Пошел он. Пошел Иван.

Придурок надо мной улыбнулся шире. Возможно, ему было почти тридцать, но он дрался как мальчишка моего возраста, а я был вдвое моложе его. Его габариты были его единственным преимуществом перед теми из нас, кто моложе его. Он думал, что победить парней намного моложе — это победа.

Я выплеснула всю свою ярость, не обращая внимания на пятна, которые появились у меня в глазах, почти ослепляя мужчину надо мной.

Гнев затопил меня, как раскаленная лава, едкая и разрушительная.

Он ткнул меня щекой в твердый, утрамбованный земляной пол ринга. Здесь погибло так много парней. Будет ли мой пустой взгляд преследовать кого-то так же, как их преследовал меня?

Красный цвет затмил черные точки в моем зрении, вытягивая ярость на передний план. Он мне понадобится, если я хочу победить этого ублюдка.

В то время как моя левая рука оставалась на его запястье, которым он сжимал мою шею, я вложил всю свою силу в правую руку и ударил кулаком в его правую почку.

У него вырвался вскрик, и его хватка ослабла ровно настолько, чтобы дать мне возможность открыть окно. Используя вес своего тела в момент его колебания, я подвинула ноги под ним, толкая его на бок. Мой кулак врезался в его ребра, раздался хруст костей под костяшками пальцев. Чтобы сломать ребро, требуется чуть больше трех тысяч ньютонов быстрой силы.

Возможно, я не получил такого же образования, как другие дети, но я узнал все, что мог, о человеческом теле. В какие точки нужно нанести удар, чтобы поставить нападающего на колени. Основание шеи, почки, трахея, мочевой пузырь и, конечно же, пах.

Хотя я презирал Ивана, он дал мне возможность научиться всему, что я мог, чтобы стать машиной для убийства. Это было то, чем он хотел, чтобы мы стали. Те из нас, кого он считал способными. Он и не подозревал об этом.… он создавал своего собственного, персонального мрачного жнеца; потому что, в конце концов, именно я лишу его жизни.

Хватка этого засранца ослабла, и прежде чем ему в голову пришла блестящая идея снова меня придушить, я сломал ему правое запястье.

“Ты гребаная маленькая сучка”, - закричал он, его тело наклонилось вперед, когда он опустился на колени. Он вообще понимал, что это он кричал как последняя сучка?

Краем глаза я увидел, как кто-то метнул лезвие, но оно не долетело до меня. Было ли это намеренно вне моей досягаемости или нет, но мне это было нужно.

Я ударил дьявола коленом в спину, надеясь, что это сломает ему позвоночник, толкнул его вперед и потянулся за ножом. В тот момент, когда я схватился за ручку, он поднял левую руку, готовясь атаковать, и я воспользовался преимуществом. Воткнув нож глубоко ему под мышку, я перерезал артерию, которая перекачивала кровь к его холодному черному сердцу.

Я видела, как расширились его глаза, на лице отразилась боль. Этого было недостаточно. Сегодня я позабочусь о том, чтобы дьявол Ивана перестал существовать.

Вытащив лезвие из артерии, я высвободила его, и кровь хлынула фонтаном, и я улыбнулась, прижимая кончик лезвия прямо к основанию его шеи, параллельно подбородку, вонзая его внутрь. Его булькающие звуки эхом разносились по тускло освещенной комнате, в то время как все сохраняли тишину при виде открывшегося перед ними зрелища.

Так или иначе, я бы, блядь, погасил каждого из них. Я бы оставил Ивана напоследок, чтобы он дрожал в темноте. Как трус, каким он и был.

Душа дьявола слетела с уродливого лица мудака, обнажив его черные зубы.

Но это было не самое страшное.

Дело было в том, что я ничего не чувствовал. Абсолютно ничего.

Может быть, я тоже стал бы монстром.

Потребовалось больше минуты, чтобы почувствовать боль, исходящую из моего горла. Я знал, что ему почти удалось сломать мою дыхательную трубку.

В течение нескольких недель после этого я едва мог говорить, не причиняя боли. Мои голосовые связки были повреждены необратимо. Но в последующие недели молчания я обнаружил… что предпочитаю ничего не говорить.

Девушки, перешептывающиеся между собой, вытащили меня из воспоминаний. Они спорили взад и вперед, пытаясь назвать сумму, которая казалась им справедливой.

— Двадцать долларов, — ответили они оба в унисон.

Чертовы маленькие шантажисты. Оба протянули руки.

“Для каждого из нас”, - добавила Ханна, нетерпеливо притопывая ногой.

Я, блядь, не мог дождаться, пока эти двое вырастут. Нико пришлось бы перевести всю полицию на зарплату, чтобы уберечь их от тюрьмы. Я достал свой бумажник и протянул им каждому по двадцатидолларовой купюре.

“Пришли мне фотографию с незапертым сейфом твоего отца, и я дам тебе сто долларов”. Они оба выпучили глаза. “Каждый”, - добавил я.

“Я могу взломать мамин телефон”, - уверенно ответила Арианна. “Я знаю ее пароль”, - добавила она приглушенным тоном. “Так что, если ты увидишь фотографию с ее телефона, это мы”.

Господи, может быть, мне стоит поговорить с Василием и Беллой о том, чтобы держать моих племянницу и племянника подальше от этих двоих. Они развращали их и превращали в преступников прежде, чем те успевали сказать свое первое слово.

— Это мой секрет, — напомнил я им.

Они оба обменялись взглядами, затем снова посмотрели на меня. — Мама собирается поговорить с тобой.

Я нахмурился, раздумывая, впечатлиться мне или обидеться. — Ты что, только что надул меня на сорок долларов?

Арианна усмехнулась, в ее глазах появилось оскорбленное выражение. “Я бы никогда”, - поклялась она. “Я собираюсь выйти замуж за Николу. Я бы не стал обманывать его семью”.

Я приподнял бровь. Боже, последнее, что я слышал, что она выходит замуж за Маттео, сына Лучано. Потом я вспомнил. Это ее сестра заявила, что выйдет замуж за Маттео. Черт возьми, если бы я знал. Это было слишком, чтобы продолжать в том же духе.

“ Никола знает, что ты собираешься выйти за него замуж? Вместо этого спросила я. Она пожала своими маленькими плечиками.

“ Пока нет. Он еще не очень хорош в разговоре.

— А не слишком ли он молод для тебя? — С любопытством спросила я.

“Да, наверное, я буду пумой”, - ответила она, закатывая глаза. Чему в наши дни учат детей в школе? “На самом деле я не люблю пум, так что, может быть, он поторопится и перерастет меня”.

Я покачала головой в ответ на ее странную логику. — Так о чем твоя мама хочет со мной поговорить?

Ханна пожала плечами, явно устав от этого разговора. “ О каком-то плохом русском, — выпалила она. — Иване Великом или что-то в этом роде.

Она имела в виду Ивана Петрова? Этого не могло быть. Не было бы такого момента, когда их пути когда-либо пересеклись бы.

“Иван Петров?” — Спросила я. От одного произнесения этого имени при маленьких детях у меня по спине пробежало отвращение. Ни один ребенок никогда не должен знать этого монстра.

— Понятия не имею, — ответили они оба, закатив глаза.

Да, меня определенно обвели вокруг пальца. Они задолжали мне следующий секрет бесплатно.

“Привет, братишка”, - к нам подошла Изабелла. Бьянка, Татьяна и мать Нико все еще были на том же месте, что-то оживленно обсуждая и смеясь как сумасшедшие. Увидев их открытое окно, близнецы расплатились, прямо вместе с моими деньгами.

“ Белла, ” поприветствовал я ее, затем встал во весь рост. — Как ты себя чувствуешь?

У нее родилась девочка всего шесть недель назад, но она была полна решимости вести себя так, словно вернулась к нормальной жизни.

Когда она приехала в Новый Орлеан, чтобы погостить у Татьяны, Изабелла подлатала Сашу, когда в него стреляли. Она возглавила нашу частную клинику и заботилась о наших мужчинах, когда их нельзя было доставить в больницу. Объяснять огнестрельные ранения было чертовски больно, и полиция всегда вмешивалась. Так что все получилось идеально.

Конечно, наша частная клиника была не такой загруженной, как отделения неотложной помощи, поэтому Белла продолжила учебу. Ей нравилось быть занятой.