«Аларис, алярис, алар… Точно! Море Аларс!» — Ну и память у меня, кошмар!
— С этим разобрались. А где мне тут есть? — желудок после этих слов понял, что говорят про него и вмешался, квакнув. — Ам-ам, — показал я руками, наглядности ради, и только после этого Бор понял, о чём я.
Вождь позвал какого-то каноха и что-то ему сказал, после чего мне принесли большое грубо вытесанное деревянное блюдо, но меня поразило его содержимое, а, точнее, количество сего. На тарелке, на первый взгляд, лежало неподъёмное для меня количество жаренного мяса на кости. Оно было горячим, поэтому дымило, источая прелестный запах. Столовых приборов, впрочем, мне не дали, поэтому я сказал:
— Извините, но как я умею, так и буду есть.
Вождь ничего не ответил, и я начал кушать. Каково же было моё удивление, когда обнаружилось, что здесь не забыли про соль и специи, хотя я как-то и не ожидал этого. Всего положили в меру и не более, чем нужно. Хотелось даже удовольствие растянуть, но как-то не получалось. Голод давал о себе знать, и сочные куски во рту долго не задерживались.
Как оказалось, размеры кушанья не имели значения, потому что исчезло оно очень скоро, и после я хотел только одного — пить. Осмотревшись, я не увидел ни стакана, ни бутылки, и моё впечатление о местных поварах изрядно испортилось, хотя, может, и не они виноваты? Разыскав свёрток, который до сего момента держал у себя, я достал одну из бутылочек, которая предназначалась Вадису, когда он сидел взаперти на пиратском судне. Печально на неё посмотрев, я вынул пробку и выпил всю воду. Там вмещалось, наверное, со стакан, но и этого мне хватило.
«Спасибо, Вадис. Ещё раз!» — Подумал я с благодарностью, а вслух сказал прежним уверенным тоном:
— Что же, спасибо за приём, — сказал я, когда решил отлучиться. — У меня только одна небольшая просьба. Прикажите, чтобы меня провели к месту жительства, а то я тут впервые, ничего не знаю.
Вождь снова подозвал того каноха, объяснил ему что-то и напоследок обратился ко мне:
— Ти-ы узнеёше, когде отплывети будет.
Отодвинув стул, я встал из-за стола. Кстати, только сейчас я понял, что рельеф на нём — самая настоящая карта. Вырезанные незнакомые буквы и границы по краям натолкнули. Интересно сделано, хотя, похоже, давно никем не использовалось.
Задерживать каноха и рассматривать новообретённое сокровище я не стал, а с сожалением пошёл следом. По дороге мы ни о чём не говорили, да и зачем? Путь в тишине, похоже, его устраивал, а меня и подавно. К счастью, теперь оружием никто за спиной не светил, и у меня пропало ощущение конвоя. Теперь я чувствовал себя гостем, хотя ощущение враждебности земли, по которой я шёл, никуда не пропало. Оно исходило не столько от населявших его существ, сколько от самого места, и, возможно, я даже мог определить географическое направление этой враждебности — далеко южнее.
Впрочем, несмотря на, казалось бы, спокойствие канохов, мне не давала покоя их ярко выраженная наивность. Странно для разумных, а они как раз мне такими и показались. В любом случае, находиться здесь мне с каждым днём хотелось всё меньше. Даже местная еда не могла заставить меня полюбить это место. К тому же, нельзя забывать про языковой барьер.
Вскоре мы миновали деревню, завернув в сторону от той тропинки, где я шёл с прошлым проводником и пробились к тоненькой тропинке в чаще леса. В какой-то момент густые заросли расступились, а почва на берегу моря Аларс сменилась серым песком, моему взгляду открылся дом-луковица, каких в деревне стояло достаточно. Несмотря на то, что на пляже ему, казалось бы, делать нечего, он очень даже вписывался в пейзаж, как какое-нибудь уединённое жилище ярого поклонника одиночества.
Снаружи жилище выглядело гораздо больше, нежели те, которые стояли в деревне. В крыше, сложенной из переплетённых пальмовых листьев, зияли два круглых отверстия, обложенных по кругу мхом, и так же, как у домов в деревне, по центру дома стоял длинный шест, но ещё я заметил квадратную каменную трубу, выходящую из соломы. Окна находились так высоко, что заглянуть внутрь не представлялось простым, поэтому я направился за канохом ко входу.
Уже на месте я заметил в конструкции дома каменный фундамент и пару ступенек, которые можно преодолеть одним не очень-то высоким шагом, а вместо двери там висело множество верёвочек с нанизанными на них маленькими деревянными дисками. Они множеством молоточков застучали, когда я раздвинул их, чтобы войти внутрь.
Внутри царила темнота, но я с трудом нашарил взглядом свечи с отражателями и зажёг их, лишь подумав об огне. Когда коридор, уходящий в сторону, стал освещён, передо мной открылась мрачная картина. Такой вид ей придавала паутина, которой хватало и на стенах и на отражателях и... везде. Казалось, здесь не убирались лет сто, если не больше, хотя в остальном преобладал порядок. Нигде не разбросано мусора, все вещи на своих местах. Но и пыли прилично.
Подавив внезапное желание пойти обратно к вождю и попросить себе номер почище, я присмотрелся, пытаясь найти хотя бы малейшие плюсы, но пока они мне на глаза не попадались. В надежде на лучшее, я, по пути зажигая свечи, пошёл дальше.
Коридор располагался почти по всей длине круглой стены. Миновав его, я увидел просторный зал с большим круглым столом в центре и несколькими стульями вокруг. Заполненные книгами шкафы, которых было немного, повторяли форму стен и, что меня удивило, не занимали много места. Напротив входа в этот зал у стены находился камин, выложенный тёмным камнем. От него труба выходила прямо в наклонную стену, а рядом с ним корзина с дровами и кочерга, тоже не тронутые. Слева между шкафами шла винтовая лестница наверх, а справа, рядом со входом находилось окно, которое поместилось как раз между началом и концом коридора. Удобно, если кто заявится. Можно сразу увидеть, кто пришёл.
Разуваться я не стал, да и истрёпанные кроссовки лишний раз трогать не хотелось. Прямо так, тихо ступая по очень мягкому ковру и оставляя на нём островки чистоты в виде своих следов, я подошёл к винтовой лестнице, но подниматься сразу не стал. Посмотрев на вход, увидел каноха, который в зал даже не ступил.
— Нужно чего? — спросил я.
— Нок ланес тинок. Нук отулк. — Ответил он на своём и покинул меня.
Когда стук потревоженных канохом «молоточков» затих, а спина моего проводника исчезла из окна, я выдохнул и смог, наконец, расслабиться и впустить в голову прочие мысли. Всё это время я не переставал думать о Вадисе, но теперь хоть мог не скрывать своей печали. Игра в уверенного в себе непоколебимого человека, которую я вынужден был играть перед вождём, наконец, прекратилась.
Усевшись на одном из трёх больших удобных стульев на первом этаже, я тяжело выдохнул и провёл рукой по лицу. Ступеньки на второй этаж я пока решил проигнорировать и задумался над новой проблемой. Всё здорово, потенциально я вскоре снова окажусь в Давурионе, но вождь Бор не дал мне другого выхода, кроме как плыть к ялам. Не сказать, чтобы я шибко боялся там оказаться, но я опрокинул Роулла с его походом. Как бы не нарваться на его желание мне за это отомстить. Кроме того, его за невыполненное задание тоже по головке не погладят, так что достанется и снизу и сверху. В общем, всё плохо. Но оставаться здесь — ещё хуже.
Конечно, факт того, что все здесь более-менее разумны, неоспорим, например чистота в лесу, какие-никакие однотипные постройки, в особенности та, в которую меня поселили, но мне не давала покоя их приторная, почти нереальная наивность. Мне поверили, а проверку, я полагаю, прошёл бы любой мало-мальски захудалый маг из нижних Запер... В общем, с глубинки.
Что же делать? Можно, конечно, согласиться и отправиться к меньшему злу, но что меня ждёт там, у Дидания? Как будет выглядеть моё прибытие на канохском корабле во главе вражеского взвода в ялийские воды? — Как нападение, разумеется. И флаг спустить тоже не получится — тогда уж команда не поймёт. Есть ещё вариант сбежать, но куда я тут подамся? Выживать в местных джунглях на одних только гранатах — плохая идея, а рано или поздно, если мне повезёт не умереть с голоду, я обязательно наткнусь на хищников или снова попадусь в ловушки канохов. Повезло ещё, что не наткнулся на каких-нибудь ядовитых насекомых или тварей вроде змей. Чуть бы порез — инфекция и смерть.
