Три сотни немцев двинулись через нейтральную полосу, сделав вид, что они сдаются. Они шли без винтовок и снаряжения, с поднятыми руками, но их карманы были полны гранат. Дойдя почти до самых наших проволочных заграждений, они рухнули на землю и забросали гранатами окоп роты “Б”, убив и ранив множество наших. Удар был так силен, что остатки роты не смогли на него должным образом ответить. Весь батальон охватили скорбь и ярость. Все ругали пруссаков. Многие втайне поклялись отыграться на первых же попавших в плен немцах. Большинство пулеметчиков также решили мстить, и с тех пор приближение толпы “джерри” с поднятыми руками стало восприниматься как сигнал открыть огонь{1965}.
При этом, когда у Коппарда при Аррасе появился шанс отомстить, “сурово обойдясь” со сдавшимися немцами, которые переправились через канал Скарп, “лейтенант У. Д. Гарбатт решил, что их следует взять в плен”. Понятно, что немцы неохотно повиновались приказам пересечь канал, опасаясь, что на том берегу их сразу же скосят огнем{1966}.
Иногда бойцы мстили и за то, свидетелями чего не были. Один из британских солдат вспоминал:
Некоторые [немцы] падали на колени, поднимая над головой фотографии жен и детей, но их все равно убивали. Возбуждение боя прошло. Мы убивали хладнокровно, потому что нашим долгом было убить как можно больше немцев. Я все время вспоминал о “Лузитании”. Я мечтал, чтобы судьба дала мне возможность отомстить, и когда я ее получил, я убил как раз столько, сколько надеялся убить{1967}.
Еще один ветеран вспоминал, как он удерживал своего друга, чтобы тот не убил захваченного германского летчика:
Он все спрашивал, бомбил ли тот немец Лондон. Говорил: “Если он там был, я его пристрелю! Ему это с рук не сойдет”. И он бы так и сделал. Тогда жизнь для нас ничего не значила. Нам все время грозила смерть, да и когда кругом валяются и воняют немецкие трупы, подхалимаж — все эти “Камрад!” — как-то не действует{1968}.
Австралийский солдат в августе 1917 года рассказывал, как его командир застрелил двух укрывшихся в воронке от снаряда немцев, один из которых был ранен.
Немец попросил дать его товарищу воды. “Сейчас, — сказал наш офицер, — ты у меня напьешься вдоволь” — и расстрелял обоих из своего револьвера. С гуннами иначе нельзя. Для того мы и пошли в армию, чтобы убивать гуннов — этих… детоубийц{1969}.
Заметим, что Краус был прав и выдуманные зверства (убийства бельгийских младенцев), действительно, порождали зверства реальные. Многие солдаты и в самом деле верили газетам лорда Нортклиффа.
Приказы
Сложнее вопрос о том, убивали ли пленных по приказу. Разумеется, командиры часто призывали своих подчиненных “убивать гуннов”. Так, в декабре 1915 года командующий 24-й дивизией призвал солдат “убивать любых вооруженных немцев при каждом удобном случае” — но именно вооруженных{1970}. Майор “Черной стражи” Джон Стюарт писал своей жене, что под Лоосом в 1915 году его батальон “почти не брал пленных”, и добавлял, что “главное — убить как можно больше гуннов, потеряв как можно меньше наших”. Однако это было сказано в частном письме и не доказывает, что майор приказывал своим бойцам убивать сдающихся в плен{1971}.
Впрочем, существуют однозначные свидетельства того, что такие приказы отдавались в битве на Сомме, которую часто изображают массовой резней британских солдат. Один бригадир (вероятно, это был Гор) заявил бойцам Саффолкского полка: “Можете брать пленных, но я не хочу их видеть”. Солдат 17-го хайлендского полка легкой пехоты вспоминал про приказ “Врагов не щадить, пленных не брать”{1972}. В своих заметках о “недавних сражениях” 2-го корпуса, датированных 17 августа, генерал Клод Джейкоб советовал не брать пленных, так как они замедляют зачистку вражеских окопов{1973}. Полковник Фрэнк Максвелл, кавалер Креста Виктории, приказал своим подчиненным (18-му батальону 12-го Миддлсекского полка) не брать пленных в ходе атаки на Типваль 26 сентября, заявив, что “всех немцев надо уничтожить”{1974}. 21 октября Максвелл написал своему батальону прощальное письмо, которое его преемник распространил между солдатами. В нем полковник хвалил бойцов за то, что они “начинают понимать — немцев можно только убивать”, и отмечал:
Я почти не видел пленных — в том числе благодаря тому, что батальон умеет сам разбираться со своими проблемами… Помните, что “несгибаемые” из 12-го полка врагов убивают, а в плен берут только раненых{1975}.
Капитан Кристофер Стоун, в свою очередь, заявлял, что “живые боши не приносят пользы ни нам, ни этому миру”{1976}.
Аналогичные примеры можно найти и для 1917 года. Перед Третьим сражением на Ипре командир части, в которой служил Хью Квигли, заявил солдатам:
Не расстреливайте тех, кого уже взяли в плен, — это убийство. Не убивайте беспомощных раненых. С теми, кто только сдается в плен, можете поступать как угодно, а после — уже нет!{1977}
Это были, мягко говоря, туманные ограничения. В целом же настроения, царившие на фронте, хорошо демонстрирует следующий разговор между тремя офицерами в столовой Королевского Беркширского полка:
Л.: Вчера случилась омерзительная история.
Р. и Ф.: В чем дело?
Л.: Наши захватили немецкого офицера и повели его в тыл со связанными руками. Одного из конвоиров убило случайной пулей, и в ответ солдаты убили пленного.
Р.: Ну и что? Чем больше мертвых немцев, тем лучше.
Л.: Но он же был пленным, а пуля была случайной! Он не мог защищаться — у него руки были связаны. И его просто убили.
Р.: Вот и отлично{1978}.
Как мы видим, офицеры по-разному смотрели на подобное. Энтони Бреннан из Королевского Ирландского полка вспоминал, как “один капрал преднамеренно застрелил немца, вышедшего с поднятыми руками”. Бреннан и другие офицеры “были очень недовольны и обрушились на убийцу с руганью”{1979}. С другой стороны, по словам Джимми О’Брайена из 10-го Дублинского фузилерского полка, полковой капеллан (англичанин по фамилии Торнтон) говорил бойцам: “Ребята, завтра бой, и если вы будете брать пленных, вам урежут пайки вдвое. Лучше убивайте всех! Пленников будут кормить вашими пайками, и вам достанется половинный паек. Не надо никого брать в плен”{1980}.
При этом неправда, что начальник штаба Хейга генерал-лейтенант Ланселот Киггел поощрял такие вещи{1981}. В его приказе от 28 июня 1916 года просто напоминается офицерам о германских уловках (использовании британских команд, маскировке пулеметов) и подчеркивается:
