– Наверное, это он, да… – сказала принцесса, выдохнув клуб пара. В доме было тепло, но разница с улицей не была так уж велика. Ион приготовился. Он не знал к чему, но его магическое чутье забило тревогу. Лентрит сделала шаг назад, а шаги за дверью становились все громче. Дверь отворилась. В открывшемся проходе возник человек в черном. Но это был совсем не тот таинственный бродяга с янтарными глазами, которого предполагал лицезреть Ион. Этот человек не выглядел таким диким. Из черного балахона торчало худое лицо мужчины в солидном возрасте. Волос на его голове почти не было, зато в достатке присутствовали длинные поседевшие бакенбарды, брови почти сливались в одну линию. Незнакомец был очень печален в лице, и имел какой-то рассеянный, словно смотрящий в пустоту взгляд. На его шее болтался амулет из черепа птицы. Увидев перед собой девушку с оружием, он на долю секунды оживился, удивленно приподняв край брови. В руке у человека был длинный посох, на верхнем конце которого блестел очень гладкий шарообразный камень – черный с серо-серебристым узором.

– Вы… – начал человек и несколько раз кашлянул. – Вы зря пришли, детишки. У меня уже давно нечего красть. Можете наведаться в семейный дом, возможно там еще чего и осталось. – сказав это, он присел на лавочку рядом со входом, тяжело вздохнув, но обрадовавшись тому, что наконец-то смог перевести дух. Он казался больным и изможденным, словно кто-то выкачал из него почти все силы.

– Мы не воры. – возразил Ион. Его внутреннее чувство опасности все еще никак не умолкало, но он не понимал почему.

– Вот ка… акк? – человек снова кашлянул, прикрыв рот рукой.

– Вы же Арктур Синарис? – спросила Лентрит. Она заметно расслабилась, в отличие от чародея, потому как еë собственное чутье уже не подавало никаких признаков беспокойства. Перед ней был всего лишь усталый и потрепанный полустарец.

– Вы правы, мис, это я.

– Мы пришли задать вам несколько вопросов, а не грабить. Но какие-то воры до нас тут явно побывали. – принцесса развела руками, демонстрируя беспорядок. Смотритель даже не обратил внимание на разбросанные по всей комнате вещи. Сложно было определить в какую сторону смотрят его бледно-голубые, почти белые, глаза. В какой-то момент в них отразился свет от огня из печи, и те на секунду блеснули ярким переливом. Чутье Иона забило тревогу. Это было похоже на удар по голове чем-то тяжелым, разве что после этого ты не теряешь сознания.

– Вопросы? – спросил Арктур безучастно. Он казался слепым, но будь это так, то не распознал бы в незваных гостях двух подростков.

– Да. Мы хотели расспросить вас о находке шахтеров. Из-за этого тут такой переполох в деревне. Так что нам стало очень интересно и мы решили, что вы прольете свет на это дело.

Принцесса решила действовать деликатно, и навести смотрителя на нужную тему для разговора. Ион уловил её настроение, но все же не удержался и дополнил: – А еще нас интересует, откуда у вас оказалось то зеркало, которое вы подарили музею.

Любой нормальный человек, в дом к которому завалились двое детей с расспросами, тут же выгнал бы их и оповестил их родителей. Но этот человек, вероятно был далек от нормальности.

Приглядевшись к чародею, Арктур прищурился. Теперь было точно понятно, куда он смотрит, но в этот момент он на короткое время замер, будто вступил в диалог со своим разумом. Старик привстал, опираясь на посох и кривовато улыбнулся. Сразу было понятно, что делал он это не часто, на лицо явное отсутствие практики в данном виде социального взаимодействия. – Возможно… я мог бы что-нибудь интересное и припомнить. Останьтесь. Могу предложить выпить горячего чаю с печеньем.

Ион взглянул на подругу, та улыбнулась и подмигнула.

Арктур захромал к покосившемуся буфету, оставив посох у стены возле входа. Ион хотел было просканировать его своим магическим взором, но не мог сосредоточиться. Он словно был выбит из равновесия и находился в некой завесе. Ему это очень не нравилось и казалось весьма тревожным знаком. Лентрит уже сидела на лавочке, в то время как смотритель поставил на стол металлический заварник. Она потрогала горячий сосуд, расположенный над емкостью с раскаленными углями, и чуть не обожглась. Такие штуки лишь начали распространяться по миру, было слегка удивительно видеть еë в глухой деревне. Но справедливости ради, можно сказать, что Аллинсир вовсе не был забытым всеми поселением. В основном свою роль здесь играл прибыльный для здешних заправил рудник и активное покровительство местного графа.

– Присаживайся, парниша. – пригласил смотритель.

– “Будь осторожен.” – раздался голос. Он был повсюду и в то же время нигде. Чародей уже начал думать, что больше не услышит еë. Она никогда ему не отвечала, и у паренька не было причин доверять ей. Но все же, она казалась союзником. “Не станет же враг предупреждать об опасности?” – подумал Ион. Он присел рядом с принцессой, напротив них приземлился на потрескавшийся от времени табурет Арктур.

Заваренный им чай благоухал мятой и сладковато-травяным ароматом. Напиток успокаивал одним своим запахом, который окутывал ребят еще сильнее, когда смотритель разлил его по фарфоровым чашкам.

– “Надо же!” – подумала Лентрит, повертев чашку на блюдце. Фарфор также не вписывался в обстановку этой халупы, и она решила спросить: – Значит вы из знатного рода? Мы слышали, вы отдали часть имущества музею мадам Торино. Как такой человек оказался кладбищенским смотрителем?

Арктур хлюпнул горячим чаем и прокашлялся. Он был болен и выглядел очень слабым. По нему не было заметно никакой хоть сколько-нибудь активной реакции на внешний мир, пока она не назвала фамилию владелицы музея. Это слово всколыхнуло его, заставив его глаза чуть приоткрыться, а брови на секунду сойтись вместе.

– Когда-то его можно было назвать благородным, да. – без особых эмоций сказал смотритель. – Знатные семьи остаются таковыми, пока в них не останется всего один человек, не способный этот род продол…. – тяжелый кашель прерывал его на полуслове. – Мой старший брат был отличным мастером. Он купил почти развалившееся в труху зеркало у каких-то барахольщиков в Ривесе. И потратил два года на его реставрацию. Было у него такое хобби. Работа вышла, скажем без стеснения, потрясающей. Ну и вы и сами все видели… Меня всегда занимала истории вещей. Как они влияют на людей и их жизнь. Вот иногда взглянешь на что-нибудь, – он повернул голову к выходу, задержавшись на оставленном у стены посохе и кашлянул. – И думаешь: ну вещь как вещь. А за ней сокрыта целая повесть лет, задевшая ни одну жизнь. Но что-то я отвлекся… Брат надеялся покорить сердце одной знатной дамы, которую встретил в городе. Не припомню как еë звали… да и не важно. На следующий день, когда он собирался ехать с подарком в Ривес, это же зеркало его и убило, скатилось с телеги ему на голову. – смотритель замолчал, видимо вспоминая ужасную картину произошедшего. Но его лик все еще сохранял стабильное спокойствие. – Это случилось на моих глазах, мне было около трех лет, но я хорошо помню каждую деталь. Могу увидеть это вот как сейчас вижу вас.

– Потерять близкого это ужасно. – соболезновала Лентрит, но смотритель не ответил ей понимающим взглядом. Он продолжил говорить время от времени смачивая надрывающееся горло чаем.

– Через пару лет так же на моих глазах умер дядя – упал с лошади и свернул шею. Старшие браться подрабатывали в шахте. Тогда она ещё не была должным образом разработана. Отец считал её бесполезной тратой ресурсов. А он, как глава поселения, должен был заботиться о жителях и их благосостоянии. Братьев завалило, когда те решили взять меня с собой и показать свою работу. Тетушка отправилась на тот свет вслед за дядей, упав с лестницы. Их дети, мои горячо любимые двоюродные брат и сестра, сгорели в пожаре. Им было столько же сколько и мне – по 8 лет. Последним умер отец, проклиная меня и желая мне сгореть в огненных чертогах Одорна, ведь самой первой ушла из жизни моя мама, когда рожала меня.

– Это… вы все это видели своими глазами? – оторопела Лентрит. – Мне так жаль. У меня просто нет слов…