Но я дала обещание. Я сказала ей, что буду рядом, если я ей когда-нибудь понадоблюсь. Я не могла отступить, хотя и была напугана до смерти.

Я шагнула к краю ямы, сделала глубокий вдох, крепко зажмурилась и прыгнула внутрь. Я рухнула в дыру, наполненную пронзительными криками.

Я чувствовала, как их ногти разрывают мою плоть, а зубы глубоко вонзаются в меня. Я закричала от ужасной боли, пронзившей всё моё тело. Они мучили меня. Калечили меня. Но я держала глаза закрытыми. Я крепко зажмурилась, молясь, чтобы это скоро закончилось, напоминая себе о том, что всё это было не по-настоящему.

Но боль, которую я чувствовала, была настоящей. Слишком реальной, и я была на грани обморока.

Затем, сквозь крики, сквозь боль и безумие, я услышала, как голос Финна тихо прошептал мне на ухо.

— Ты сильнее, чем думаешь. Держись.

— Я не сдамся! — громко прокричала я.

Мои ноги коснулись земли, и весь шум стих — мучительная боль прекратилась. Я открыла глаза и поняла, что стою в саду Даниэллы. Я огляделась по сторонам. Всё казалось прекрасным. Что же её так сильно напугало?

Я подняла руки и проверила своё тело, которое, казалось, горело несколько мгновений назад, но теперь всё было в порядке. Как будто ничего не произошло. Не было ни царапин, ни укусов, ничего.

— Даниэлла? — позвала я. — Даниэлла, я здесь. Где ты?

Это место было другим. Оно выглядело так же, но что-то было не так.

Происходило что-то странное.

Я знала, что она прячется где-то поблизости. Я не знала как, но я могла чувствовать её.

— Даниэлла? — снова позвала я. — Это Эби. Я пришла, чтобы помочь тебе.

Она не отвечала, поэтому я решила прогуляться и поискать её. Затем я заметила дерево, которого там не было в прошлый раз. Оно было больше остальных, и его обхват был значительно шире. Я направилась к нему и начала вести пальцами по мягкой коре, пока моя рука не скользнула в углубление. Над полостью была спроецирована голограмма, которая скрывала то, что находилось внутри.

Я опустилась на четвереньки и просунула голову в дупло дерева. Внутри, съёжившись в дальнем углу, сидела Даниэлла. Её тело дрожало, колени были подтянуты к груди, а лоб упирался в колени. Когда я проникла в дупло, я услышала, как она плачет.

— Даниэлла? — тихо произнесла я её имя, не желая напугать.

Она вскинула голову, и её глаза широко распахнулись. Она истерично закричала.

Вот дерьмо.

Я ещё глубже заползла в её укрытие и схватила её за руки.

— Даниэлла, это я. Это Эби.

Я притянула её в свои объятия.

— Всё будет хорошо. Я здесь. Я обещала тебе, что приду.

Наконец, она успокоилась и посмотрела мне в глаза.

— Это действительно ты?

— Конечно, я, — сказала я в замешательстве. — А что? Я выгляжу иначе?

Она вытерла слёзы с лица.

— Нет. Но я… я не была уверена.

— Как ты вообще могла не быть уверена? — шутливо сказала я. — Разве я выгляжу по-другому?

Она придвинулась поближе ко мне.

— Чудовище. Оно знает о тебе. Оно пришло сюда, притворяясь тобой, но я знала, что что-то не так. Когда я спросила, почему ты так странно себя ведешь, оно разозлилось и превратилось в монстра. Затем оно выпустило огонь изо рта и сожгло мой сад.

Она выглядела такой грустной.

— С твоим садом все в порядке, Даниэлла. Я только что оттуда. Он не сгорел.

Она отрицательно покачала головой.

— Он скрыл то, что сделал, потому что не хотел, чтобы ты это заметила.

Она снова заплакала.

— Где Обнимашка? — спросила я, заметив, что медведя с ней не было.

— Монстр отнял его у меня и разорвал на куски. Он сказал, что мне не нужен Обнимашка… и ты. Что ты плохая. Что ты враг.

Я обняла её крошечное тельце.

— Я не враг, Даниэлла.

Как я должна был объяснить семилетней девочке, что у неё помутился рассудок, и что она была в нём пленницей? Вдобавок ко всему, она была подростком с психическим расстройством. Я точно не собиралась говорить ей об этом, чёрт побери.

— Монстр всё ещё там? — спросила она.

— Нет. Сад пуст, — сказала я, начиная выбираться наружу.

— Нет, Эби. Останься здесь.

Она схватила меня за руку и оттащила назад.

Я остановила её.

— Даниэлла, монстр пытается напугать тебя, но он не может причинить тебе вред.

— Нет, может, — её голос дрожал.

— Он когда-нибудь делал тебе больно? — спросила я.

— Нет, — ответила она. — Но он меня пугает.

— Именно это он и делает. Он хочет напугать тебя, чтобы удержать здесь. Но он не причинит тебе вреда.

— Почему? — спросила она.

— Потому что он просто хулиган, — объяснила я. — Я дала тебе обещание, и я собираюсь его сдержать. Он пытался напугать меня и удержать на расстоянии, но я победила его. Сейчас я здесь, чтобы защитить тебя. А теперь, ты пойдёшь со мной? — я протянула ей руку. — Я докажу, что тебе нечего бояться.

Она кивнула и схватила меня за руку, крепко сжав её.

Мы выползли из её укрытия, и как только мы это сделали, она ахнула и обняла меня за талию.

— Я же тебе говорила, — запричитала она.

Она была права. Чудовище уничтожило сад. Когда я почувствовала, что что-то было не так, когда я только оказалась здесь, моя интуиция меня не подвела. Монстр Даниэллы скрыл всё это от меня, но теперь завеса была поднята, обнажив опустошенный мир.

Все было сожжено. Цветы были мертвы и завяли, деревья потеряли все свои листья, а их кора и ветви обуглились и почернели. Трава сделалась короткой, пепельного цвета и хрустела под нашими ногами.

Даниэлла встала позади меня и указала пальцем куда-то в сторону.

На сухой земле лежали остатки Обнимашки. Он был разорван в клочья, и его уже нельзя было починить. Его уши, нос и лапы были разбросаны по земле.

Даниэлла подошла к его остаткам и упала на колени. Она осторожно собрала кусочки своего друга, сложив их в кучку.

— Что ты делаешь? — спросила я.

— Ты сказала, что я могу сделать все, что угодно, если захочу этого достаточно сильно, верно?

— Верно.

— Тогда я попытаюсь собрать его обратно.

Я улыбнулась. Она начинала верить в себя.

Собрав все до последнего оторванного кусочка, она обхватила их руками и прижала к груди.

— Обнимашка, — услышала я её шепот, — вернись ко мне.

Я ждала с большим нетерпением, но ничего не происходило.

— Прости, — выдохнула я.

Моё сердце обливалось кровью из-за неё.

Она ещё крепче обняла кусочки, и её слезы закапали на ткань.

Затем от кусочков начал исходить яркий свет. Даниэлла раскрыла объятия, и свет распространился на несколько футов во все стороны. Он все выходил и выходил наружу, как вдруг случилась яркая вспышка, а в небо полетели золотые лучи. Стало так светло, что нам пришлось прикрыть глаза.

Когда свет померк, я услышала, как Даниэлла ахнула. Прямо на траве сидел новенький плюшевый мишка.

— Обнимашка! — взвизгнула она, рванув вперёд и подхватив своего друга на руки.

Она резко обернулась, её лицо ярко сияло.

— Я это сделала, Эби!

Я не могла не улыбнуться в ответ.

— Да, ты это сделала.

— Как ты думаешь, я могла бы возродить это место?

— Я знаю, что ты сможешь.

Она подошла и схватила меня за руку, а затем закрыла глаза. Я чувствовала, как её сила гудит в моей руке и в теле; мои ноги начало покалывать.

Когда я посмотрела вниз, трава под нашими ногами и вокруг них стала ярко-зеленой. Она быстро начала тянуться вверх, возвращая всё вокруг к жизни. Вялые, сухие цветы выпрямились и расцвели яркими красками. Деревья сбросили обугленную кору и отрастили новые листья и плоды. Серость вокруг нас рассеялась, и теперь над нашими головами сияло яркое голубое небо и теплое солнце.

Сад Даниэллы снова был совершенен. Звуки её смеха довершили волшебство.

— Мы сделали это, Эби, — взвизгнула она, закружив своего плюшевого мишку.

— Нет, Даниэлла. Ты сделала это. Сама. Я просто стояла и смотрела.