цзин.

Вздохнув, Цепной пёс пошёл на опережение и сказал:

— Чэн-сяньшэнь, всё слышали?

— Достаточно, чтобы отстранить тебя! — рявкнул цин Чэн.

— А я ещё не закончил! — повысил голос лекарь.

— Как ты смеешь перебивать меня? — возмутился цин Чэн.

— Не забывайте, кто год назад спас вам жизнь от ранения! — ответил Цзя Син.

Цин Чэн замолчал: за ним действительно числился должок перед уважаемым лекарем.

— Ши-гуньян! — Цзя Син обратился к девушке. — Я был лекарем вашей тёти.

— Но в деле… — начал было Чэн Лян Бин.

— Но в деле написано другое имя! — прищурился лекарь Цзя Син. — И вы это знаете, Чэн-гунцзы!

— Поделываешь дела, значит? — Цепной пёс прото не мог упустить этот шанс, подаренный лекарем Цзя.

Глаза сыщика метали молнии, а на языке так и вертелось грязное ругательство, но он сдержался: не хватало ещё испортить отношения с цином и окончательно потерять лицо перед своими людьми и Ши Яньцзы.

— Что тухлое яйцо ещё подделало в деле смерти моей тёти? — Ши Яньцзы и не думала сдерживаться.

— Собака пердит! — взмахнул рукавом Чэн Лян Бин.

Девушка медленно обнажила меч и направила его в грудь Чэн Лян Бина. Цин Чэн что-то прокричал, Шуй Цзин поднял руку.

[Собака пердит — дословный перевод иероглифов 狗屁, но в значении 'вздор, ерунда, чепуха.

Тухлое яйцо — негодяй, мерзавец.]

Цепной пёс шагнул в сторону Чэн Лян Бина, чувствуя, как им завладевает звериная натура. Юн Лю Ян в два прыжка слетел со ступеней и крепко сжал плечо Юй Фэна. Придя в себя, шаоцин перехватил Ши Яньцзы за тонкое запястье. Внутри девушки всё клокотало: единственным её желанием проткнуть Чэн Лян Бина и пролить его кровь на плоды вишни, украшавшие куст позади мужчины.

— Насилие сейчас только усугубит наше шаткое положение, — тихо произнёс сыщик, внутренне желая того же.

Стальной голос Юй Фэна вернул рассудок Ши Яньцзы.

— Ты мне сейчас руку сломаешь, — холодно бросила девушка.

— Успокойся! — произнёс Юй Фэн.

— Я абсолютно спокойна, — от голоса Ши Яньцзы повеяло холодом.

— Я не верю тебе.

— Это уже твои проблемы.

Сыщик усмехнулся, но пальцы не разжал.

— Могу поклясться своей головой, от змеиного яда так не умирают! — сказал лекарь, разряжая напряжённый и искрящийся воздух в дворе Далисы.

Его голос подействовал на цина отрезвляюще: он взглянул на главнокомандующего и тот опустил руку. Его стражи замерли.

— Лекарь Цзя, твоя голова, вероятно, пуста! — прорычал Чэн Лян Бин.

— Как бы не так! — тут же влез в разговор чжэн Юн и указал пальцем на Шуй Цзина. — Ваш повар сознался, что некий Хозяин приказал ему отравить вас багульником! Помните ящерицу на его шее? Этот некий Хозяин явно имеет на вас зуб, главнокомандующий!

— Но и это ещё не всё! — добавил Юй Фэн. — Повар сознался, что это именно он подсунул тому мальчику-слуге змеиный яд: он должен был Юань-гунцзы услугу и таким образом спас его. Ну а Чэн Лян Бин не стал разбираться.

Чэн Лян Бин трясся от гнева и обвинений, а Бянь Ху внезапно сжал кулаки и покраснел от злости. Цепной пёс повёл бровью и спросил подчиненного:

— Что с тобой?

— Ничего, — выдавил из себя мужчина.

— Дело о погибших цзинюй, — произнёс Е Хэй. — Они тоже были отравлены ящерицами неизвестным ядом.

— Я предполагаю, что всё-таки багульником, — уточнил лекарь. — Если судить по тем же ящерицам и по ситуации в Южном гарнизоне. Обычно отравитель выбирает любимый яд и пользуется им.

— Но дочь… Шуй-сяньшэня была… Отравлена клещевиной! — добавил Вэнь Сянь. — Простите меня!

Он робко, но низко поклонился главнокомандующему. И поклонился бы ещё ниже, но Бянь Ху остановил его.

— Получается, — Юй Фэн демонстративно потёр переносицу. — У нас два отравителя. Один орудует клещевиной, другой — багульником.

— Ваша дочь, — сказал Бянь Ху, обращаясь к Шуй Цзину. — Была отравлена пирожными из муки чилима… Как и Ши-фужэнь!

— Я не видел эти пирожные, но почти уверен, что это была клещевина, — вставил Цзя Син.

Шуй Цзин махнул рукой. Его страж подарю лекарю блюдо с теми самыми красными пирожными. Лекарь тщательно понюхал угощение, затем достал иглу и проткнул сладость. Игла потемнела на глазах.

— Семена клещевины не имеют запаха. Это пирожное пахнет чилимом. Но! — лекарь многозначительно замолчал, привлекая всеобщее внимание. — Игла потемнела. В этой муке есть порошок клещевины. Это однозначно.

— У моей дочери были шансы? — тихо спросил Шуй Цзин.

— Я бьюсь над этим уже шесть лет, — ответил лекарь Цзя, убирая иглу. — Противоядия не существует. Мне искренне жаль.

— Слуга сказал, что купил муку у торговца Нин Вана… — произнёс Бянь Ху.

— Нин Ван… — Ши Яньцзы произнесла это имя так, словно хотела распробовать его вкус. — Нин Ван…

— Ещё он торгует кудзу, — добавил Вэнь Сянь. — Из Юнчжоу.

— Кудзу мы нашли в тулоу, — произнёс чжэн Юн. — Вместе с сахаром и яшмовыми цикадами.

— Сахар тоже привозят из Юнчжоу, — добавил писарь.

Заметив, что цин Чэн растерялся окончательно, Цепной пёс направил его сыли в нужное русло:

— И вот это всё уже вытекает в дело о контрабанде.

Лицо цина Цэн аж посветлело, когда он понял, что хотели сказать служащие. Чэн Лян Бин молчал.

— Не прикрываете ли вы контрабанду? — с величайшим удовольствием надавил Юй Фэн на него.

— Я занимаю пост первого шаоцина! — огрызнулся Чэн Лян Бин. — Я уважаемый человек во всей империи! Я не занимаюсь такими грязными делами!

Ши Яньцзы внезапно осенило…

…Сослуживец только было протянул руку, собираясь её остановить, как внезапно это сделал другой человек: он выбежал из толпы, схватил девушку за локоть и крикнул:

— Ты ему уже не поможешь! Иди в Далисы! Слышишь? Иди в Да-ли-сы!

Девушка взглянула в его лицо: худощавое и бледное, оно принадлежало довольно молодому мужчине.

— Это Нин Ван направил меня в Далисы, когда я почти с ума сошла от горя! — горячо воскликнула Ши Яньцзы. — Я не думаю, что это совпадение! Я из стражей Птицы счастья, ко мне просто так не подходят!

— Юй Фэн! — прогрохотал цин Чэн. — Поручаю тебе разобраться во всей этой неразберихе! Да помогут тебе боги!

Сыщик повёл бровью. Ветер позади него прошелестел листьями вишнёвого дерева.

— Дядя! — поклонился Чэн Лян Бин. — Позволь мне помочь второму шаоцину!

— Делайте что-то хотите, — лениво махнул рукой цин. — Чтоб к концу месяца отчёт был на моём столе!

— Да! — ещё ниже поклонился Чэн Лян Бин.

— Да! — поклонился Юй Фэн.