Поняв, что угроза не работает, я перешёл к делу:

– Что тут произошло? – спросил, стараясь не показать, что уже знал ответ. Мне хотелось понять, солжёт он или скажет правду. Только тогда станет ясно, есть ли от него польза.

– А? Хочешь узнать это? Ладно, можно устроить... Тут был эксперимент… если это можно так назвать… по изучению души. Его проводил я, лично.

– Ты? – специально задал провокационный вопрос. – Что такой мелкий мог сделать?

– Обижаешь, – огрызнулся он. – Я главный врач, ведущий специалист по душе. Нам почти удалось понять её свойства, изучить её! Это же невероятно, да?

– Не особо, – я сомневался. – Как это может быть полезно?

– Ты глупец, – прошипел Франсуа своим мерзким голосом. – Только тупица не поймёт важности этого открытия. Человечество десять тысяч лет верило в существование души, а мы могли её проверить, доказать её реальность с помощью конкретных приборов!

Для него это казалось крайне важным. Страх внезапно испарился, как будто в поисках «истины» он готов был сражаться до последнего.

– Ну и что? Есть душа, нет души – по итогу всё это пустое, – сказал я с пренебрежением.

Казалось, чем больше я принижал значимость этого вопроса, тем сильнее Франсуа распалялся. Его заслуги, его открытия – чем больше я их принижал, тем сильнее поток информации лился из него. Даже бить не приходилось.

– Ничего не пустое! – вспыхнул он. – Как только люди это разгадают, все эти жизни, все эти тайны будут раскрыты! Это можно сравнить с тем, как обезьяна взяла в руки орудие, как было создано колесо или огонь! За этим придёт духовная сингулярность!

Я нахмурился:

– Духовная сингулярность? – повторил озадаченно.

В современном мире, до того как переродился, я слышал о технологической сингулярности.

Знал, что её ждут – момент, когда технологии изменят мир до неузнаваемости. Но до этого времени я не дожил.

Агрессивное развитие нейросетей впечатляло, казалось, что вот-вот победим старение, научимся омолаживать клетки...

Но мне было суждено умереть в сорок лет. Сердце просто не выдержало. Я помню, как провёл два дня в больнице, прежде чем умереть. И, конечно, ничего про духовную сингулярность я тогда не слышал.

Тем не менее, я не был дураком и понимал, что его идея – это нечто по-настоящему удивительное.

Душа – самая таинственная сущность во вселенной. Вопросы о ней – что такое душа? Это энергия или информация? Как она влияет на сознание? Кто мы такие? Каково наше предназначение?

Эти вопросы всегда тревожили меня.

Мы кто? Просто путешественники, перескакивающие из одного тела в другое?

И, возможно, всё это время я не замечал, что самое ценное здесь, на испытании – это не характеристики, не навыки, не система. Нет, всё это мирское и обыденное, потребности, которые можно удовлетворить домом, хорошей женой и машиной.

Но вот он, Франсуа, безумный, одержимый своей идеей. Мне хотелось узнать от него, пожалуй, самую важную вещь во вселенной.

– Так ты нашёл ответ на свой вопрос?

Этот мелкий француз опустил голову, словно я над ним специально издеваюсь. Хотя, возможно, это сама жизнь насмехается над ним. Он тихо ответил:

– Почти. Мне оставалось совсем чуть-чуть. У меня ничего не вышло, пока...

Это «пока» в конце его фразы звучало тревожно. Как будто он не сдаётся и у него всё ещё есть время и ресурсы.

– Очнись, Франсуа. Ты всё просрал, – сказал я, как ведром холодной воды окатив его.

Кто-то после такого приходит в себя, а кто-то начинает кричать. Франсуа выбрал второе.

– Нет, это не так! Просто мальчишка, – сказал он про Этьена, – был слишком слаб. Мне нужен кто-то более выносливый.

Я был поражён его упрямством. Сколько жизней он уже загубил, сколько сил и ресурсов потратил. Даже его собственная дочь мертва, и он сам уже нежить. А он всё ещё был одержим своей идеей.

– Ты сам уже мертвец, – сказал, указывая на него. Я поднял его руку и показал её перед его лицом. – Твоя рука синего цвета, как у мертвеца. Почему бы тебе не использовать себя?

Я уверен, что многие учёные мечтали бы изучить живую нежить.

– Наверняка за тебя дали бы Нобелевскую премию.

Естественно, никто не хочет быть подопытным. Все хотят быть уважаемыми учёными, которые ставят опыты. Франсуа предсказуемо ответил:

– Нет, этого не может быть.

– Ты провалился, – продолжил я. – Тебе нужно это уже принять. Но одного я не понимаю... Я вижу тебя, видел Этьена. А где все остальные?

– Остальные? – он выглядел растерянным.

– Твоя дочь, Реми и демон.

При упоминании Реми его лицо исказилось от ярости.

– Не смей упоминать имя этого чёртового человека в моём присутствии!

Мне хотелось усмехнуться. Кажется, я задел его за живое. Но вместо этого сделал вид, что извиняюсь, и продолжил:

– Не знал, что это такая больная тема. Что случилось?

Франсуа начал рассказывать о Реми. Оказалось, что этот экзорцист приехал из далёкой страны под названием Сабьюр.

Я никогда о ней не слышал и не представлял, где она находится. Реми, представившись другом, показал Франсуа множество ритуалов.

– И что, он просто начал с тобой работать?

– Да. Он показал мне ритуалы. По сути, он научил меня всему. Но его намерения были совсем не такими, как мои.

– А чего он хотел?

– Он жаждал личной силы. Хотел использовать ангела и демона для своих целей.

Я не совсем понял, что он имел в виду. Франсуа пояснил, что ни тела ангела, ни тело демона, вышедшего из врат, найти не удалось. Все они исчезли вместе с Реми, оставив Франсуа в одиночестве.

Себя же он считал выжившим. Хотя как это может утверждать нежить, мне было непонятно. Неясно также, каким образом Реми собирался обрести силу через ангела и демона.

Если бы всё было так просто...

Я понимал, что убить Франсуа, скорее всего, необходимо. Для этого не нужно быть гением.

Ранее было сказано, что фрагменты мозаики находятся у мини-боссов. И каким бы отвратительным ни был этот жалкий тип, он явно один из таких боссов.

– Ладно… Нужно его убить.

– Что? – удивились все, включая самого Франсуа.

– Убить? Но он же разумный! – сказала Айгуль, с недоумением в голосе.

– И что? – не видел смысла в этом аргументе.

Для меня не было разницы между убийством разумного и неразумного существа. Убийство – это убийство.

И всякий раз, убивая кого-то, я осознаю, какой это ужасный поступок. Странно было делить это на категории.

Не то чтобы мне было легко убивать животных, разве что если сильно хочется есть. Но это совсем другая история.

– Может, его лучше оставить?

Я на секунду задумался, что можно сделать с этим жалким существом. И вдруг пришла подсказка:

[Обыщите шкаф!]

Что? Шкаф? Весьма неожиданно.

– Стойте, мне нужно кое-что проверить.

Всё это время я держал Франсуа за шкирку, чтобы он не сбежал. Теперь же передал его Дае.

– Что? – спросила она, не желая его брать.

– Возьми, мне нужно кое-что проверить.

Меня поразило, что Франсуа совсем не сопротивлялся. Видимо, ему казалось, что лучше уж его будет держать симпатичная девушка с нежными руками, чем я, постоянно допрашивающий и грубый парень. Он даже выглядел вполне довольным, пока я неохотно открыл дверь шкафа.

– СТОЙ! ЧТО ТЫ ДЕЛАЕШЬ?!

– А что, нельзя? – я оглянулся на него.

– Нет! Там мои сокровища! – он сказал это так жалобно, что я даже удивился: зачем вообще говорить кому-то, где прячешь ценные вещи?

Но это было ожидаемо от того, кто явно утратил рассудок. По его поведению, сменам настроений и голосов между разными личностями было понятно, что он давно не в себе.

Я уж точно не собирался отступать. Люблю сокровища, поэтому опустился на колени и начал рыться в шкафу.

Первое, что я нашёл, – человеческая рука. Большая, мужская, размером с мою голову. Она была чёрного цвета. Или, возможно, не совсем человеческая. Несмотря на страх, я не отпрянул назад, а аккуратно достал её и показал всем.