***

Внутри корабля стояла темнота, и, несмотря на слабеющий свет со стороны ступенек, пересечённый прутьями незакрывающейся скрипучей решётки, я не мог видеть ничего вокруг.

Общий осмотр трюма в магическом зрении на предмет хоть каких-то полезных деталей не дал особых результатов — одну лишь паутину в ящиках и пустые бочки. Моих магических способностей сейчас хватало от силы метра на два от реального взгляда. Чтобы рассмотреть то, что ещё дальше, мне приходилось сильно напрягаться, и от этого начинала гудеть голова. Зато трюм оказался гораздо просторнее, чем мне показалось вначале. Наверное, потому что меня туда отводили в отхожее, и я теперь не переставал смотреть на едва-едва различимую в темноте дверь, ведущую к корме. Там, как и у выхода на палубу, ничего особенного не было, только какой-то мусор в невысоких кучах, да пара пустых ламп.

Мои биологические часы подсказали, что сейчас, приблизительно, ночь и пришлось искать наиболее удобную позу, но то и дело в кожу сквозь одежду врезались мелкие и крупные угловатые камушки. Пришлось вымести их рукавом, но зато после этого нехитрого действия я смог, наконец, кое-как свернуться калачиком. Работать пальцами, чтобы убрать мелкий песок и крошки, я не стал, а расслабился.

Плохо, конечно, так, на голодный желудок, но меня согревала надежда, что завтра мне снова принесут что-нибудь поесть, и это будет уже не два куска измятого теста с маленьким яблоком. Хотя, на что можно надеяться в моём положении? И кого я обманываю? Это же пиратское судно и никто мне ничего нормального не принесёт. Они и сами-то, наверное, едят далеко не шедевры высокой кухни. Вряд ли правила Давуриона сильно отличаются от Земных, где пираты были кровожадными разбойниками. Капитан Джек Воробей, конечно, не в счёт, но это всего лишь герой фильма, и нужно жить реально, пусть, даже, здесь, в ином магическом мире, куда я попал.

Разные мысли, словно муравьи, роились в голове, а схватиться за одну и с ней попытаться заснуть не получалось. Голова медленно начинала побаливать, тяжелеть, но мысли всё никак не отпускали. Сейчас бы снова меня отключили своими дубинками, я бы поблагодарил, но разве до них докричишься сквозь толстые и плотно прижатые доски палубы? Вон, рядом с кораблём хрен плавал.

К счастью, вскоре меня, наконец, разморило качкой, и я даже не заметил этого. Боль в черепе тут же улетучилась, и её место заняли светлые и чистые мысли. Душой я всё ещё был на Земле и во сне даже не вспомнил про Давурион и своё незавидное положение. Вот оно, проклятие снов: Когда наяву плохо — там тебе хорошо, но только до поры. До момента пробуждения. Так уж лучше и не спать вовсе, но от этого можно умереть.

***

Утром я удивился, почему, это, мне не приснилось ничего на тему моего заточения? И ведь точно знал, что ничего плохого во сне не увидел. Ни корабля, ни Давуриона. Возможно, вообще ничего не увидел.

Как результат, неожиданная бодрость и мысль расспросить того пирата о Вадисе, если он сегодня спустится.

Это оказался молодой человек, лет двадцати с небольшим, довольно необычной внешности для своей профессии. Как-то не вязались его добрые глаза с пиратством, хотя общий внешний вид подтверждал его род деятельности. Во взгляде не разглядеть какой-то неуверенности, как у юнги, о чём я в начале подумал, прикинув его возраст. Около входа он осмотрелся, и линии наших взглядов пересеклись. Он изучал меня, я — его, и так несколько секунд. Пират сдался первым: он отвёл взгляд, подошёл к клетке и спросил:

— Андро, сегодня прекрасная погода.

— Чудно, — ответил я холодно, и он посмотрел на меня почти оскорблённо. — В отхожее отведи.

«Какой демон меня дёрнул?! — услышал я чужой голос в голове. — Лучше бы в грязи копался. А тут ни с командой, ни с пленниками не пообщаться. Всё — сброд».

Отвечать я не стал, а лишь в его сопровождении сходил к корме, сделал свои дела и снова пошёл обратно.

— Скажи, — Мой голос заставил уже собравшегося на выход пирата остановиться и повернуть голову, — не в курсе, среди пленных есть старик? — спросил я, а потом понял, что не плохо бы описать его. — Морщинистое лицо, бледно-зелёная одежда, а по расе — марн.

— Что, никак память возвращается? — усмехнулся он.

— Ерунда. Плыл куда-то, а куда — не помню. Хорошо ещё, говорить могу.

— Есть такой, спит почти всё время.

— Спасибо… — тихо ответил я. Пират направился к выходу, но прежде чем исчезнуть за дверью, повернул голову и грустно добавил:

— Не повезло тебе. Лучше бы в море ушёл.

От этих слов мне стало жутко. Пират сказал их искренне. Он, видимо, знал, на что я иду, а вот мне в рабстве побывать ещё не доводилось. Если в ближайшее время не случится какого-нибудь чуда, так я туда и попаду. Чёрт, если бы хоть какая-то связь, да хотя бы с двумя. Понять, сколько нас, как можно освободиться, может быть даже кораблём управлять. Чёрт, опять мечтаю. Ну-кась, что там мне сегодня принесли? Свёрток мало того, что тяжёлый, так ещё и большой.

Хороший такой, плотный кусок сушёного мяса и какой-то маленький гладкий сосуд из камня, в котором плескалась вода — от этого свёрток и казался тяжёлым. Есть пришлось руками, но мне в данной ситуации жаловаться вообще бессмысленно. Уверен, в ближайшее время не удастся попробовать чего получше, а это даже в обычном случае далеко не худшее кушанье. Видать, пираты взялись за запасы, спёртые с нашего корабля.

Итак, что в наличии? Шишки на голове — две штуки; надежда на освобождение — один экземпляр; занозы… целая партия и, самое главное, оружие, то есть, его полное отсутствие. Прекрасный расклад, врагу не пожелаешь. Не хватало ещё одного пункта, который хоть чуть-чуть разбавил бы общую картину.

К предполагаемому вечеру, который я ждал в пустых раздумьях и попытках вскрыть клетку на море стало тревожно. Об этом мне подсказала усиливающаяся качка и более громкий скрип досок с остовом корабля. К счастью, меня от такого не укачивало, но всё равно неприятно и даже немного страшно. Кому знать, что у нас за корабль и на какой помойке его собрали. К тому же, из команды я не видел ни одного более менее взрослого человека, когда меня хотели утопить. Только сейчас, путём несложных размышлений пришёл к выводу, что даже если капитан — старик, набрал он молодняк не просто так. Видать, старая команда ушла вместе с прошлым кораблём. Мог быть и вариант похуже. Он заключался в том, что все, включая капитана — дети, и им сбагрили эту посудину за бесценок, лишь бы избавиться от мусора. И всё-таки, какой бы ни был корабль, достаточно мощный шторм способен уничтожить любой от нового до старого.

Отягощённый такими мыслями, я всё-таки достаточно легко заснул, но несколько раз просыпался от сильного скрипа, а на утро следующего дня, если верить моим биологическим часам, чувствовал себя прескверно. Ночь как будто бы и не спал вовсе. Сильно болела голова, в довесок, ещё и тело ныло от тесноты. Без малейшего движения я лежал, свернувшись калачиком на полу клетки и ни о чём не думал. Кроме того, желудок решил, что будет отправлять обратно всё, что мне не вздумается съесть. Так прошло утро. Пират, который принёс мне что-то поесть, даже не стал разговаривать, а просто оставил очередной свёрток на полу и быстро ушёл.

Темнота становилась почти кромешной, пока я не начинал двигать глазами. Когда же я переставал это делать, она снова сгущалась, и мне проще было просто закрыть их веками, чтобы не напрягать. Скрип усиливался, и к нему прибавлялся уже какой-то треск. Он меня встревожил и заставил в дальнейшем резко оглядываться на малейшие звуки. Головная боль уже давно ушла на второй план. Мне отчаянно хотелось оказаться где-нибудь в тепле и тишине. Чёрт с ним, просто на твёрдой поверхности, пусть даже в темноте.

Мысли роились в черепной коробке, и я не мог сосредоточиться на одной больше чем на несколько секунд. И тут пролетела одна. Вадис сейчас чувствует ровно то же, что и я. Может, ему ещё хуже, чем мне? Так или иначе, но даже то, что он прыгал, как сайгак тогда во время нападения, не отнимало его годы. Надо бы потом спросить его, по возможности.