Верх я сменил на довольно скромную рубашку соломенного цвета, а ноги переодел в серые штаны с ремнём и зачем-товой длинной меховой кисточкой по швам. К моему удивлению, здесь нашлись и более менее ноские сапоги, которые оказались мне лишь на размер больше, и, так как мои кроссовки уже доживали своё, угрожая в скорейшие сроки совсем развалиться, я, не раздумывая сменил их. Камзол, напоминающий форму гусар, я надевать не стал, потому что погода на улице почти всегда стояла тёплая, а временами и жаркая, пусть воздух и продувался свежим морским ветром. Зато на голову нашлась широкая круглая шляпа с полями, щедро украшенными перьями. Такая, особенно под солнцем, сразу же показалась мне незаменимой.

К сожалению или к счастью, зеркала на борту нигде не имелось, но и прибегать к магическому зрению я не спешил. Канохи, похоже, и вовсе не заметили, что я переоделся. Собсна, чего это я? Не о том беспокоюсь.

***

Вскоре наступил шестой или седьмой день пути. Корук говорил, что мы продолжаем следовать курсу, как дóлжно, и прибудем на берег вовремя. Что же до моих планов на опыт с порохом, так их, в буквальном смысле, подмачивал дождь, который днём и ночью не переставал стучать и барабанить по палубе. А мне казалось, что установившееся в начале пекло так и останется. На пятую ночь я даже попытался сделать задуманное, но быстро, как оказалось, отсыревающий порох не хотел даже начинать гореть. Вместо искр, хлопков и других спецэффектов появлялся лишь густой дым.

Естественно, все эти эксперименты я проводил в тайне от других членов команды, но не забывал обдумывать план, как со всеми ими разобраться на берегу, не прибегая к депортации на тот свет. Единственный пункт, который вообще не хотел сдвигаться с мёртвой точки — отвлечение. Не знал я, как посеять панику в такой маленькой группе, потому что не знал, чего по-настоящему боятся канохи. Казалось, будто у них вообще нет страха, а спрашивать об этом я никого не хотел. Лишние разговоры в команде и уже настоящий мятеж могли бы здорово подорвать все мои планы. Кому их, канохов, знать? Впрочем, кое-какая мысль в голове сидела.

Но вернёмся к опытам. Ночь перед шестым днём плаваний выдалась лучшей за всё время, почти безветренной, но самое главное — с неба перестала сыпаться вода. Там плавали лишь небольшие облака, которые время от времени закрывали луну. Она сначала казалась мне какой-то розоватой, потом стала белоснежной, и с того момента менялась каждый раз, как я ни посмотрю на небо.

В руках я держал всё необходимое: полешко, которое я использовал с первым опытом и вдвое опустошённый бумажный пакетик с порохом. Вместе с этим комплектом я, поглядывая на дежурного, тихо вышел к корме и глубоко вздохнул.

Меня встретил тихий шелест воды, слабая качка на спокойном море и вид бескрайнего моря под полной луной без единого облачка. Пейзаж невероятно умиротворял, но я, отогнав все прочие мысли, сосредоточился на опытах. Полешко уже лежало, и на него я медленно насыпал ровную дорожку серого сыпучего вещества, после чего уже как по инструкции отложил брикет подальше. В который раз мне вспомнилось, как впервые я чуть было не воспламенил основную массу. Чёрт знает, какой матерью я тогда покрыл бы море, но мне удалось рукой отбить летящую искру. Кроме того, на этот раз я решил, что смотреть на происходящее глазами — не лучшая идея, ослепнуть в плавании мне хотелось меньше, чем попасть в немилость команды. К счастью, магический взгляд не сильно замедлял восприятие, правда и картинку-то передавал в меньшем количестве цветов, будто я становлюсь каждый раз дальтоником.

Напрягшись, я коснулся своим огнём дорожки пороха и... ничего толкового не увидел. От неё исходила слабая рябь, но она быстро сходила на нет в воздухе. Слух порадовал чуть больше — тихое шипение говорило о том, что реакция всё-таки протекает, пусть и не так бурно, как я ожидал. Вместе с этим как-то потяжелел воздух. Хоть я и не видел дыма, на запах сказал бы, что какой-то умник только что пальнул из пушки, на удивление не издав ни звука.

Когда же рябь вместе с дорожкой пороха исчезла в магическом взгляде вовсе, я осмелился открыть глаза. Зря, как оказалось, потому что меня обволокло густейшее облако едкого дыма. Возможно, я впервые почувствовал, как от него щиплет глаза и даже немного разочаровался. Не сильно-то оно отличается от луковой рези. Может, чуть больнее. Пренеприятнейшее ощущение, если честно, но меня волновало не оно, а то, почему в магическом зрении этой пелены видно. И тут же в памяти всплыл момент, когда на наш корабль напали. Конечно! Вадис тогда советовал мне использовать магический взгляд, и был совершенно прав. Хотя что я мог противопоставить команде пиратов? Вероятно, ничего.

Мои мысли снова прервали. До ушей неожиданно донёсся троекратный звон призывающего кушать колокольчика.

— Чтоб тебя! — прошипел я сквозь зубы.

Память тут же подсказала, что это сигнал, возвещающий об опасности, но я успел незаметно скрыться в своей каюте и запрыгнуть в гамак. Была какая-то странность, которая подсознательно не давала мне покоя, но её толкование мне пришлось отложить, так как дверь каюты с громким стуком быстро открылась, и там появился Корук. Прищурившись, я поднял голову и закрылся руками, чтобы тот подумал, что я только ото сна.

— Чт… Что? — спросил я, «пытаясь» проснуться.

— Пробили три! — громко сказал канох. «Сообразив», я быстро вылез из гамака и поправил растрёпанные волосы. Корук вышел на улицу, а я следом за ним, хватая фонарь с крюка. Не весть, что, но лучше, чем ничего в темноте, тем более луна опять куда-то сбежала.

Дым немного рассеялся, и выход из каюты стал виден, хотя он был закрыт результатом моего опыта, когда я прятался. Осмотревшись, я взглядом обнаружил стоящего недалеко старпома и последовал за ним в густой дым. Так как ветер совпадал с движением нашего корабля, мне казалось, будто на улице штиль, и эта пелена не спешила рассеиваться.

Чтобы дым снова не ужалил мне глаза, я их закрыл и вскоре увидел всё в магическом зрении, а канохи так и стояли, судя по всему, не решаясь зайти в него. Даже Корук, чуть шагнув, решил сразу же выйти.

— Что это? — громко и выразительно спросил я.

— Дым, кои не знае! — ответил мне канох так же громко.

— Это я и так вижу. Как он тут появился? Пожар на корабле?

— Нъет, нутро поверели — нэ гори.

Мы постояли минут десять и подождали, когда всё это рассеится. В это время я настраивал яркость фонаря, крутя тумблер. Недалеко раздавались короткие фразы канохов, комментирующих случившееся. Событие напугало их. Все, даже Корук, не могли скрыть, что у них в душе поселился страх.

Когда весь дым исчез полностью, а канохи на другой стороне стали видны, я сказал:

— Пойду первым. Корук, прикажи всем оставаться на местах!

Канох тут же на своём языке громко сказал несколько слов. Остальные даже говорить перестали. Сделав задумчивое лицо, я подошёл к месту «преступления», и, увидев то, что там лежит, поставил фонарь на палубу. Не долго думая, поднял с пола полешко и почти пустой брикетик с порохом.

— Корук, подь сюды. Что это?

Он подошёл, посмотрел на вещи в моих руках и сказал, указывая на брикетик:

— Это дле бу-уф из пушков.

— Пусть кто-нибудь проверит все корзины с такими пакетами. Где-то недобор, — сказал я, надеясь на то, что порядок даже здесь хоть какой-то соблюдали.

Корук понял, чего от него хотят и тут же на своём языке приказал двоим из команды осмотреть все бу-уфсредства. Через несколько минут, пока я обсуждал сложившуюся ситуацию со старпомом, к нам вернулись те двое канохов, которых Корук послал проверять корзины с зарядами. Всё, как и ожидалось, в порядке, поэтому я нахмурился так, что старшему помощнику, судя по уже его морде, стало не по себе. Он последовал за мной в каюту капитана. Канох осмотрел ящик, считая брикеты и глянул в мою сторону.

— Без одного. — Коротко сказал он. В это время я уже чесал подбородок и тут же выдвинул предположение: